Отныне и в Вечность. Червивое яблоко 3

Сзади раздался сдавленный писк. Виктор оглянулся. ОСР, зажимая обеими руками горло, неверными шагами покидала помещение, изо всех сил пытаясь подавить рвотный рефлекс.

– Ты с ума сошел! – заорал Виктор, скандализованный до пределов возможного. – Ты что себе позволяешь?

– Я позволяю? Я?! Я позволяю себе думать и сопоставлять! Смотри сюда. Растерзанное тело, что у тебя сейчас на экране, обнаружил биопий развод при смене караула в санатории при ЦУПе. Работал явно маньяк…

– Один?!

– Откуда мне знать? Так вот эти останки, это была биопша, здоровенная бабища, к тому же в прошлом спецназовка. Убедительная картинка? Но это еще семечки. Что я себе позволяю… Не отделываться рассылкой дурацких ориентировок я себе позволяю. Ты только не волнуйся и обещай держать себя в руках. Запомни, ничего плохого не произошло, и мы все сделаем, чтобы… Вот, гляди сюда. Это в тот же день, и место действия то же самое. Практически. Тот же санаторий при ЦУПе. Я решил просмотреть записи с камер наружного наблюдения. На всякий случай. Вдруг что увижу. И увидел. Смотри.

Стратег переключил экран и… Виктор вскочил, с грохотом опрокинув стул.

На экране две девушки и чуть приотставший от них парень со всех ног удирали от банды мародеров. Преследуемым очень повезло, что дожидался их открытый кабриолет "моденстар". Девчонки просто впрыгнули в машину и за руки втащили в нее своего приотставшего кавалера, после чего "моденстар" рванул с места с такой скоростью – каскадеры телетаксерные отдыхают! Одним словом, компаша очень вовремя дала деру.

Самое же главное во всей этой истории заключалось в том, что девица в полосатой санаторной робе, так лихо управлявшаяся и со спутниками, и с машиной, вне всякого сомнения, была Сурия.

…О зубы Виктора больно стукал стакан, который кто-то назойливо совал ему в рот. В кабинете было полно народу, все орали и размахивали руками. Сам Виктор почему-то даже не мог пошевелиться, единственное движение, которое было ему сейчас доступно, так это отворачивать голову от назойливого стакана. Сзади в ухо тоном, каким, наверное, успокаивают идиотов в психбольницах, чей-то знакомый, но никак не идентифицируемый голос умиротворяюще бухтел:

– Виктор, Виктор, все в порядке, с нею ничего не случилось, и мы ничего не допустим, не волнуйся…

И тут Виктор понял, что сзади его крепко держат, что на экране компьютера торчит все та же страшненькая картинка из биопьей кордегардии, что стакан запихнуть ему в рот пытается его собственная ОСР – повезло ему с девочкой, очень повезло, и совсем не в постели дело. Главное, что верная она, как цепная собака, любого в клочья порвет, только укажи – а распоряжается в его кабинете и всех гоняет не кто-нибудь, но сама Полномочный представитель вице-короля в Городе госпожа Лиза Дуна, тушите свет, откуда она-то тут взялась? Впрочем, Лиза при малом конверторе, так что вопрос отметаем, как глупый.

– Отпустите меня, болваны! – взревел Виктор, окончательно приходя в себя, – Немедленно! Вы что тут все рехнулись, что ли? И уберите с экрана эту гадость.

Экран монитора послушно потух. Госпожа Дуна мановением руки удалила из кабинета всех не то, чтобы посторонних, но излишних, при этом стакан из рук ОСР ей пришлось буквально выдирать силой.

– Я тут заглянула на шум, – сказала она Виктору с извиняющейся улыбкой. – Ты что это так разбушевался?

– Разбушуешься тут, – буркнул Стратег из-за Викторовой спины. – Это я, дурак, виноват. Взял с большого ума, да и сопоставил ему две картинки. Но я-то подумал, что меры надо принимать немедленные. С такими маньяками шутки плохи. Нельзя доверять расследование третьему управлению санации, хоть генерал Жарко и уперся – маньяк, мол, прикончил их человека. По части начистить кому рыло или демонстрацию какую несанкционированную разогнать – самая биопья работа, тут гоблинам цены нет, но в этом-то деле работа нужна ювелирная. Тут нужна даже не безопасность, а четвертое управление, то есть контрразведка. Интуитивистов надо пристегивать.

Лиза пожала плечами.

В кабинет с видом решительным и непреклонным – плевала я на ваши секреты! – снова вплыла ОСР, вооруженная огромным подносом с кофейником и кофейными чашками. Она водрузила перед Виктором огромную фарфоровую чашку, налила в нее – до краев – даже на вид кошмарно горячий и крепкий черный кофе и повернулась к Стратегу, демонстративно игнорируя Лизу.

– Виктор Карлович пьет кофе без сахара. Если кому-то, – она пренебрежительно дернула ноздрей в сторону госпожи "Представителя", – нужны сладости, скажите. Я распоряжусь.

