Дожить до рассвета

Хальпарен стянул его за плечо, вышвырнул прочь из тоннеля, сложил жест. Ладони его загорелись зеленью. Свет выхода загородила полупрозрачная пелена энергетического барьера. Не сбегут.

23:23. Она давно миновала кучу машин Ордена у входа в метро и бежала так, как только могла, едва не кашляя от сипа. Пень должен был быть где-то поблизости.

9:59? Вактаре стояли у самого выхода на свет, прижавшись к стене. Возмущенный Рома по одну сторону, взрослые по другую. Мрак впереди бурлил хаосом боя. Блеск ножей и зубов, ошметки кожи и шерсти. Убивать лорги пока не смели – была надежда. Константина тошнило от перенапряжения. Ноги подкашивались. Хальпарен держал его под локоть, не давая упасть, а свободной рукой подкармливал энергией барьер. Вмешиваться не смел, хотя лицо и выдавало желание броситься на помощь. Не понятно только, кому именно.

23:23. Потянуло мерзкой, грязно-тающей промозглостью. Где-то здесь. «Ближе к площадке» – попросил он. Катя вздрогнула, услышав голос – за то недолгое время, что ей посчастливилось поработать с Константином, привыкнуть к неожиданным командам в голове она не успела. Вздрогнула, но тут же собралась, бросилась в сторону. «Правее, еще немного».

10:? Олеся, снова словила волкалака за шкирку, извернулась, пнула сапогом в бок, отбросив в сторону. Тот тявкнул, скрючившись, упал, зарылся мордой в рельсы. Хальпарен заметно скривился. Странные методы.

23:23. «Стой!» Оклик был лишним. Не заметить топор в осиновом пеньке мог только слепой к сути вещей. Обычный человек, проще сказать. Она дернула рукоять. Ничего не вышло. Лезвие вошло по самую проушину. Но в Братстве знали все – с упрямством и напором этой девушки можно было расколупать проход в Китайской стене при помощи одной только алюминиевой ложки. Катя встряхнула волосами, уперлась ногой в древесину и стала рвать его с двойным усердием, иногда расшатывая из стороны в сторону. Еще немного.

– Не рви им пасти, черт тя-дери! – заорала Олеся кому-то из подчиненных, удерживая нового волка. – Придуши!

10:? Константин почувствовал, как исчезла поддержка и вцепился в ступень стремянки, чтобы не свалиться.

На путях вырос рогатый силуэт. Золотые глаза вспыхнули двумя волчьими огоньками. Он взмахнул руками. Поднялся ветер, будто предвестник новой электрички. С бурчащим треском вспучился бетон, выпуская из-под себя извивающиеся ленты лозы. Щупальца зелеными змеями за какой-то миг оплели весь тоннель и сползлись за спину Хальпарена. Тот слегка прищурился, больше из привычки, чем для дела, и, точно отряхивая грязь, вскинул кисть.

Новый порыв подхватил плащ. Растения резкими стрелами ринулись вперёд, рассекая сумрак. Раз! Одного из волков обхватило за брюхо. Другого стреножили. Третьему преградили путь. Четыре! Стебли срослись плотным куполом, скрыв всю стаю в живую клетку. Лорги замерли, переглядываясь.

Изнутри ударили. Барьер выстоял, не качнувшись. Кто-то свистнул.

Хальпарен, не без нарочитой грации, обернулся.

– Можете заканчивать, – любезно разрешил он. – Травы в умелых руках безопасны.

По тоннелю пронесся гулкий звон металла. Его эхо заполнило весь тоннель, разбилось о стены и оборвалось глухим ударом, точно кто-то над самым ухом разрубил колодку. Константин опустился на корточки, закрывая голову.

23:23. «Все. Молодец. Сфотографируй место и беги сюда» – прошептал он. Топор стал чернеть так быстро, словно рукоять поливали невидимыми чернилами. Катя в испуге и отвращении бросила его на землю.

10:10 Из-под зеленых завитков вместо колючих игл шерсти просвечивалась светлая, хоть и исшитая рваными царапинами человеческая кожа.

***

Людей унесли к машинам. Топор сложили в контейнер. Лоза понемногу отползала обратно под бетонный покров.

– А сразу так сделать было нельзя? – тихо поинтересовался один из лоргов.

– Предпочитаю не вмешиваться без лишней необходимости, – в неожиданном даже для автора порыве общительности пояснил Хальпарен.

– Неплохо бы научить тому же ваших подмастерий, – заметила Олеся.

– Олеся Алексеевна, – вступилась Катя, которую та только что похвалила за помощь с топором. – Вы поймите…

– Не надо за меня объясняться, – прервал ее Рома. – Я и сам могу. Дурак, знаю. Знак "У" мне на лобовое табло – ученик, ушлепок, убийца. Простите, командор. Опилки достану.

– Меня, – поморщилась та, – куда больше волнует щепетильный, назовем его в Вашем стиле, магистр, вопрос с волколаками. Ваши с Костей подставленные плечи чутка разнятся с подачками Всеславича.

Тот как ни в чем не бывало любовался архитектурой станции.

– Воля магистра была исполнена, Константина и подмастерий здесь не было, а я лишь пришел передать наводку на практика, наславшего проклятие, – сказал Хальпарен, незаметно протянув изящно зажатый меж пальцев конверт. – Верно?

Делать так он ужасно не любил. Как и обращаться на «Вы» вместо такого приятного «ты». Как и многое другое, что в этой стране считалось правильным. Но годы и выгода так или иначе принуждают принять новые нормы, так же как Олеся приняла слова и подачку «к сведению».

– Всего доброго.

***

10: 35. Около лестницы в переходе вактаре остановились. Хальпарен снял с плеча, спрятанный под плащом мешок.

– Это что, амулеты? – спросил Константин.

– Новоприбывшая Вам просила передать.

– Опа! – воскликнул Рома, снова оживившись. – Новенькую приволокли? Что за зверь?

– Девочка, – ответила Катя. – Лили зовут.

– Лиля?

– Ли-ли, – исправила она. – На второй слог ударение. Так в доках пишут. Я за ней, кста, присматривать буду. Заторможенная, но, вродь, адекватная. Можно что-то прикольное вырастить. А если ей еще и мастер хороший, – на этом слове мельком глянула на Константина, – попадется, то и на задания к ним пристраиваться хвостиком.

– Реально. Че все к нам, да к нам. Лучше тогда уже ассорти собирать. А номерок-то взяла? Я, блин, не у всех сегодня успел.

23:23. Комната пуста. Линии погасли. Пульсирующая точка пускала вокруг себя цветные круги, хотя посчитать траекторию обратки можно и самому, на месте. Но скоро мог вернуться Елисей. Детей выслать что ли?

– Потом познакомишься, – поторопил Константин, заметив Олесю на ступенях, и кивнул на прощание: – Магистр.

***

Все ушли. Кто в сквер, кто в Орден, кто куда. Один Хальпарен никак не мог оторвать взгляда от золотого диска за темными клочьями облаков.

Лили. Черная лилия. А глаза и правда грустные.

Он опустил веки.

Это все их радио, безвкусные песни.

Примечания

[1]Мой дорогой мастер.

[2]Песня «Что-то не то» Немного нервно.

Глава 3

– Иль не сказал я – да? Иль нет приказа? К чему вопрос такой?

– Боюсь быть опрометчив. Будь сказано вам не во гнев, видал я, что после казни часто правос… Парво… Павро…– я поднесла книжку под самый нос и вгляделась в буквы.