Отныне и в Вечность. Червивое яблоко 3

Ячменное зерно!

Текст ее для именно что аристократического застолья мог бы и показаться несколько странноватым, больше он подходил, скорее, для студиозной пирушки или для зеленого братства, однако же – мало ли какие вкусы были присущи сэру барону? Может быть, он и был как раз горячим поклонникам уголовной лирики? Всякое, знаете ли, бывает, особенно в элитных кругах. Так что все присутствующие приняли песню вполне себе благосклонно и певцу даже поаплодировали, может быть, и не слишком бурно, но охотно.

Оба последующие дня вплоть до прибытия в Арль друзья обсуждали услышанное на все лады и совсем другими глазами смотрели на то и дело попадающиеся навстречу отряды военных и монахов. Сами они внимания стражей порядка не привлекали. Во-первых, их отряд двигался по направлению к столице, а не от нее. А во-вторых, никого похожего на Франкона, девятнадцатого Луи, среди них, естественно, не наблюдалось.

Наконец, утром четвертого дня с вершины очередного холма друзья увидели высокие стены, грозные башни и утопающие в зелени великолепные пригородные дворцы Арля, столицы Франконата – красивейшего города Темной. В городе явно что-то происходило. Даже отсюда можно было разглядеть, что из бойниц башен свешиваются какие-то флаги, а все пространство перед ближайшими воротами в город заполнено возбужденной толпой. Вдоль тракта были выстроены войска, надежно отсекавшие народные толпы от дороги, где гарцевали всадники, носились верхами курьеры и, вообще, царила всяческая суета.

– Что это там? – озадаченно спросил Скаврон.

– Готовятся, – оскалился Нодь.

– К чему? – удивился Скаврон.

– Ну, как… встречать и чествовать славного барона Скара после его славного похода.

– Болтун ты, – беззлобно отругивался Скаврон. – Э, мужики, может, переждать? Явно кого-то важного несет. Вон на той дороге, видите?

Впереди, не далее, чем… в общем, в пределах видимости не только Люкса, но и простой человеческой, их приозерский тракт вливался в более широкую и даже, вроде бы, в мощеную дорогу. По ней неспешно и торжественно приближался большой кортеж под… Люкс напряг зрение… да, это был, несомненно, черно-красный свенский королевский штандарт. Откуда ему, Люксу, могли быть известны свенские королевские цвета – такие пустяки давно уже перестали всех удивлять.

– Как бы там стражи порядка лютовать не начали. Начнут всех подряд шмонать, документы проверять, и вообще, – озабоченно покачал головой Кувалда. – Нарвемся.

– Могут, – Джон Ячменное Зерно, согласно покивал головой – Но и останавливаться нельзя. Подозрительно. Ехали люди, ехали, а увидели стражу, и в кусты. Поехали потихонечку, а, Люкс?

– Кувалда? – повернулся Люкс к школяру.

– Поехали, – махнул рукой тот. – Вон там, где наш тракт сливается с той дорогой… это тракт свенский, верно?.. там придержим гиппов, И разумнее будет особо не медлить. Какой провинциальный барон пропустит такое зрелище? Скаврон, ты давай вперед, а мы с Люксом по бокам от тебя, чтобы зеваки расступались.

Зеваки и в самом деле расступились, пропуская всадников аж до самого свенского тракта. Здесь "господин барон" и евонная баронова челядь с охраною встали, как вкопанные, и принялись пялиться во все глаза на кортеж, на каждую кортежную карету, повозку и каждого всадника. А когда самая роскошная колымага – вся в золоте и тончайшей резьбе – влекомая парным цугом аж десятью огромными белыми гиппами свенской могучей породы, проплывала мимо них, на окошке ее отдернулась в сторону парчовая занавеска. Из окна выглянула чертовски красивая девушка с надменно оттопыренной нижней губкой, и ее огромные даже для темнянки глаза с нескрываемым интересом уставились на Люкса.

Рот Люкса приоткрылся, и взглядом он остекленел.

Манон нахмурилась. И в этот момент вдруг оглушительно взревели трубы, прикрытые до сих пор ворота города распахнулись, и из них выехала встречная процессия, во главе которой находились – тоже верхами на белых гиппах, между прочим – два в пух и прах разряженных кавалера, сущие павлины, право слово, особенно один, весь в белом с золотом и с белыми же перьями на шляпе. Не доезжая до запряженной цугом кареты, оба кавалера и их свита соскочили с коней и направились к ней пешком, вздымая кверху ноги при каждом шаге медленно и торжественно и даже с замиранием в самой верхней точке.

