Отныне и в Вечность. Червивое яблоко 3

– В смысле – во-вторых, что?

– Ах, это. Мы пока имеем некую фору во времени. И мы должны ею воспользоваться с максимальной эффективностью. Вам, Генрик, придется взять на себя всю имперскую составляющую и под землей, и на поверхности. При Вашем характере и способностях, думаю, Вы живенько заставите весь Город ходить по струнке, руки держать по швам и орать "Да здравствует наш любимый актуализатор!" А мы с Брандисом займемся континентом. Орден мы, по возможности, оставим в покое, но совершенно необходимо – кровь из носа! – предотвратить большой общеконтинетальный шмон. И никакого вмешательства, слышите, сэры, никакого вмешательства в дела Трассы с нашей стороны.

– Это правильно, – встрял Брандис, – покуда бушует только Франконат, это проблема разрешимая, козел отпущения сидит в приемной. Сейчас нельзя допустить беспорядков в других местах, во-первых, в Гегемонате… ну, и в Свенланде тоже. Надо работать на опережение.

– Завтра же велю собрать в Вуппертале Генеральные Штаты Гегемоната, срочно… что – кворум?.. плевал я на кворум! – рычал пообтесавшийся в местных подковерностях Фетмен. – Гегемон нужен здесь. Парламентарии должны завтра же утвердить его приказ о вмешательстве Гегемоната во внутрифранконский конфликт на стороне законного повелителя Луи девятнадцатого и против неизвестного узурпатора. Немедленно направить людей за ним на Балатон. Хватит властителю… хм-хм… прохлаждаться на водах, текущий момент настоятельно требует присутствия его величества в столице. Пусть все видят, что он у власти. Что вы скалитесь, сэры, не я же его туда упек? Я просто исправляю чужие ошибки. На заседании Генеральных Штатов я, кстати сказать, выражу бесконечное возмущение некими неустановленными пока лицами, распускающими злонамеренные слухи о моих претензиях на свенский трон. Я заявлю, что оные слухи имеют целью расшатать и дестабилизировать! Что кое-кто спит и видит вызвать трения между мною и моим тестем-королем, а также поссорить с наследником престола принцем Густавом. Что как только я узнаю имена клеветантов… тьфу, черт, этих, в общем, которые… велю четвертовать на Праттере прилюдно!

– Браво! – Брандис от избытка чувств даже поплескал в ладошки. – А я-то все искал слова, как бы поделикатнее сказать Вам, дорогой друг, что "ваше высочество" тоже, знаете ли, в имперских сферах звучит весьма неплохо.

– Итак, решено, – сказал Фетмен, как бы подводя под всем обсуждавшимся жирную черту, – расплюемся с этой сволочью Графенбергером и отдаем на заклание. Сейчас я велю его позвать, и уж давайте все вместе навалимся, чтобы он рта не мог открыть… Эй, кто-нибудь! Подать сюда Графенбергера!

В дверях появились до смерти перепуганные физиономии дежурного шаркуна и филейной красотки, которые, спотыкаясь языками о зубы, полуобморочно доложили, что оный Графенбергер, плюнувши… нет, даже харкнувши на пол приемной с демонстративной наглостью, изволили удалиться уже чуть ли не… в общем, давно.

– Прекрасно! – жизнеутверждающе потер руки Фетмен. – Бегство, это, знаете ли, симптом и улика.

– Графенбергер теолог, – негромко сказал Генрик, бесцеремонно прерывая несколько преждевременный, с его точки зрения, оптимизм коллеги. – Командир охранной алы тоже теолог. Вы уверены в его лояльности? Он может взбрыкнуть. И вот еще. Боюсь, что… это я относительно форы во времени. Помните последнюю станцию подземки? Ну, ту, которая автономная и никому не подчиняется? Так вот, не знаю, как сейчас, но до самого последнего времени там Координатор держал украденную подругу этого вашего Рекса Азерски.

– Что?! – взвизгнул Фетмен, чуть не вывалившись из кресла. – Сурия Бюллер содержится у нас в темнице? Мама родная, и ведь бежать некуда!

Генрик ушел первым, а Брандис, уже схватившись за дверную ручку, вдруг затоптался на месте, бормоча что-то себе под нос, посмотрел на Фетмена, посмотрел на дверь, махнул рукой и решительно зашагал обратно к "другу и покровителю".

– Заразная штука эта самая ваша "азерскость", – сказал он, качая головой с иронией, впрочем, направленной явно в собственный адрес. Потом твердо посмотрел Фетмену в глаза и сказал шепотом, от которого у Фетмена ослабели колени и по коже побежали мурашки размером с собственный ночной горшок. – Меняй хозяина, дурень, меняй, пока поздно не стало.