Помедлив в ожидании распоряжений – совсем чуть-чуть, какую-то долю секунды – она круто развернулась и решительным шагом вышла из кабинета.

Виктор сидел, свесив нос над чашкой в глубокой задумчивости, и ни на что не реагировал. Лиза, проводив госпожу Ответственного секретаря веселым взглядом, повернулась к Стратегу и, кивнув ей вслед, сказала:

– Это даже как-то трогательно. Я даже, пожалуй, слегка завидую. Эй, Виктор, слышишь? Завидую я тебе, мне бы такого ОСРа… Что касается банды маньяков, я думаю, ты, Стратег, сгущаешь краски. Задачка как раз для биопов. Рожи бандитов на экране вполне себе различимы. Охранка сейчас весь город, извините, мальчики, за грубое выражение, раком поставит. Нет-нет, поимка банды дело ближайших дней, а может быть, даже и часов.

Стратег покосился на Виктора.

– Боюсь, что все не так просто. С чего Вы решили, Лиза, что это, – он ткнул пальцем в экран монитора, – обязательно дело рук той банды?

– Вот именно, – хмуро пробормотал Виктор.

– Но… мне казалось, что это очевидно, – растерялась Лиза, но Стратег отрицательно покачал головой.

– Это не очевидно и, может быть, даже неверно. Мы в училище проходили. В Городах то и дело появляются подобные маньяки, причем не только наверху, но и на нижних уровнях тоже, да-да. И – заметьте! – их далеко не всегда удается поймать и обезвредить. Должен Вам сказать, Лиза, что, как правило, это одиночки. Возможно, есть и исключения, но мне они не известны. Разве что секты какие-нибудь?

– Мальчики, давайте будем друг с другом полностью откровенны. Дело не только в этом убийстве. Маньяк или маньяки – это страшно, он или они должны быть пойманы как можно быстрее, пока не натворили тут черт знает, чего. Я немедленно потребую от Жарко, да что там от Жарко, от самого Стаса Ховрина организации в системе санации специальной группы "целевым назначением", так сказать. Но заниматься эта группа должна будет не только маньяком, но и поисками Сурии. А то разослали ориентировку и успокоились. В конце концов, это не только дело Бюллеров, и не только им нужно. А в начальники этой группы предложу назначить капитана санации Владимира Стратега, даже – если потребуется – отложивши в сторону все его прочие контрразведывательные сверхважности. Кстати, Володя, рада тебе сообщить, что со вчерашнего дня тебя зовут "Стратег" совершенно официально. Курсантскому прозвищу за особые заслуги его носителя, то есть тебя, специальным указом Антикризисного комитета, подписанным его председателем, Координатором Ховриным, присвоен статус фамилии.

Стратег вспыхнул от удовольствия.

– Можешь взять к себе в группу кое-кого из старых корешей.

– Дюбеля и Банзая.

– Ну, ты совсем оборзел. Может, тебе еще и Гронкса выделить?

– Гронкса не надо, ну его, Гронкса, он капитан, не нужны нам капитаны, а вот лейтенантов Дюбеля с Банзаем обязательно.

Лиза повернулась к Виктору.

– Не нервничай, Витя, не знаю, как маньяка, но Сурию эти парни теперь отыщут на счет "раз". Зацепки есть. Вот увидишь, все будет тип-топ.

– Я ничего не понимаю, – горячо и возбужденно заговорил Виктор. – Раньше, это ладно. Мы были по разные стороны баррикад. Но теперь-то? Теперь? Все как будто поменялось до наоборот. Она же вернулась в Город, мне Юри Граб все уши прожужжал. И – на тебе! Живет форменным анахоретом, ни с кем не общается. Вы знаете, что у нас дома делается? Беспредельный кавардак и бедлам. Отец бегает по потолкам, спотыкается о люстры и вопит нечленораздельное. Мать кувыркается из обморока в обморок. Но хуже всего это Лайана. Если она и раскрывает рот, то только чтобы разъяснить мне какой я бесчувственный, бессердечный, безразличный и безжалостный тип, что до сих пор не поставил на уши всю городскую санацию и самого вице-короля. Причем в выражениях она не только не стесняется, но и ни разу еще не повторилась, представьте, докеры отдыхают, где она только такого набралась? По-моему, она уже просто забыла все приличные слова. Я отказываюсь понимать Сурию. Зеленое движение сотрудничает сейчас с новой городской администрацией весьма охотно, не говоря уже об администрации вице-короля. В чем дело?

Лиза поглядела на Виктора, перевела взгляд на Стратега, вздохнула и сказала с комическим отчаянием в голосе.

– До чего же вы, мужики, народ тупой, заскорузлый, нечуткий и… бестолочи вы, вот и все о вас. Я не спрашиваю, куда подевались ваши мозги, но ведь уши-то у вас есть, вот они, ваши уши торчат, я их вижу и, признаться, очень хочу по ним надавать или надрать их, на худой конец. Что вы хлопаете глазами? Все рассказы о Рексовых приключениях в Городе мы слушали не раз. И вместе, и по отдельности. Что вам непонятно, олухи? Пересеклись тогда их дорожки самым тесным образом, вот и все. Здесь. В Городе.