Когда они приблизились к уже гостеприимно распахнутой дверце колымаги, в ней показалось лицо той самой красивой дамы, и еще какие-то важные лица, и вся пешая процессия за исключением белого кавалера, прижимая обеими руками шляпы к сердцам, склонилась в низком поклоне. Белый же, держа правую руку на отлете и чуть позади корпуса, а шляпой, зажатой в левой перьями вниз, выделывая перед собою изящные финтифлюндии, заскакал по дороге, поднимая тучи пыли. Красивая дама милостиво склонила голову, умудрившись, тем не менее, продемонстрировать скуку, скуку и еще раз смертельную скуку, а потом, как бы защищаясь от поднятой скакуном пыли, демонстративно приложила к носику кружевной платочек. Толстое важное лицо откровенно зевнуло и исчезло из вида, но Белый, ничуть не смутился и, напротив того, проорал на всю дорогу:

– Ваши величества! Ваше высочество, блистательная и несравненная принцесса Свена! От имени и по поручению сэра Наместника Вас встречает и приветствует сэр Брандис, владетельный маркграф Суомский.

Белый попрыгунчик еще что-то верещал, глазастая девица, оказавшаяся – ни много, ни мало – аж свенской принцессой, откровенно скучала, ревели трубы и били барабаны, но друзья всего этого уже видели и не слышали.

Справедливо рассудив, что в эти ворота им въехать еще долго не удастся, они развернулись и направились к другим воротам, которые по случаю свенского, так сказать, "нашествия" должны были быть совершенно свободны и, возможно, даже не охраняемы.

2

Все вопли, все людское бродвейное мельтешение – да что там мельтешение, простое движение прекратилось, как по мановению волшебного жезла Фароаноса из телетаксерной "Планеты пирамид". Весь Бродвей замер на месте и упялился в экраны, лишь только на них появилась черная от усталости, небритая и очень-очень злая физиономия Ховрина. Пресс-конференция по поводу покушения на вице-короля. Наконец-то.

По левую руку от Председателя антикризисного комитета утвердился во всем блеске своих регалий и устрашающего террянского рыла генерал-майор Жарко. А вот справа уселась она, та самая, по поводу которой добропорядочные Горожане уже и вообще отказывались что-нибудь понимать. Заявилась тут, созналась, что есть она сама засланная шпионка, тут же вытащила непонятным образом из имперской тюрьмы вице-королевского друга и бывшего шефа, который стал теперь на Азере главный высоколобый директор научного института, а сама уселась на государственную безопасность заместо Стратега, в свою очередь, заделавшегося теперь у Черного Барона чуть ли не правой рукой. Одно только и утешало добропорядочных и верноподданных горожан – судя по всему, вице-король ей доверяет, а его-то уж точно не проведешь.

Фантом-Эни, как и все прочие бродвейские "шатанты" соляным столбом замерла у ближайшего экрана. Наконец-то городские власти решились-таки разродиться официальной версией случившегося.

Весть о провалившемся покушении на вице-короля разнеслась по Азере в мгновение ока. Поскольку официального сообщения ни Гнездо, ни контрразведка Города долго не делали, весть эта обросла со всех сторон самыми чудовищными домыслами и вымыслами. Поползли слухи – один нелепее другого – о целой армии шпионов и убийц, и о не вполне понятной, но, по всей видимости, все-таки неблаговидной роли во всей этой истории семейства Бюллеров. Ситуация усугублялась еще и тем, что охваченные горем Бюллеры заперлись у себя внизу и вообще на людях не показывались.

Гнездо поначалу вообще не обратило внимания на народную реакцию. Сказывалось полное отсутствие полицейского опыта. Обитатели Гнезда находилось в полном раздрае – что делать с телом несостоявшейся убийцы? Сохранить его более девяти дней было невероятно трудно, практически невозможно, а уничтожить ни у кого рука не поднималась. Что это была не Сурия, умом-то понимали, разумеется, да вот чувствам как это объяснить? Переваливать решение на Рекса представлялось чудовищным, но и без него как можно было здесь что-то решать? К тому же, Рекс умотал к своим разлюбезным аталанцам, указаний никаких не оставил, и… была еще семья, в конце концов! Правда, никто из Бюллеров не только клона не видел, но и стремления такого пока не проявлял.