Фетмен собрал в кулак все свои силы, всю волю и выдержку, и выговорил непослушными губами:

– Что ты имеешь в виду?.. Объяснись.

Однако Брандис уже мчался к дверям. Уже выскакивая за дверь, он сказал, даже не поворачивая к собеседнику головы.

– Чего ж тут объяснять? Я и так сказал куда больше, чем требует благоразумие и даже элементарная забота о собственном здоровье.

5

Несмотря на мерзкую погоду, на улицах было многолюдно.

Друзья старались передвигаться так, чтобы не производить впечатления единого отряда. Шли, разбившись по два-три человека в среднем темпе толпы, не теряя из виду друг друга, и Скаврон уже в который раз порадовался, что стояла поздняя осень со всеми ее прелестями: холодом, ветром и дождем, так что фигуры, укутанные в плащи до самых носов, не только не "светились" кованой костью, но и вообще ничем особо не выделялись среди прочего вуппертальского люда. Вот только рост. Рост – это да. Самый низкий из них – Бим – даже среди свенов считался бы человеком выше среднего роста, что уж говорить о Кувалде, Маунтине, Брунгильде или, уж тем более, Люксе.

В город друзья проникли без каких бы то ни было проблем. А вот в городе… чтобы хоть как-то нивелировать свое отличие от окружающих в росте и комплекции, друзья старались передвигаться кварталами и слободами кузнецов, оружейников, бронников и прочего народа с нехилыми фигурами. Путь они проделали долгий, порядочно подустали, но шагали уже в пределах Старого города, и до рынка, что находился под самой стеной Капитулярия Привилегий, было уже рукой подать. Покуда им везло. Ни в ком встречном никакого особого интереса к себе они не замечали. Вот, разве что, Люкс с Брунгильдой, шедшие замыкающими, нет-нет, да и ловили на себе любопытные взгляды прохожих: парочка была колоритная с любой точки зрения.

Однако пришел момент, когда везение их, похоже, закончилось.

– Нодь, – окликнул друга Скаврон, – погляди налево, только осторожно. Вон там, чуть впереди, у каретного сарая…

Ворота каретного сарая были распахнуты настежь. У выкаченной наружу брички толклось несколько мужиков, энергично втолковывавших что-то покупателю, а вот сам покупатель – пузатый приземистый мужичишка, явно их не слушал, а во все глаза пялился на Нодя, да так, что буквально рот раскрыл. Встретившись с Нодем глазами, пузатый с проворством амбарной мыши шмыгнул за бричку.

Нодь досадливо крякнул.

– Вот уж если не везет, то не везет.

– Что за рожа? – хмуро поинтересовался Скаврон.

– Шнайдер, – оскалился Нодь. – Тоже золотых дел мастер, конкурент и завистник. Сволочь первостатейная. Это по его милости, ну и еще двоих таких же, я угодил на полюса. Эх, нож бы ему в брюхо, подонку, да шум до срока поднимать не хочется.

– Что касается шума, я думаю, что шум этот твой Шнайдер нам теперь по любому обеспечит, – поежился Скаврон и подал условный сигнал друзьям.

– Мы с Маунтином будем искать нужных людей. Чем привлечь их внимание, у нас есть, Скар обеспечил. А вам надо пока затаиться, – подытожил краткое совещание Бим. – Я думаю, орденские кнехты весь город на уши поставят, как только этот Шнайдер до них доберется. А он доберется, зуб даю. Главная опасность для нас здесь, в городе. В университет страже дороги нет.

– А вдруг они переоденутся? – спросила Брунгильда.

– Конечно, переоденутся. Но на это нужно время. Думаю, какое-то время у нас в запасе есть. Начнется у нас теперь, друзья мои, игра с орденом в догонялки. Кто кого переспешит. Хорошо, рынок рядом. Пошли? мы с Маунтином вас тут покуда в одно местечко пристроим.

Бим с Маунтином привели друзей в небольшую забегаловку, издавна облюбованную циркачами для дружеских посиделок, усадили в темном углу и велели "прикинуться ветошью", а сами тут же и дематериализовались, пообещав вернуться "как только, так сразу".

– Вы вот что, – торопливо шепнул Бим, перед тем как исчезнуть за дверью, – вы, настраивайтесь на ожидание долгое, такие дела быстро не делаются. Заказ хороший сделайте, чтобы перед трактирщиком и публикой не светиться. Да и поесть, как следует, не помешает – когда еще придется зубы в съестное запустить. Выпивку закажите, но не пейте. Вы для трактирщика народ случайный, а он таким в питье никоту подмешивает, чтобы казалось крепче. Только головной боли вам еще и не хватало.

Время тянулось медленно. Вначале каждый стук двери заставлял друзей подскакивать на месте, однако постепенно напряжение в них спало, навалилась усталость, в головы полезли посторонние мысли. У каждого свои, но об одном и том же.

