Хохот Демиурга. Мысли в моей голове

Никита тяжело дышал – в конвульсиях мне было сложно разобрать, от злости, или усталости. А затем он полностью пришел в себя:

– Вера! – Спохватился он и обратился ко мне, – закончу с ней, и тебе п…ец!

И я, в слезах проклиная свою твердолобость, остался нанизанным на штыки в раскаляющейся Внутренней Риге. Сознание не покидало меня насовсем. Я умирал, и тут же возрождался, чтобы умереть вновь. Казалось, что цикл бесконечен, а потом мне стало мерещиться разное:

Мне показалось, что я застыл во времени, как комар в смоле – даже боль отошла куда-то. Я будто бы стал видеть ясно – так, как никогда до этого. И этим новым зрением я увидел, как Васька плавно приближается ко мне. Подойдя совсем близко, он сел, поджав под себя хвост, и заговорил:

– Расслабься. Так и должно было произойти. Люди всегда ведут себя так, как люди. А раз этот кусок пространства населен людьми, он обречен на те же ошибки… Не переживай – ты слишком много переживаешь, думаешь о себе и своей участи. Тебе стоило бы просто жить, делать, что ты там делал, и ни о чем не думать – довериться мне. Но в мире людей подобное невозможно?

Никита слишком жесток, ты чуть меньше, но ты такой же как он человек. Только не думай, что ты какой-то там особенный и избранный – нет, ты очередной, которого я прощаю и на которого тщетно надеюсь. Ведь, как и все миры, завоеванные людьми – этот тоже обречен на погибель. Не сейчас – время еще есть – потом. Я пространство, я же время – позже я перемелю всех. А пока…

Непереносимая боль вернулась. Мне стало мерещиться, будто пошел дождь. Я якобы увидел, как несколько вихрей пронеслось в этом дожде. Я смотрел в себя, как в зеркало, а потом мое отражение начало облегчать мне боль.

Я размножился, меня стало много – и одна из моих сущностей не спасала меня, а бросилась к незакрытым воротам – она протянула в них руки, будто зачерпывая, и рывком выдернула оттуда Никиту. Вот уже двое, с обезображенными лицами, держат его за руки.

Мне помогли подняться и вручили копье – да, такое оружие я себе и представлял. С головой, будто в тумане, на шатающихся ногах я подошел к Никите и ударил в сердце. Не думая, зачем и для чего так надо. Будто бы исполнял чей-то замысел.

А потом… Копии начали что-то говорить, даже спорить. Мне показалось, что они решали, кто из нас пройдет в ворота. Мне было сложно понять, что происходит, на чем-то удержать внимание тоже было невозможно, поэтому я просто шагнул на свет.

***

Нож выпал из моей руки в последний момент. Рыдающая Вера стояла на коленях. От шума внутри голова пошла кругом, ноги подкосились, и я упал рядом. Во мне бушевала буря – чужие воспоминания наслаивались на мои, и наоборот. Казалось, что я раздавил кого-то, или кто-то раздавил меня.

Воздухом дышать было странно и непривычно. Пока меня рвало, периферийным слухом уловил, как захлопывается дверь.

Надо подняться…

Я в мастерской.

Почти добрался до окна, почти открыл его и замер. В отражении стекла на меня смотрел Никита.

17. После бури

– Не собирался я никого убивать, что за глупости!

Похоже, полицейские рассматривают мое самодовольство как издевку, хотя на самом деле я просто получаю удовольствие от того, что живой.

Живой – да! Пускай не в своем теле, но я снова нахожусь на земле с привычными мне законами физики, за мной не следит и ничего от меня не требует возомнивший себя богом тиран, я обладаю свободой. Конечно, будет крайне неприятно, если все обернется не в мою пользу и меня тут же закроют за решетку, но это ничто в сравнении с заключением в голове Никиты – по крайней мере, я буду знать свой срок. Но и этого хотелось бы избежать:

– Послушайте, – стараюсь выглядеть как можно искренней, – мы повздорили, она схватилась за нож, я тоже дал лишнего… Я виноват во многом, но никого убивать не хотел, тем более человека, которого люблю всем сердцем. Если бы вы только позволили с ней поговорить…

Встретиться с Верой мне не разрешают. По кругу задают одни и те же вопросы, пользуясь чужой памятью, я вспоминаю, что у меня теперь есть хороший юрист.

Адвокат успокаивает, что все не так плохо. Несколько суток провожу в КПЗ, меня хорошо кормят, наслаждаюсь каждым отправленным в рот кусочком – никогда бы не подумал, что скучал по вкусу пищи… На предварительном заседании мерой пресечения назначают запрет на выезд из страны и любые контакты с Верой.