И в Гнезде, и в городской контрразведке быстро разобрались в сути преступного замысла, и то, что убийц было два, тоже поняли очень быстро. Действовали убийцы явно автономно и несогласованно, друг о друге они не знали. Тут организаторы гнусной акции перехитрили сами себя, вот и вышло у них прямо по старинному присловью – хотели, как лучше, получилось как всегда… словом, явная всегдашняя имперская дурь. Судя по всему, маньячка, что находилась в теле клона Сурии, приняла второго убийцу за собственного ликвидатора и позаботилась о нем на свой маньячкин манер.

Между тем, вокруг начиналась настоящая шпиономания. Город, который ожидал своего уничтожения, но был не только помилован, но и прощен, преисполнился к вице-королю такой, пожалуй, даже истерической любви вкупе с благодарностью, что… горе и трижды горе тому, кто покусится! Назревал взрыв, и крайне обеспокоенный Ховрин вместе с Жарко и Флери примчался в Гнездо для координации действий и принятия мер.

Серж Кулакофф, которого они рвались увидеть, как оказалось, неотлучно находился при Рексе. Горожане попросили встречи с Эли Дуной, однако она была на Райне. Кто ж сейчас тут доступный есть? – в отчаянии вопрошали горожане, и слышали в ответ, что, кроме Лайзы Старкофф разговаривать в Гнезде было совершенно не с кем.

Дело приходилось брать в собственные руки согласно собственному же разумению. Вот городское руководство во главе с Ховриным и устроило грандиозную пресс-конференцию, дабы довести до сведения обеспокоенных компатриотов несколько препарированную и приглаженную – в целях сохранения общественного порядка, разумеется – версию покушения, и хоть как-то сложившуюся ситуацию облагообразить и успокоить.

Известие о провале покушения застало Эни Боди на "Лиловой Звезде" во время инспекционной поездки на Терру в лабораторию, как раз и занимающуюся массовым производством клонбоди. За прошедшее время у нее успел уже выработаться настоящий ритуал. В поездки, имеющие некий личный, неофициальный оттенок, она отправлялась обычно на своей яхте, подарке Всегда Правого Величия. А вот если ей предстояла "миссия", она предпочитала шип из "Звездного отряда" – стремительный, мощный, очень-очень грозный и – как ей казалось – невероятно элегантный и даже женственный, а потому более всего соответствующий ее личности. Изо всех цветных Звезд она всегда выбирала Лиловую, командир которой при одном ее виде так очаровательно впадал в полуобморочное состояние, начинал так мило заикаться и чуть ли не диареить в штаны, что на всех окружающих и инспектируемых это производило дополнительное стимулирующее воздействие… очень, очень глубокое… Она – это "Она! " И об этом не следовало забывать никому.

Эни немедленно приняла решение посетить Азеру в автономном фантоме. Почему в автономном, а не онлайн? Так ведь Рекс – он тоже "и есть Рекс", давняя мысль о том, что от него фантомом не отгородишься, запала ей в душу как истина в последней инстанции. Велит заявиться на Азеру в истинном теле, дабы предать себя правосудию, так ведь и заявишься, и свой кулон-игломет, вместо в ход пустить, сама же, с шейки снявши, азерским санаторам предъявишь и сдашь! Да и вообще, сегодня игломет далеко не гарантирует решения всех насущных проблем. Разрядишь его в кого-нибудь, а оный окажется фантомом, так и что с того, что яд в твоих иглах предельно убойный?

Разумнее всего было бы появиться в фантоме с внешностью, к ее собственной никакого отношения не имеющей. Но фишка-то в том и была, что делать этого Эни пока не умела, в ее собственном окружении такого умельца тоже не имелось, а отыскивать оного, объяснять ему задачу и все такое, ей было, как сейчас стало модно выражаться, "западло" и "влом". Брандис, конечно, справился бы, хорош мальчик, во всех смыслах хорош, но был он сейчас далеко, формировал ее собственные боевые отряды быстрого реагирования. Вот Эни и приняла для себя самое твердокаменное решение: запускать в мозг фант – в случае непосредственного контакта оного с Рексом, разумеется – только и исключительно через ментоскоп Всегда Правого Величия и непременно под наблюдением его же личного ментоскописта. Береженого и Звезды берегут.

Тем временем, Ховрин и Жарко с экрана исчезли. Теперь на нем контрразведчица в полковничьем мундире беседовала с невероятно экспрессивной красулей, явной уралочкой и, может быть, даже тмутараканкой. Уралочка с жуткой экспрессией и в мельчайших подробностях излагала обстоятельства своей встречи в космопорте с некоей "крайне подозрительной особой", выдававшей себя за Сурию Бюллер – ветерана зеленого демократического движения, аристократку и участницу легендарного похода вице-короля вниз к банковским терминалам, который поход "прежнее руководство Города тщетно пыталось выдать за бесчинства хулиганствующих топарей".

