Пустой Сосуд

Оазис порос мечевиком – высокой травой с широкими листьями, о которые можно было рассечь кожу до самых костей. Брейхи Бенезил давно вывел эти опасные заросли вокруг плантации, а вот Аганнар отчего-то не поступил схожим образом.

Среди острых побегов то и дело попадались удобные, пологие выходы к водной глади. Эши счёл их вполне пригодными для того, чтобы наполнить вёдра достаточно чистой водой, но Ройш тряс коротко остриженной головой на всякое предложение остановиться.

– Чуть дальше, – говорил он. – Покажу тебе идеальное место.

Солнце уже поднялось над царством, и от первых жарких касаний вся спина Эши покрылась потом, так что горел он отнюдь не желанием тащиться вдоль остролистых зарослей. Ройш же едва ли не порхал над грязными берегами так, словно его манило несметное сокровище, что лежало на дальнем конце озерца.

А ведь именно к дальнему концу и держал путь кухарь. Он привёл Эши к совсем узкому лазу сквозь заросли. Двигаться приходилось, согнув колени: одну руку плантатор вынес вперёд, а вторую держал за спиной, чтобы ненароком не зацепить острые грани зелёных листьев с жёлтыми прожилками.

– Почему именно здесь? – удивился Эши, когда бритвоподобный тоннель закончился, и он смог распрямиться в шаге от кромки оазиса.

– Здесь лучшая вода, – уверенно заявил Ройш, протискиваясь мимо него. – Сам увидишь.

Пока что Эши видел лишь сухие листья и грязные пятна, разбегавшиеся по поверхности оазиса и прибивавшиеся к заросшим берегам. Ройша они нисколько не смущали – кухарь скинул сандалии, закатал штопанные штанины и шагнул по колено в воды озерца.

– Быстрее, – он поманил Эши ведром в вытянутой руке. – Постарайся не шуметь, ладно?

Плантатор пожал плечами, оставил обувь на мокром берегу и шагнул по скользкому дну. Ноги так и норовили разъехаться, да и увесистая ноша в каждой руке мешала равновесию, но нырять в личный оазис Аганнара Эши не желал. Поравнявшись с Ройшем, он приготовился опустить вёдра, когда кухарь кивком головы и протяжным шипением попытался увести его внимание на другой берег озерца.

Эши замер и свернул голову чуть влево. По ту сторону озера заросли мечевика почтительно расступались, освободив место для небольшого поста, сложенного из сухих беловатых брёвен и плотного покрытого сеном. У спуска к воде, на сваленных полукругом камнях, разместились обитатели этого поста: трое крепких мужчин в кожанках и с красноватым отливом лиц. Всё те же наёмники из Файаксы, посланные охранять задворки виллы Аганнара.

Солдаты весело перекидывались неразборчивыми выкриками и трепали друг друга за плечи. Двое из них оставили на плоском камне высокие сапоги и теперь омывали в оазисе ноги, вспревшие от такой неудобной обуви.

– Стражники тут освежаются после ночной службы, – протянул, как песню, Ройш. – Лучшее место, чтобы набрать водицы.

– Вот как? – Эши хмыкнул, глядя, как покрытая жёсткими волосами нога наёмника по колено погружается в озерцо. – От их пота вода целебной становится, что ли?

– Дурак? – Ройш поморщился. – Самое главное – оно напротив них. Надо только зайти поглубже и осторожно выглянуть из-за кустов.

Вода уже добиралась до закатанных штанин, отчего промокший лён прилипал к ногам, но Ройш требовал, чтобы Эши забрался ещё глубже. Избитые ступни с трудом цеплялись за склизкое дно, пока плантатор медленно двигался в нужном направлении.

За щетинистыми кустами скрывалась ещё одна укромная бухта, и пустой она также не осталась. Прогал меж зарослями мечевика заняла стайка молодых ашмазирок. Были они простыми работницами при вилле, о чём говорили бесхитростные мешковатые платья из серой ткани на тех троих, кто ещё не успел раздеться и шагнуть к воде.

Эши сдавленно икнул при таком зрелище. Ещё трое работниц уже забрались в воды оазиса по бёдра, а утренний свет переливался в веренице капель на их бронзовых, молодых телах, не прикрытых ни единой ниточкой. Девушки посмеивались тихо, будто стараясь вести себя незаметно. Но едва ли их замысел был именно таким: всё же разместились они точно напротив отдыхавших солдат, и теперь смущённые взгляды файаксийцев по очереди устремлялись через озерцо.

– Это ещё что такое? – зашипел Эши, вновь укрывшись за ближайшим кустом.

– Лучшее, что ты увидишь за это утро, – Ройш пожал плечами, пока на лице его проступала недобрая улыбка. – За весь день, на самом деле. Все знают, что тут по утрам отдыхает ночная стража, так что и девки сбегаются.

– Не только сбегаются, – Эши опустил взгляд на покрытую ряской воду.

– Мечтают урвать файаксийского мужа, – кухарь говорил с восторженным придыханием и даже прикрыл глаза. – Говорят, этот народ умеет любить так, что обычная простачка почувствует себя императрицей.

– Похоже, ты и сам не прочь урвать файаксийского мужа, – понимающе сказал Эши.

– Иди-ка ты… – улыбка Ройша не дрогнула ни на миг.

– Ты как знаешь, но подсматривать нехорошо.

Кухарь что-то фыркнул себе под нос и поспешил наполнить вёдра. Эши решил заняться тем же. Он старательно подобрал место, свободное от сухих листьев и дохлых мух, и погрузил руку с ведром по самый локоть.