Адвокат предлагает подвезти, отказываюсь. Возле здания суда бюджетный студенческий бар, заказываю бокал пива. Слышу, как за соседним столиком обсуждают задержание окровавленной обнаженной девушки с ножом в самом центре Старой Риги. Адвокат уже рассказывал, что кто-то заснял Веру на телефон, и происшествие быстро разлетелось по соцсетям. Ролик легко найти, вбив в поиске запрос «kaila ar nazi vecriga»…

Что я имею на данный момент? У меня новое тело и новая жизнь – причем успешного человека. На счетах не то, чтобы миллионы, но достаточно долго могу не переживать о доходах. А, при желании, могу занять должность Никиты – в конце концов, я приложил руку к его назначению. То, что тело не мое – меня не сильно смущает – с потерей физической оболочки смирился, еще когда содрал с себя лицо во Внутренней Риге.

Единственное, что огорчает – Никита успел полностью скомпрометировать себя в глазах Веры. Вряд ли нам суждено быть вместе. Едва ли она поверит в историю о моем мистическом побеге из Внутренней Риги и воскрешении в чужом теле. Или?..

А что есть без этого? Вера справедливо убеждена, что Никита убил меня. Она даже догадывается, что портрет спрятан в сейфе. В конце концов, она видела, как Никита пытался убить ее саму. Расклад явно не в мою пользу. Надо забыть то, что между нами было.

Но без Веры дело кажется незавершенным. Раз уж я сам уцелел…

Допиваю пиво, выхожу на воздух. Мне бы добраться до квартиры Никиты – привести себя в порядок, переодеться, понять, как быть дальше. Можно заказать такси, но хочется пройтись пешком. Поднимаюсь на вантовый мост, с которого открывается вид на Старую Ригу – почти такая же, как Внутренняя, только настоящая. В один момент я даже прекратил мечтать ее вновь увидеть. Ощущение, будто я прожил две жизни, и сейчас переродился для третьей. А Бог любит троицу.

Не успел пройти и половины моста, поднялся ветер. Рижская погода переменчива, только что небо было ясным, а уже надвигается буря. К сожалению, регулировать климат в реальном мире я не умею, да и скользить в каплях вряд ли получится…

Стоило подумать о Внутренней Риге, начало казаться, будто я чувствую ее внутри себя. Якобы, меня кто-то зовет.

Гнать прочь морок!

Поздно. Я отчетливо слышу зовущие меня голоса. Грянул гром и спустя несколько секунд в небе сверкнула молния. Становилось прохладно. Но мне уже было не до надвигающейся стихии. Я отчетливо различал голоса и уже поименно знал зовущих. В молящем хоре слышалось страдание. Только сейчас я осознал, что Внутренняя Рига никуда не делась – она существует автономно, брошенная своим прежним богом, пребывая в поиске нового опекуна и, возможно, спасителя.

Я замер, закрыл глаза и попробовал сфокусироваться на месте у себя внутри, из которого исходит зов…

Лицо обдало невыносимым жаром. Стало казаться, будто кожа трескается – как сетку на меня накинули обжигающую боль.

Никита же собирался испепелить Внутреннюю Ригу, и похоже, что я сейчас в последствиях его намерения. Получается, что забыв о жителях, я оставил их догорать? Мысленно обнаружив источник жара (им оказался сам воздух), своей волей я заставил его остывать. Но устранить пекло за мгновение не удалось – обратный процесс был запущен, но двигался он не так быстро, как хотелось бы. Видимо, разом кардинально повлиять на весь здешний климат неподвластно даже местному богу – вот почему Никита не уничтожил нас сразу же. А может он намеренно хотел замучить, а я еще слишком неопытен, чтобы правильно управлять Внутренней Ригой.

Не столько из-за жары, сколько из-за воспоминаний стало нестерпимо находиться во Внутренней Риге, я поспешил было исчезнуть, но почувствовавшие мое присутствие голоса стали звать громче.

Зов исходил из самой отдаленной от эпицентра жара точки – Национальной библиотеки, я поддался и перенесся туда.

Мне показалось, что я очутился внутри ледника – центральный зал библиотеки был облеплен снегом, тут и там лежали талые сугробы. Снег валил с потолка, по большей части тая, не успев долететь до пола. Надо признать, что это едва ли спасало от жара. Действующее уже без хозяина «глобальное потепление» жарило беспощадно несмотря ни на что.

– Явился!

Выскочив из-за сугроба, Андрюша набросился на меня, но, не успев допрыгнуть, застыл в воздухе. Заморозить его у меня получилось интуитивно – сработал механизм, реагирующий на опасность. Я посмотрел растерянно, и Андрюша тут же упал на пол.

– Не ты… не ты должен был уйти… – Он едва ли не плакал, – ты провел нас… Ты! Пока мы решали…

– Вы решали что? – Удивился я.

– Вот только не надо прикидываться!!

– Я же говорил, что он даже не понял…

Толик появился вместе с Томом, которому я кратко кивнул в знак приветствия, но тот лишь фыркнул в ответ.

– Не понял что именно?

– Что это мы спасли твою шкуру! – Том рявкнул, и сухожилия у него на шее напряглись.

– Скорее, все же воспользовались твоим оружием… – Самым рассудительным оставался Толик.

– Маски… Вы все-таки их надели… Так это были вы… – Я начал понимать.