– Она никого не хотела видеть и общаться! – кричала уралочка в обличительном праведном гневе. – Она конспирировала, да! Она отказывалась от контакта с Гнездом, и вообще!

– Это еще почему? – удивился кто-то рядом с Эни. – Если она хотела убить вице-короля, ей в Гнездо была прямая дорога.

– Без подготовки? Без разведки? – галдели рядом.

– Она была не одна! – пылко втолковывала контрразведчице уралочка. – С нею был еще такой типчик. Крайне неприятный. Высокомерный, заносчивый. Лощеный весь из себя и с гонором… при имперской баронской звезде, между прочим.

– Уважаемые компатриоты, обратите внимание! – полковница смотрела теперь с экрана глаза в глаза каждому зрителю, пронзительно смотрела, остро, жестко… великолепно смотрела, гипнотизирующе смотрела, и, как самокритично сказала себе Эни, так смотреть она сама – увы! – не умеет, а следовало бы обучиться.

– Благодаря наблюдательности моей собеседницы, – продолжала контрразведчица, – мы имеем словестный портрет спутника преступницы. У нас есть все данные полагать, что он проводил техническое, в том числе разведывательное обеспечение преступной акции. По нашим данным, этому человеку не удалось еще покинуть Город. Всем, кому хоть что-нибудь о нем известно – его имя, местопребывание и все такое – следует немедленно связаться с органами санации.

На экране появилось изображение мужчины, и Эни внутренне ахнула. Это был абсолютно точный портрет молодого барона Гольденцвикса… ай, да уралочка, портрет-то рисовался с ее слов! Барон был обречен, и меры на его счет следовало принимать незамедлительные.

Эни, стараясь не привлекать к себе внимания, осторожно выбралась из толпы. В одном месте ей пришлось пережить несколько крайне неприятных минут, когда она оказалась притиснута к тому самому "восхитному" герою-бизнесмену, что прилип к ней хуже липучки во время прошлого посещения Бродвея. К счастью, "восхитный мэн" был так увлечен происходящим на экране, что не удостоил соседку даже беглого взгляда.

В первом же укромном туннелине Эни немедленно связалась с бароном по коммуникатору, благо контактный номер в ее базе данных нашелся мгновенно. Физиономия у барона была перепуганной до крайности, и кретинская радость, нарисовавшаяся на ней при виде Эни, вызвала у нее даже не столько презрение, сколько раздражение и откровенную злость. Эни резко прервала его восторженные вопли и жестко заявила:

– Собирайтесь. Быстро. Я вытащу Вас с Азеры, но, как Вы, надеюсь, сами понимаете, если Вы не совершенный идиот, вытащу я Вас не бесплатно. С этого момента Вы будете принадлежать мне душою и телом. Безраздельно. Весь. Мне и только мне. Согласия Вашего я не спрашиваю, я даже подписку с Вас брать не буду. Просто раздавлю как червяка, если что. Все понятно?

Кретин, не скрывая радости, прижал руки к груди и энергично закивал головой.

– Куда мне ехать? – рявкнула Эни. – Скорей! Где мне найти Вас, черт побери?!

Ячейка Гольденцвикса располагалась на шестом уровне, однако в совершенно противоположном конце от места, где находилась сейчас сама Эни, да еще на пару десятков этажей выше. Добраться до него эскалаторами или лифтами нечего было и думать. Эни, ругаясь с экспрессией даже не гидропонщика, а эстрадного элитария – Аба отдыхает! – помчалась к стоянке, на которой еще с прошлого посещения Азеры находилась ее "лайма". Спешить следовало изо всех сил. Было совсем не исключено, что уже сейчас кто-нибудь из бдительных горожан сообщает остроглазой полковнице место, где скрывается незадачливый заговорщик. Взять его могли в любую минуту, а это означало немедленный выход ненормального Рекса на Его Всегда Правое Величие, допускать чего было никак нельзя. Разумеется, каждый псих во вселенной догадывался, кто стоит за покушением, но догадываться и иметь тому неоспоримые доказательства есть совсем не одно и то же.

Разумеется, она не полезла в ячейку Гольденцвикса очертя голову. Гордясь собой, Эни проверила все подступы к ней, и лишь после этого снова связалась с ним по коммуникатору.

– Вы готовы? – взревела она, как только увидела на экране баронову кретински счастливую рожу.