Отныне и в Вечность. Червивое яблоко 3

Всем своим видом Лиза показывала, что да, именно так она и полагает.

– Я не смог усидеть на месте, мне тоже нестерпимо хочется лично присутствовать при финале, так сказать… – Санатор споткнулся на полуслове, узревши Лизиного собеседника, и с противоестественной вежливостью осведомился. – А это что еще такое? Что здесь делает это чудо природы?

Лиза очаровательно смутилась и мило покраснела.

– Э-э, видите ли…

Но Координатор уже опомнился.

– А-а, вот и сам суверен! – выкрикнул он со всей возможной ядовитостью. – Еще один кандидат во вселенские боги! Да-да, уважаемый сэр Азерски. Хотите Вы того, или нет, но случись бы Вам паче чаяния вдруг победить, Вы непременно стали бы богом, пусть и не совсем таким, как я. Просто Вы выстроили бы свой мир по другому образу и подобию. Что-то вроде Олимпа. Первый среди равных… и вся прочая такая интовская дурь. А поскольку сделать вечными всех вы физически не смогли бы, вы стали бы одарять вечностью талантливых и умных. И думаете, бездари это потерпят? К бездарям относится девяносто девять процентов рода человеческого. Да они вам такую кровавую мясорубку устроят, что – ой. С полной гибелью человечества в итоге. Нет людей страшнее вас, идеалистов. Дай вам волю, вы таких дров наломаете… б-благодетели.

– Что он такое говорит, Рекс? – удивилась Сурия.

– Беда с этими шизофрениками, – рассмеялся Рекс. – Абсолютно четкие логические построения из принципиально, кардинально неверных посылок. Кто ему сказал, что я займусь подобными благоглупостями? Я просто сделаю эту технологию общедоступной, а дальше люди и сами справятся. Им надо просто дать такую возможность. У нас на Азере уже всем детям без исключения вживляют контакторы за счет государственного бюджета. В ближайшие четверть века мы сделаем такой рывок вперед, что уже через поколение то же самое будет делаться во всех человеческих мирах. Богатые не смогут при этом иметь по десять космических яхт? Ну, и ладно, обойдутся одной.

– Не спеши, – злобно скривился Координатор. – Ты еще не победил. А если и победишь? Судьба победителя быть богом, с клоном своим поговори. Древние недаром утверждали, что судьба выше богов. Вот ты не хочешь быть богом, а победи – станешь, куда ты денешься? И за это расплатишься одиночеством. Мне-то плевать, я бог по внутренней сути. Для меня все рабы, все червяки, хочу – одарю, хочу – раздавлю, просто так, без вины и заслуг, потому что неисповедимы пути Мои. А червяки, чтобы быть достойными Меня, должны возлюбить Меня превыше всего прочего, превыше чадушек своих сопливых и старых маразматиков батюшек с матушками, только пусть попробуют манкировать, аз воздам, да еще как! И нечего мне тыкать в нос своей человечностью. Я, если хочешь знать, гораздо больше человек, чем ты, что бы тут не говорили все твои сучки и подстилки. То, что я несу в себе и что ты отвергаешь – себялюбие до самовлюбленности, эгоизм до эгоцентризма, жестокость до садима и презрение к людям, все, что ты называешь подлостью, гнусностью и всяческим негодяйством, это и есть подлинная природа человека, и я-то как раз всем этим обладаю, а ты нет.

– Откуда только такие берутся? – с отвращением сказала Сурия.

– Ну, это-то, как раз, вполне себе понятно, – хмыкнул Верховный Санатор. – Я знаю его со школы. Мы одноклассники. Щуплый, хилый, злобный, подлый. Хилый даже для городского мальчишки, а школа у нас была хоть и элитная, но нравы в ней царили – Рибартон отдыхает. В детстве его много били, причем не столько больно, сколько обидно. Меня тоже пытались туркать, но я тут же лез в драку, пусть и попадало мне нещадно. Вы не замечали, что именно из таких затюканных шибздиков и получаются самые жестокие властолюбцы и тираны или самые гнусные педофилы? Сокровенная их мечта – каждому мужику в рыло и каждой бабе – пардон, милые женщины! – по палке, именно в такой последовательности, заметьте. Причем, он даже представить себе не может, чтобы женщина отдавалась ему с любовью и страстью, он тогда и не сможет ничего. Да-да, я знаю, что говорю, недаром я Верховный Санатор, навидался, знаете ли. Таким надо, чтобы не они брали женщину, а женщина сама их взяла, а еще лучше – изнасиловала. Или уж чтобы она непременно была молоденькая, лучше совсем девчушка, со зрелыми им и не справиться. Они их просто боятся, зрелых и уверенных.

– Скука какая, – вздохнул Рекс, и в этот момент громким мявом завопили разом чуть ли не все экраны рума.

– Я еще не сказал своего последнего слова! – торжествующе заорал Координатор и драматическим жестом указал на экраны, на которых во всей своей грозной мощи разворачивался Разрушитель.

– Я тоже, – пожал плечами Рекс и, передразнивая Координатора, ткнул пальцем в центральный экран, на котором силуэт Разрушителя стремительно покрывался сеткой конверсионных следов. Стратег и Дюбель пошли в атаку.

– Что это еще такое? – взвыл Координатор, и потерявший терпение Рекс нетерпеливо сказал:

– Эй, кто-нибудь! Уберите его к чертовой матери.

А-а-а-а, – завопил Фетмен истошным голосом и, размахивая неподъемным стулом, устремился к Координатору.

Удар был страшен. Псевдотело кандидата в темные боги смялось, на какую-то долю секунды все его члены перемешались самым диким образом, потом оно вздулось коричневым пузырем и опало, превратившись в лужицу быстро испаряющегося жидкокристаллического олигомера.

Сурия неотрывно смотрела на Рекса.

– Сколько же нам предстоит работы, – шепнула она. – Ты думаешь, мы справимся?

– Справимся, дорогая. Не сомневайся. Мы сейчас еще только выходим на старт. Впереди вечность.

Постлюдия

Человек отбросил одеяло и рывком сел на постели.

В ячейке было темно и тихо, только где-то за спиной чуть слышно влажно причмокивал гомеостат.

Человеку было неуютно и как-то очень не по себе, или, точнее… э-э… отвычно-осязательно ему было, вот так. Отвычно-осязательно и противно. Ложе было твердым и назойливо материальным. Кожа… кожа?.. да, именно кожа… она ощущала движение воздуха, и это было до крайности гадостно, как ни странно. Нос заполняли противные запахи волглой органики, с каждым вдохом внутрь врывался пропитанный миазмами воздух, в освоившиеся с темнотою глаза назойливо лезли мигающие огоньки инфора.

Человек плотно зажмурился, подтянул к телу ноги и плотно прижал лицо к костистым коленям. Ощущать себя снова в оболочке органического слизня было крайне неприятно и даже омерзительно.

Но!

Эти решили, что с ним покончено.

Более того, они решили, что покончили со Злом.

Ха!

Ха-ха!

Конечно, тело Кама это не есть тело Рекса. Но, господа хорошие, впереди еще… э-э… много чего впереди, короче говоря. Вечность, она и есть вечность. Свет дня всегда сменяется тьмою ночи, господа. Мы еще побарахтаемся. Зло многолико. А самое главное – зло вечно.

И это радует, господа!

Конец третьей книги

В оформлении обложки использованы изображения с https://pixabay.com/ по лицензии CC0.