Солитариус. Книга первая

– Вы вспомнили своё настоящее имя? – осторожно спросил я.

– Нет, к сожалению, у меня никак не получается вспомнить ни своё, ни чьё-либо ещё имя.

– Хорошо, – решил я подойти с другого бока, – если мы не на Земле, то как объяснить, например, то, что здесь растут земные деревья? А Солнце?

– А вы уверены, что это земные деревья? Вы ведь слышали, что они не горят?

– Я слышал, что забор и прочие постройки пропитаны солитарином, который…

– Да? А вы попросите их показать образец этого самого солитарина, – насмешливо перебила она. – Или лучше попробуйте поджечь любое дерево.

Несмеяна махнула рукой в сторону окружавшего нас леса.

– А вы пробовали?

– Нет. У меня нет ни спичек, ни зажигалки. И, кажется, их нет ни у кого. Вы заметили, что здесь никто не курит? Но это всё неважно, Есенин. Может быть, этот солитарин на самом деле существует. Может быть, здешние деревья похожи на земные или же они просто кажутся нам похожими. Может, мы никогда и не видели земных деревьев?

– Хорошо, допустим, всё так, как вы говорите. Допустим, мы действительно находимся на другой планете, – её безумие начало передаваться и мне, – но почему тогда в нашей памяти нет ничего о реальных космических путешествиях? Например, мои воспоминания, то есть не воспоминания, а знания, охватывают период с древних времён до начала двадцать первого века, до две тысячи семнадцатого года, если быть точнее. Почему так?

Несмеяна помрачнела ещё больше.

– У меня нет ответа на этот вопрос. Могу только предположить, что виной всему – наша болезнь. А причина этой болезни может крыться в чём угодно: в воздухе, в воде, в почве. Быть может, подвержены ей только творческие люди, понимаете?

– Извините, но это больше похоже на научную фантастику, чем на правду. Впрочем, я не утверждаю, что вы не правы. Однако без доказательств поверить в это мне сложно. И вот что ещё: зачем это скрывать от нас? Напротив, если всё так, как вы говорите, логичней было бы всё нам рассказать, вам не кажется?

Она с понимающей безысходностью закивала. Было в ней что-то затаённое, сокровенное – временами оно всплывало на поверхность, но лишь на доли секунды, так что мне не удавалось толком вглядеться в это, не говоря уже о том, чтобы ухватиться и вытащить это на свет.

– Думаю, что всё не так просто, как кажется. Мне понятно ваше недоверие. Но рано или поздно вы убедитесь, что это правда, – она вдруг придвинулась ко мне и двумя руками схватила меня за руку. – Только, прошу вас, никому пока не рассказывайте об этом! Пожалуйста! Очень важно, чтобы об этом никто не знал. Дайте слово, что никому не расскажете.

– Хорошо, конечно, – в лёгком замешательстве ответил я. – Даю вам слово, что от меня об этом никто не узнает.

– Благодарю вас. Вы – единственный, кому я могу доверять. А почему – сама не знаю. Ну вот, мне полегчало. Теперь я не одна. Пускай вы и не верите мне. Иногда я и сама себе не верю.

Она вздохнула и отпустила мою руку, но не отодвинулась. От этой близости я чувствовал себя не в своей тарелке и, как только моя рука освободилась, поднялся на ноги.

– А чем вы занимаетесь? – спросил я, всё ещё чувствуя себя неловко.

– О, я философствую, – неожиданно весело улыбнулась она. – Исследую разного рода вопросы, проблемы, беспокоящие человечество испокон веков, связь этих проблем с современностью.

– Например?

– Например, меня очень интересует тема общественного устройства. Интересовала, – она снова помрачнела. – Сейчас меня интересует… Ничего меня больше не интересует. Всё бессмысленно. Какое мне дело до общественного устройства, если я никогда не увижу общества? Я устала, понимаете? Глупости, всё – глупости… Я хочу любви, хочу детей, а не философии. Философия не делает меня счастливой, хотя и привлекает. И прежде всего хочу жить в своём доме, а не в этом общежитии. Чтобы детишки бегали, играли там, и я с ними… Хочу любить своего мужа, а что получилось? Он приехал навестить меня, а я его не узнала, представляете? Но это ещё полбеды. Беда в том, что я поняла, что никогда не любила этого человека. С первого взгляда поняла! Почувствовала. В общем, получается, что за забором, что бы там ни было, меня не ждёт ничего хорошего, так что даже если бы я могла выйти отсюда…

Несмеяна вдруг замолчала и устремила взгляд налево, в сторону дороги, которая просматривалась из беседки метров на пятьдесят, а затем скрывалась за густым лесом. Сначала я не понял, что она там увидела, но потом услышал возбуждённые голоса и сразу узнал их – это были Сократ с Архимедом.

– Да-да, вы абсолютно правы, – говорил изобретатель где-то за деревьями. – Что же касается вашей книги, прошу простить мне, я ещё не дочитал. Видите ли, у меня мало свободного времени…

– О, друг мой, что вы, не извиняйтесь! Книга моя никуда не денется, а вам необходимо завершить начатое.

