Хохот Демиурга. Мысли в моей голове

– Опять за свое… Правда считаешь, что это я убил Савела?

– Ага, значит, еще не успел перепрятать?

– Пойми ты – в ячейке важные документы по сделкам Хюлта. Некоторые только частично легальны. Если я покажу их тебе – то подвергну опасности, его люди повсюду…

– Как-то ты неважно выглядишь…

– Плохо спал…

– И за ночь смог выдумать только эту небылицу?

– Не веришь?

Никита сделал шаг в мою сторону, я машинально отшагнула. Он замер и задумался – на его лице читалось отчаяние. Мы долго молча стояли друг напротив друга. Что-то зловещее было в его виде, чтобы разрядить обстановку, я даже попробовала улыбнуться.

Так, а не этого ли я хотела несколько минут назад? Оказаться с Никитой наедине и проткнуть его сердце. Вот он – идеальный шанс. Нечего робеть: надо бы что-то сказать, отвлечь, и за разговором проскользнуть на кухню – у Савела были затупившиеся ножи для разделки мяса…

Будто ком к горлу подступил. Это Никита должен бояться. Почему я ощущаю себя беспомощной? Что за гадкое предчувствие?

– Почему ты мне не веришь? – Голос Никиты сипит, – я же тебя люблю. Мы должны быть, и будем вместе…

Делает сразу несколько уверенных шагов в мою сторону. Что-то лопочу, даже не понимая. Прижавшись к кухонному ящику, трясущейся рукой не могу незаметно нащупать ручку. Еще и простыня норовит сползти…

– Что ты делаешь? – Изучает меня удивленно.

Замираю, будто от этого окажусь невидимой.

– Что ты пытаешься достать?

Стоит, наклонив голову набок. Громко и нервно начинает смеяться, видимо, сделанному выводу:

– Не за ножом ли ты тянешься?

Застигнутая врасплох, не знаю, что предпринять. Если попробовать выхватить и ударить, получится ли? Шансы невелики, но он и представить не может силу загнанного человека.

– Такой подойдет?

Никита из наплечной сумки ловко вытаскивает длинный нож.

– Что?.. – Ситуация вывернулась настолько, что я окончательно теряюсь, – зачем он тебе? Зачем ты пришел? Что ты хочешь сделать?

– А зачем кто-то приходит к одинокой жертве с ножом? – В его глазах зловещее хладнокровие.

– Ты пришел меня убить? Так же, как когда-то Савела…

– Убить? Нет… Я здесь, чтобы подарить тебе новую жизнь. Признаться, до последнего не был уверен – уж больно ты строптива. Но так даже интереснее.

– Что ты несешь? – Я попробовала немного выдвинуть ящик: Никита, помотав головой, дал понять, что он видит, и делать этого не стоит. – Какую новую жизнь? Хоть теперь-то признайся, ты убил Савела?

– А кто сказал, что он мертв? Еще вчера с ним разговаривал.

Смех и блеск в глазах выдавали безумца – как я могла, столько прожив с ним, не заметить этого взгляда?

– Никита… Дорогой… – Надо было действовать аккуратно, – ты… что? Принял что-то?

И снова смех:

– Опять ты мне не веришь! В этом и заключается самая большая проблема!

– Я верю. Верю… Расскажи мне все. Только, сперва, давай отложим нож…

– Скоро – очень скоро ты все узнаешь. Но сначала будет немножечко больно.

Никита начал приближаться.

– Подожди! Опомнись! Еще шаг – и я буду кричать! Полиция… они следят – они узнают. Давай начнем все сначала – хочешь, я сорву с себя простынь?

– Ты сейчас жалка! Не бойся, вскоре ты станешь владеть целым миром. Ты станешь Богиней – моей Богиней, да, ты заслуживаешь этого…

Никита был на расстоянии чуть большем вытянутой руки. Сейчас, или никогда – остается действовать прямо.

Резко открываю ящик, оборачиваюсь, простынь слетает, хватаю первый попавшийся нож, целюсь в него:

– Не подходи, убью… – Говорю не своим голосом.

– Как страшно… И эротично. Но, все-таки, ты меня огорчаешь. Лучше было бы, если бы ты не сопротивлялась. Обещаю, дело нескольких секунд. Ну же, выпусти нож – разведи руки… Ударю только единожды, а там, во Внутренней Риге шрама не будет…

Делаю выпад и бью. Он с легкостью уворачивается, отступает на безопасное расстояние и смеется:

– Груди-то, груди как подпрыгнули! Как бы тебя уговорить трахнуться напоследок?

Атакую еще раз, Никита успевает уклониться и толкает. Падаю, больно ударяюсь плечом об угол комода, едва не поскальзываюсь, но быстро встаю. Он смотрит, широко улыбаясь:

– Может, хватит? Я ведь правда не хочу причинять тебе боль больше, чем того требуется. Сопротивление бесполезно – я гораздо сильнее. Последний раз предлагаю, отдайся неизбежному.

– Будь ты проклят! – Кричу в сердцах.

– Уже был, моя дорогая. И знаешь, мне это пошло только на пользу. Но, хватит! Все вы пытаетесь сделать мне больно! Все видите во мне только врага, а потом обижаетесь, когда получаете справедливое наказание. Что ты так смотришь? Думаешь, я спятил? Я адекватнее тебя! И я бы на твоем месте не терял то, что мог иметь! Ты же наплевала на мою любовь! Вы все наплевали! Но я милосердный Господь – вы сможете получить второй шанс…

Никита нахмурился и ладонями стал растирать виски:

– Тут ты… Там они… И все в чем-то винят, все пытаются уничтожить. А теперь вон зовут… Не понимаешь? Не слышишь? Пока не бери в голову, вскоре поймешь! Все, баста!

Никита начал решительно надвигаться, мне даже захотелось зажмуриться и отдаться происходящему, как неизбежному. Но Савел – тогда мой любимый не будет отомщен. Буду бороться до тех пор, пока сердце перегоняет кровь по жилам!

Когда Никита достаточно приблизился, я сделала последний, отчаянный выпад, передав весь вес и силу тела в руку. Тычок – и мимо! Моя рука с зажатым ножом оказывается в его руке. Больше не играя, Никита мгновенно бьет – каким-то чудом успеваю изогнуться, лезвие проходит вскользь, рассекая плоть на ребрах. Издаю визг, больше пугаясь, чем чувствуя боль. Не выпуская руки, Никита замахивается для решающего удара, но с ним что-то происходит, его хватка слабеет, он даже роняет нож, хватается за голову, опускается на корточки и громко рычит.

Вот он, мой шанс! Немедля!