– Беги! – девичий голос разлетелся над оазисом.

Затрещали кусты за спиной Эши, плеснула вода. Сначала он подумал, что раздосадованный Ройш швырнул ведро и спугнул купальщиц, но кухарь всё так же держал обе кадки под поверхностью, а лицо его кривилось не то в изумлении, не то в испуге.

Последовала череда всплесков, с которыми несколько пар ног пытались выбраться из озера. Визги ашмазирок вдруг затихли, а на смену им пришёл вопль такой силы, что Эши ощутил холод по всему телу. Крик боли и ужаса.

Он разжал пальцы, позволил полному ведру утонуть и оставил пустое болтаться у поверхности. Вода стесняла движения, так что каждый шаг давался ему тяжело. Пришлось лечь грудью на разошедшуюся волнами и пузырями поверхность, чтобы обплыть опасные заросли.

Отчего-то Эши уже знал, что увидит над водой шершавую, длинную спину, что переходила в гибкий хвост, поднимающий брызги с каждым движением. Крокодил вцепился в ближайшую девушку чуть выше колена и теперь пытался оторвать конечность от тела, бьющегося в припадке страха и боли. Остальные служанки в ужасе выбежали из воды, а одна из них принялась метать в животное скомканные платья и сандалии.

Крокодил оказался не таким большим как те, что, бывало, выбирались на берега делянки семьи Бенезил. И всё же он был слишком крупным, чтобы бороться с ним голыми руками. Эши обернулся на другой берег, где растерянные солдаты впопыхах искали сложенные поодаль глефы и натягивали сапоги на мокрые ступни.

«Слишком далеко, не успеют».

Эши взмыл над поверхностью, выставил локти и обрушил весь свой вес на затылок твари. Удар привёл крокодила в замешательство, но отступил тот лишь на несколько мгновений. Этого, однако, хватило самой смелой из служанок, чтобы затащить истерзанную подругу на берег, куда уже набегал мелкой рябью побагровевший прибой.

Крокодил зарычал, вскинув голову с разинутой пастью. Кровь капала с острых зубов, а широко раскрытый глаз уставился на Эши. Вкусившая мяса животина жаждала добавки и теперь выбирала меж раненной жертвой и обидчиком, что вдарил по её затылку.

Эши не ждал следующей атаки. Размашистыми шагами он выскочил на берег, едва не поскользнувшись на последнем рывке, и бросился к забору, что высился совсем рядом. Несмотря на богатства Аганнара, этой части ограды не хватало ухода. Весьма кстати, как оценил Эши. Он нащупал стебель потолще и легко вырвал его. Острый конец тростника Эши направил на крокодила, который уже рвался на сушу, чтобы закончить расправу.

– С дороги! – рявкнул он.

Трое девушек сразу бросились в сторону, но ещё две не могли тащить раненную подругу с такой же резвостью. Крокодил уже взял их след: его челюсти подрагивали, щёлкая изогнутыми зубами, а лапы с хлюпаньем прорывались через топкую границу меж водой и сушей.

Эши набрал воздуха, заорал и бросился на чудище из глубин. Как и дюжину раз до этого, он метил в лоб и надеялся проломить толстую кость одним ударом. Вот только приманка на сей раз была живой: промахнись он, следующим же рывком крокодил вонзит зубы в раненую служанку…

Не промахнулся. Копьё из забора Аганнара со всего ходу вошло меж крокодильих глаз и прорезало кожу. Раздался оглушительный треск – не то кости, не то самого тростника. Эши решил, что и того, и другого: и одного биения сердца не прошло после удара, как его копьё надломилось ближе к острию.

Плантатор остался с щетинистой палкой в дрожащих от напряжения руках, а вторая часть так и торчала во лбу крокодила. Ещё живого и очень злого, пусть и ослабевшего. Кровь заливала морду твари, а рык стал лишь громче. Смертоносная, зловещая тварь – отродье демонов, что противостояли Великому Змею на заре времён…

– Парень, лови! – услышал Эши выкрик и откинул сломанное копьё.

Он не знал, как долго длилась эта схватка, но времени было достаточно, чтобы солдаты добрались до поля битвы. Бежавший впереди файаксиец вскинул глефу и зачем-то бросил её Эши. Древко больно ударилось о его правую ладонь, но левая успела сомкнуться на гладкой древесине и не дала оружию упасть.

Глефа оказалась тяжёлой, но Эши сумел занести её над головой. Он действовал по наитию и доверился той силе, что пробудилась внутри под гнётом страха. Эши повёл плечами, позволил глефе обрушиться сверху вниз, и начищенный бронзовый наконечник легко вошёл чуть выше обломка его копья. Треснул череп, затух рокот, и крокодил безвольно рухнул на скользкий берег.

Не отрывая глаз от поверженного чудища, Эши протянул глефу запыхавшемуся файаксийцу и отошёл назад. Дышать было тяжело: каждый взлёт груди расходился по рёбрам волнами тупой боли. Кровь пульсировала в его ушах и висках, а ноги вдруг потяжелели.

Сколько раз он убивал крокодилов на границах своей делянки? Не счесть. Но ни разу Эши не приходилось делать этого в месте, где его и быть-то не должно.

«Не привлёк, сука, внимания».

– Не понимаю, – тяжело бурчал файаксиец. – Дыра что ль где-то, как он залез? Надо всё проверить.

Дела до Эши им не было.

– Да помогите же! – воскликнула одна из девушек.