Они вышли из-за поворота. Несмеяна бросила на меня какой-то отчаянный взгляд и закусила нижнюю губку.

– Да, Есенин, если желаете, я могу дать вам почитать своё эссе «О влиянии общественного устройства на людей в целом и в частности». Там есть любопытные вещи, хотя, призна?юсь, это далеко не шедевр философской мысли, – слишком уж громко сказала она. – Но я постаралась отразить в своём исследовании наиболее важные, на мой взгляд, особенности функционирования различных общественных устройств, главным образом, их влияния на культуру и людей, особенно на людей необыкновенных. Вообще-то только о них там и говорится. Обычные люди мне не очень интересны. В общем, судить вам. Вы будете сегодня обедать? Если да, то я захвачу эссе с собой.

– Что ж, хорошо, я приду… – я так и не решился назвать её по имени, опасаясь, что она обидится и станет ещё печальнее.

– Или вот что: пойдёмте прямо сейчас к нам и…

– Доброе утро, Рэнд! – почти что крикнул Архимед, не дав ей договорить. Они с Сократом почти поравнялись с беседкой, стоявшей метрах в десяти от дорожки. – Как ваши исследования? Написали что-нибудь новенькое? Есенин, настоятельно советую вам ознакомиться с трудами этого прекрасного создания. Она – прирождённый философ!

– Здравствуйте, Эдисон. Благодарю вас, – заметно поморщившись при словах «этого прекрасного создания», холодно ответила Несмеяна и снова обратилась ко мне. – Так что скажете? Проводите меня до коттеджа?

Мне и хотелось, и не хотелось снова оставаться с ней наедине и продолжать разговор. Так бывает, что человек привлекает и отталкивает одновременно, и не так-то уж и просто разобраться, в чём тут дело. Как бы там ни было, я согласился на предложение Несмеяны, и мы двинулись в путь.

Глава 8

Тропинка, ведущая к женскому коттеджу, на всём своём протяжении пролегала через заросли орешника, ветви которого, переплетаясь между собой, как бы образовывали арку над головой, так что возникало впечатление, будто идёшь по туннелю.

Некоторое время мы шагали молча, а затем Несмеяна повернулась ко мне и тихо спросила:

– Сами-то вы что думаете о Солитариусе?

– Я думаю, что это прекрасное место для жизни. Хотя, конечно, в том, что касается общежития, вы правы. Я бы тоже предпочёл жить отдельно. Не знаю, почему они поместили всех под одной крышей…

– А вас не смущает, что в дикой тайге, где, как нам говорят, мы находимся, есть вода и электричество?

– Хм, – задумался я. – Наверное, нет, не смущает. Всё-таки не средневековье на дворе, а двадцать первый век. Наука безостановочно движется вперёд. Сейчас научились вырабатывать энергию из всего, даже из воздуха. А уж воду, если, конечно, есть источники, добыть ещё легче. Всё, естественно, зависит от денег, а денег у руководства Солитариуса, судя по всему, достаточно, чтобы позволить себе такое.

– Источники есть, под нами целое море воды. Конечно, вы правы, но здесь используются индивидуальные насосные станции нового поколения. Наш учёный мне объяснил, что это невероятный технологический прорыв, что эти станции чуть ли не вечны – в отличие от всех остальных станций. Вот вам, кстати, и одно из доказательств, хоть и косвенное, что на дворе не две тысячи восемнадцатый год.

– Хотите сказать, что таких станций не может существовать в две тысячи восемнадцатом? Но можно ведь предположить с большей долей вероятности, что кто-то изобрёл их уже сейчас, просто мир об этом не знает. Впрочем, я всё уточню и тогда сделаю выводы. А что с электричеством?

– С электричеством ещё интереснее дело обстоит. Здесь всё работает на автономных источниках питания, на батарейках и аккумуляторах. Только батарейки эти намного мощнее обычных и долговечнее. Полностью беспроводное питание. Даже в лампочки встроены батарейки. Я хоть и мало во всём этом смыслю, но уж тут и ребёнок способен понять, что такое невозможно в две тысячи восемнадцатом.

Я промолчал. Поверить в её «правду» было тяжело, но и оспаривать её вряд ли стоило: навязчивую идею не остановят никакие аргументы. Я же был уверен, что этот технологический прорыв – дело рук настоящего, а не будущего. Кстати…

– Какой же сейчас, по-вашему, год? – спросил я, стараясь говорить не насмешливо.

Несмеяна как-то странно посмотрела на меня.

– Две тысячи восемнадцатый, – унылым голосом ответила она.

– То есть как? Вы же только что…

– Забудьте об этом. Более я не желаю говорить на эту тему, – уныние в её голосе сменилось ожесточённостью. – Глупости. Забудьте.

– Хорошо, но позвольте ещё кое-что спросить. Вы говорили, что вас посещал муж. Он вам ничего не рассказал? Может быть, намекал на что-то?

Несмеяна печально усмехнулась.