– Чьи? – тупо спросил Виктор.

– Рекса и Сурии, дубина! Не знаю, что уж там между ними вышло, но, судя по всему, что-то она тогда сделала не то, за шпиона его приняла, может быть, я знаю? Короче, отказалась она ему помогать, когда он в этой помощи больше всего нуждался, не сладилось у них тогда. Пришлось ему, чтобы вниз попасть, прибегнуть к помощи Боди. А поскольку эта особа по части мужиков кому угодно даст сто очков вперед… да-да, именно сто очков и именно кому угодно, так что нечего тут мне иронически скалиться… то вот Сурия и навоображала себе черт знает, что. Теперь они оба в растрепанных чувствах, первого шага никто сделать не желает. Ей и стыдно, и ревниво, и… башку бы себе, кажется, разбила от обиды и злобности, и не понимает она, почему он ничего не предпринимает со своей стороны. Откуда ей знать, в самом деле, что нету его сейчас на Азере, и появится он тут не раньше конца нелели, да и это еще совсем не факт? Ну, что вы уставились на меня, как слопсы на сковородку? Думаете, я вам репу за пазуху сую?

Лица обоих ее собеседников представляли собою зрелище настолько обалдело – комическое, что Лиза, не выдержав, расхохоталась в полный голос. Отсмеявшись, она заявила:

– Ладно. Придется мне брать проблему в свои цепкие женские руки. Если оставить все на самотек, или на вас, мужиков… что, впрочем, одно и то же… девочка устанет ждать, окончательно разочаруется и вообще умотает с Азеры к чертовой матери. Володя, ты мне только эту красотку… извини, Виктор, я нечаянно, я не хотела… ты мне только ее отыщи. А там уж я найду способ столкнуть этих двух упрямцев. И не только лбами, совсем даже вовсе и не лбами, и нечего мне тут понимающе скалиться, говорю, чем надо, тем и столкну… пошляки!

7

Ресторан был забит до отказа: ни одного свободного столика, к обеим автопоилкам – не говоря уж о вип-баре – протолкнуться нечего было и думать. Бродвейская праздношатающаяся публика не желала пропустить ни единого штришка из разыгрываемого перед нею бесплатного шоу: за сдвинутыми посреди зала столиками пила, жрала, орала фьюты (немузыкально?!) и в промежутках во все горло с шиком материлась элита и эксклюзив тутошней рекламы и культурки, азерские шоу-звезду?ли и звездюки, так сказать, соль, сахар и чупи-чупс планеты.

В эпицентре бродвеетрясения находилась эстрадная звездуленция местного разлива Анабель Гламурофф, по-эстрадному Аба, владычица подиумов, императрица клипов и аудиокоролева. Певица гуляла.

Певица гуляла давно, обстоятельно и очень-очень шумно. Что именно отмечалось, не помнил уже никто, включая и саму виновницу торжества, особу основательно зрелую формами, крупными не столько от природы, сколько от пластических хирургов, несколько обделенную вокальными данными, зато на всю Азеру прославленную экспрессивностью лексикона и скандальностью нрава. День рождения? Возможно. Юбилей какого-нибудь прославленного рекламой и давно забытого публикой фьюта? Не исключено. А возможно это был и просто-напросто рекламный трюк, долженствующий подогреть угасающей интерес публики. Время от времени звездуля принималась орать на весь зал: "Гуляю всех! " Впрочем, в реальную выпивку для этих самых "всех" сии вариации для голоса без оркестра отнюдь не трансформировались.

Дина и Ван переступили порог и нерешительно остановились. Эстрадное гулевание спутало им все карты. Договориться-то о встрече они договорились, да разве в таком бедламе можно было кого-нибудь отыскать? Кто ж ожидал, что этот обычно тихий ресторанчик вдруг заделается средоточием бродвейской ночной жизни? Глаза слепли от перекатывающихся по залу цветных вспышек умопомрачительной яркости, перемежающихся чуть ли не полной темнотой, а в ушах, забивая и подавляя музыкальные всхлипы, грохотал голос певички, пусть и – по уверению конкурентов – противный, зато, без сомнения, очень сильный.

– Ты че, Юри, с хвоща упал? Как это – сколько наливать? У стакан? кррраев не видишь?

– Аба, я тебя умоляю, – пыталась соответствовать бородатая гнутость с бутылкой в дрожащих руках. – Любовь без дыма, то здесь, то мимо, неутолима, тысызыть, моя любовь!.. за Абу! Два крррротких один длннннный, урррра!

– Лей, зараза, – мегаорательствовала звездуля, правда, другими, более экспрессивными словами, – гуляю всех!

– Ну, и что нам теперь делать? – сказала Дина, растерянно глядя на Вана, но в это время неведомо откуда вдруг материализовался давешний офицер с удивительным именем Стратег и подхватил Дину под локоток, а Вану довольно ощутимо вцепился в бицепс.