Хохот Демиурга. Мысли в моей голове

– Ты и Никита – одно?

– Я нейтральная, третейская его сторона.

– Ты можешь изменять ход событий во Внутренней Риге?

– Тогда я нарушу свои же законы…

– Это ты пропускаешь сюда и не выпускаешь обратно?

– Я слежу, чтобы мир придерживался правил.

– Каких правил?

– Кто владеет всемогуществом, а у кого нет шансов.

– Никита рассказывал, что когда-то давно Андрюша чуть не уничтожил Внутреннюю Ригу…

– Я был молод, и для меня это было впервые – больше подобного не повториться.

Жара становилась невыносимой.

– Раз ты порождение этого мира, в отличии от нас всех – ты в нем можешь и умереть?

– Не люблю, когда жарко. Ты же хочешь проверить и это?

Тонкая шея доверчивого зверька хрустнула быстро. Стоило бы похоронить его рядом с дядей Имантом, но времени нет. Я приступил к портретам. За окном стемнело, наступила полноценная ночь, но Внутренняя Рига не погрузилась в забытье, словно сама забыла об этом…

V. Чужая земля

16. