Пустой Сосуд

***

Тремя днями ранее

– Вы накормите их гнилым мясом? – скривилась Ханай, не выпуская из рук флейты.

– Не гнилым, а отравленным, – поспешил поправить её Руй. – Ты чем слушала всё это время?

– Глупость, – буркнул Гуйрах. Он свернулся в кресле у самого очага и сложил руки на массивной груди. – Любой слуга такого важного человека яд учует даже с насморком.

Ганорал, едва закончивший объяснять замысел посреди небольшого зала на верхнем этаже «Скорпионова Жала», с горечью вздохнул и всплеснул длинными руками.

– Вы все неправы! – простонал альдеваррец. – Мясо не гнилое и не отравленное, а щедро приправленное перетёртым мерделором.

– Чем-чем? – переспросила Ханай.

– Мерделор, – повторил Ганорал чуть громче, будто это бы помогло. – Куст. Шипастый. Если поесть сердцевину, то будешь, как говорится, гадить дальше, чем видишь.

– Фу! – колдунья обняла флейту и отвернулась в смущении.

– Не спрашивайте, как Ганорал это выяснил, – нарочито громко шепнул Руй.

Эши не сдержал смех, за что именно ему достался полный негодования взгляд альдеваррца. Хихикнула и Ханай, вновь обратив взор на центр комнатки, откуда докладывали братья и Ганорал.

– Понос-трава, что ли? – Гуйрах одобрительно хмыкнул.

– Именно, – Ганорал кивнул. – Но только для работников виллы. Мы не хотим, чтобы обделался сам Аганнар. В лучшем случае – пара стражников, чтобы в день ограбления нам всем было чуть легче.

– И если мы не сможем пробыть на вилле так долго, как ты задумал? – многозначительно протянул силач.

– Мы пробудем внутри достаточно, чтобы осмотреться, – альдеваррец широко улыбнулся. – Но всё получится именно так, как я задумал.

– Верно! – оживился Руй и приобнял Ганорала левой рукой, вскинув при этом правую к низкому потолку. – Мясо, понос-трава, кухня – и мы в деле! И никому даже умирать не придётся, правда же, Эш?

– Надеюсь, – пробормотал младший брат.

– Так давайте же пить за это!

Руй накинулся на заготовленные к ночной встрече бутылки и принялся разливать раяху по узким, прямым сосудам из красной глины. Утомлённые подготовкой соратники накинулись на обжигающий напиток, а комнату в глубинах «Скорпионова Жала» наполнили тихие разговоры.

Эши отошёл к крошечному окну, покручивая наполовину опустевший сосуд в усталой руке. Он смотрел на померкший в ночи двор, а мысли его неслись поверх дырявых крыш Зан-ар-Дума к скромной, усыхающей плантации на берегах озера. Сайат ждала его там. Плакала ли она? Скучала ли? Не важно, ведь он не мог явиться просто так, без победы. Без того решения, которое окончит их голод и позволит семье расцвести.

– О чём задумался? – тихий женский голос, чем-то похожий на мягкий говор Сайат, прокрался в мысли Эши.

– О семье, – сдавленно ответил он, улыбнувшись Ханай.

Колдунья бережно опустила флейту в карман на поясе и медленно, с опаской положила ладонь между лопаток Эши.

– Я тебя понимаю, – с горечью сказала Ханай.

«Не думаю», – подумал Эши.

Колдунья не выглядела достаточно взрослой, чтобы познать тяготы настоящей семьи. И всё же одинокая слеза сверкнула на её тёмной щеке и скользнула под высокий воротник.

– Расскажешь, что ты умеешь? – Эши поспешил увести мысли их обоих подальше от скорби.

Он присел на свободный диван и жестом пригласил колдунью занять место рядом.

– Ну, Ганоралу нужно, чтобы я хорошо разделывала мясо, – Ханай села, подогнув одну ногу под себя. – Это я могу. Благо, дед успел научить. У него были козы и свиньи, а ещё…

– Я про это, – Эши указал на флейту на её поясе и влил в себя остатки жаркого пойла. – Про твою магию.

– Ах, это, – Ханай замялась. Она перевела взгляд куда-то вниз и нервно заправила пучок чёрных волос за ухо. – Я много училась. Но ты знаешь: у нас мало настоящих мастеров, которые могут помочь, и я же не от рождения…

– Так и скажи, что ничего путного ты не умеешь, – Руй появился за спиной девушки и навис над ней тучей. Чёрной, косматой и бородатой. – Хоть сыграешь напоследок?

Ханай поджала губы и фыркнула. Даже не глядя на Руя, она вскочила на ноги и удалилась на другой конец комнаты, где Гуйрах и Ганорал о чём-то глухо спорили. Судя по раскрасневшимся ушам альдеваррца, выигрывал силач.

– Чего это толстушка обиделась? – упорно не понимал Руй, почёсывая жёсткую бороду.

– И правда, – язвительно бросил Эши. – Тебе обязательно быть таким мерзким?

– Мне-то? – старший брат улыбнулся лишь половиной рта. – Мерзкий – это с какой стороны ещё смотреть. Предпочитаю называть это честностью.

– Не-а, – Эши потряс головой. – Мерзкий, с любой стороны, причём.

Руй явно устал наполнять сосуд и пил прямо из глиняной бутыли. Горлышко оказалось довольно широким, так что блестящие ручейки раяхи побежали по его бороде.

– Прости, братик, не знал, что ты на толстушку глаз положил, – Руй икнул.

– Я вообще-то женат, – припомнил Эши, и грусть беглым росчерком порезала его сердце. – Но не надо называть её так.

– Да, ты у нас молодец, – старший брат медленно кивал, облизывая при этом покрытые пойлом губы. – Видел я твою девку. Коша ведь дочка-то? Хорошая баба, видная. Зад – как соком налитый. Был бы я рядом эти годы, хрен бы тебе такую оставил.

Эши и сам не заметил, как отбросил чарку. Будто замедлилось само время, она разлеталась на черепки по всему каменному полу. Эши же уже стоял на ногах. Левая рука крепко стиснула ворот заляпанной туники Руя, а правая – сжатая в кулак – взмыла над перепуганным лицом брата. Эши что-то выкрикивал, сам не разбирая слов. Разум не поспевал за оскорблённым сердцем…

– Угомонись, чтоб тебя! – этот гулкий выкрик всё же настиг его, как только крепкая хватка сомкнулась на взнесённом запястье Эши.

Гуйрах одним движением – как невесомую перину – оторвал его от брата и откинул на середину комнаты. Эши бы завалился на спину, не подхвати его под руки Ганорал.

– Вам заняться нечем?! – рявкнул громила, едва не проломив потолок вскинутыми руками. – Берегите силы для дела, а не лупите друг друга!

– Спокойно, силач, – с неуверенным смешком проговорил Руй. – Мы же братья, с детства друг другу лица мнём.

– Помолчи, – Гуйрах бросил грозный взгляд на Эши. – Иди-как ты спать, дружище.

– И правда, – поддакнул Ганорал, всё ещё сжимая его сзади. – Как говорят у нас, утро вечера мудренее.

– Так везде говорят, – тихо сказал Эши, вырываясь из хватки альдеваррца и направляясь к выходу из комнаты.