Сомнений в том, что три владыки континента поднимут людей, не было ни малейших. И дело вовсе не в какой-то особой к ним народной любви, нежных чувств к власти народ обычно не испытывает, не за что. Но уж больно нагло вели себя новые хозяева. Эти не только простой люд или третье сословие, они и пакаторов за людей не считали. Ладно бы еще только пришельцы, свои были, пожалуй, и похуже. Пришельцы просто брали, что понравилось. Если не сопротивляться, то можно было и в живых остаться, и с целой рожей. А вот свои – те, что проскочили в адепты – еще и изгилялись со всей изобретательностью мелкотравчатых ничтожеств, дорвавшихся до власти.

Стереть в порошок Орден с его адептами, властных прыщей на ровном месте и всех тех, что поспешили примазаться к новой власти, конечно же, сверхъестественной сложности не представляло, если только не вмешаются пришельцы. Потому что пришельцы – в окружении Люкса усвоили это со всей непреложностью – настолько сильны, что темняне не смогут вести с ними даже сколько-нибудь масштабную партизанскую войну. Надежда была только на Рекса Азерски, то есть, в конечном итоге, на Брунгильду. На то, что удастся ей связаться по этому таинственному старнету с кем-нибудь на Азере, и что этот "кто-то" свяжет их с самим Рексом. О том, что будет, если он откажется или не сможет им помочь, никто старался не думать.

– Ты знаешь кого-нибудь из его ближнего окружения, девочка? – внезапно повернулся к Брунгильде Люкс.

– Никого, – не задумываясь, ответила Брунгильда, сразу поняв, о чем он ведет речь, поскольку сама думала о том же. – Мне придется искать выход на него через санаторов Азеры. Попробую выйти на коммодора Корна, он тоже из знатных. Он лично знает госпожу комтессу – это тетушка Рекса. Одно плохо. Я была с врагами нашего комта. Станет ли он меня слушать?

– Тьфу на вас, прости господи, – досадливо вмешался в разговор Скаврон. – До чего же вы бестолковый народ, ученые люди! Все у вас с вывертом… не по человечески все. Вы же говорите, что для него нету тайн в человеческих мыслях! Сами не дергайтесь, и других не дергайте.

Все умолкли.

Ожидание, и в самом деле, оказалось долгим, однако вместо Бима с Маунтином в трактире вдруг материализовался Брандис. Капитан был при своем знаменитом палаше, но в штатском. Он быстро прошел в середину зала, огляделся, ушарил Люкса цепким взглядом и в мгновение ока оказался рядом.

– Сэр, – торопливо сказал он, не утруждая себя приветствиями и прочими благоглупостями куртуазной любезности. – Я пришел сюда, чтобы спасти вас всех… во всяком случае, попытаться помочь вам спастись. Могу я надеяться, что Вы никогда не полезете мне сюда, – он постучал себя пальцем по лбу, – без моего на то разрешения, или мне нужно при каждой встрече это специально оговаривать?

Люкс с задумчивым видом покачал головой, но скорее собственным мыслям.

– Безусловно, – сказал он.

– Я безумно рискую, сэр, причем как порученным делом, так и самой жизнью, – как бы извиняясь, пожал плечами Брандис, – так что простите, если мои слова Вам обидны. Ваш отряд засекли. Некто Шнайдер. Он узнал Нодя, этого достаточно, чтобы опознать всех. На ваше счастье, он завалился ко мне. А вот я, к сожалению, был не один, так что прикончить мерзавца возможности не имел. Я ему, конечно, "не поверил", официальных сообщений о побеге с полюсов не было. Так что запустил я его по инстанциям. Но вы не обольщайтесь, долго он там не проваландается, энергичный, сволочь. Немедленно уходим. Все при оружии?

– А как же циркачи? – возмутился Скаврон, но тут, к счастью, в трактир ввалились оба разведчика в сопровождении некоей мутной личности, явного ночного мальчика.

– Проводник? – обрадовался Брандис. – Слава богу, пройдем по трабулам. А то я уж думал, придется прорываться через ворота, может быть даже и с боем. Даже масками для вас запасся.

– Зачем нам маски? – невнимательно удивился Нодь, запихивавшй в карман полбатона сырокопченой швабской – колбаса была хороша, не бросать же?

– Чтобы маркграфа не опознали, дубина, – буркнул Скаврон. – Он человек известный, ему еще тут работать и работать, а на кого будут пялиться зеваки, если у всех налетчиков открытые рыла, а один в маске?

– Ну, насчет работы, это как сложится, это еще неизвестно. Влип я с вами, ребята, по самые уши, и ничего я не понимаю в мыслях своего начальства. Почему Сам, нагрузивши меня таким довеском к работе, не выделил отдельной линии для прямой связи?