Солитариус. Книга первая

– Не за что, – машинально ответил я.

– Надеюсь, совесть тебя не замучает, – и не успел я спросить, что она имеет в виду, как она поцеловала меня в правую щёку. Губы у неё были тёплыми, несмотря на прохладную ночь. – Какой ты колючий! Не забудь побриться перед тем, как идти к жене. Приятных снов!

– Спокойной ночи!

Я провёл рукой по щеке и задумчиво погладил бороду, смотря ей вслед. Что же она скрывает?

Глава 14

Суббота началась с огорчения. Я проснулся в первом часу дня. До этого кто-то (подозреваю, что Сократ) куда-то меня звал, но желания просыпаться не было, к тому же снилось мне что-то очень интересное, что-то связанное с моим прошлым. Я был в этом абсолютно уверен, когда ласковое море снов постепенно выталкивало моё сознание на каменистый берег реальности, и отчаянно пытался удержать в памяти всё увиденное, но разве море унесёшь в руках… Единственное, что мне удалось вспомнить, – это то, что я разговаривал с каким-то человеком в какой-то комнате. Из самого разговора вспомнилось только несколько слов: что-то про Иисуса на кресте и про каких-то конкурентов. Это была даже не капля в море, а капелька. Расстроенный, я ещё минут двадцать лежал, уткнувшись лицом в подушку, потом разозлился на себя, рывком встал с кровати и пошёл умываться.

Выходя из ванной, я вздрогнул от неожиданности: на моей кровати сидел Шапокляк.

– Какого чёрта вам нужно? – поприветствовал я его.

– Как это какого? – сделал он удивлённое лицо. – Обычного, с рожками. Вы обдумали моё предложение?

– И не собирался, – решительно ответил я.

– Значит, отказываетесь от дуэли?

– Само собой.

– Что ж, дело ваше, – он встал и, больше ничего не сказав, вышел из комнаты.

Я не ожидал, что так легко отделаюсь. Это было не похоже на Шапокляка. Но не успел я толком задуматься над его странным поведением, как взгляд мой наткнулся на нечто более странное. На входной двери, под ручкой, красовался шпингалет. Что за чёрт? Когда он появился? Вчера, когда мы были в кинотеатре? Или раньше, но я просто не обращал внимания? Хотя не так важно когда, гораздо важнее почему. Кажется, пару дней назад я вслух высказался по поводу того, что здесь нельзя закрыться. Неужели всё-таки прослушивают? Но даже если так, они могли бы и не реагировать на моё возмущение. Ещё одна загадка…

Одевшись, я пошёл на кухню. Из-за закрытой двери гостиной доносился голос ДиКаприо. Я прислушался: он читал монолог Гамлета.

– …Кто бы плёлся с ношей,

Чтоб охать и потеть под нудной жизнью,

Когда бы страх чего-то после смерти —

Безвестный край, откуда нет возврата

Земным скитальцам, – волю не смущал,

Внушая нам терпеть невзгоды наши

И не спешить к другим, от нас сокрытым?

Так трусами нас делает раздумье,

И так решимости природный цвет

Хиреет под налётом мысли бледным,

И начинанья, взнесшиеся мощно,

Сворачивая в сторону свой ход,

Теряют имя действия. Но тише!

Офелия?

В этот момент я открыл дверь и с улыбкой сказал:

– Нет, всего лишь я. И грехи ваши в своих молитвах поминать не стану, даже если, не дай бог, начну молиться.

ДиКаприо стоял вполоборота ко мне, а прямо перед ним сидели в креслах Моцарт и Архимед. Их скучающие лица и лишённые всякого воодушевления взгляды ясно говорили о том, что они здесь оказались не из большого желания послушать Шекспира.

– Добрый день, Есенин, – актёр повернулся ко мне и широко улыбнулся. – Вам нравится Шекспир?

–Некоторые вещи. Вы хорошо читали.

– Благодарю. Монолог Гамлета – одна из самых простых сцен в моём репертуаре. Я хочу сказать, что он даётся мне легко. Это потому, что я понимаю Гамлета.

– Не могу похвастаться тем же, – ответил я. – Честно говоря, он производит на меня отталкивающее впечатление. Как бы это сказать… Как загнившее яблоко. Впрочем, там все персонажи гниловатые… Ну да ладно, чёрт с ним, с Гамлетом. Вам установили шпингалеты на двери?

Я обвёл взглядом всех троих.

– Да, это я попросил Белоснежку, – сказал ДиКаприо. – Всё-таки мы с вами свободные люди и имеем право на уединение.

– Действительно, – буркнул Архимед.

– А мне всё равно, меня и так никто не беспокоил, – пробормотал Моцарт, глядя в пол.

– Когда же они успели? – спросил я.

– Вчера вечером, – ворчливо ответил учёный. – Я только задремал, а тут они, чёрт их возьми! Всю ночь потом не мог уснуть… Как будто не могли сделать это днём…

«Вот тебе и загадка», – усмехнулся я про себя.

Все вместе отправились на обед. Погода стояла хорошая, солнышко грело в меру, дул лёгкий ветерок. Мы с актёром чуть подотстали от Моцарта и Архимеда.

– Вы сегодня встречаетесь с женой? – спросил ДиКаприо и, не дожидаясь ответа, с грустью добавил: – А ко мне ещё никто не приезжал. Белоснежка сказала, что я женат и что у нас двое детей. Но правда ли это? Неужели за эти полгода она не могла хоть разочек навестить меня? Хотя бы одна, без детей. Наверное, она думает, что я – безнадёжный псих.

– Может, ей просто некогда? – предположил я, чтобы подбодрить его. – Сколько лет вашим детям?

– Мальчику – семь, девочке – пять.

– Ну вот, видите, у вашей жены наверняка куча забот и совсем нет времени. Дети в таком возрасте требуют много внимания.

– Да, возможно, об этом я и не подумал, – задумчиво произнёс актёр. – Да… Ей, наверное, приходится гораздо труднее, чем мне, а я-то – эх, я! – думаю только о себе. Есенин, а у вас есть дети?

– Вроде бы нет. По крайней мере, Златовласка ничего не говорила.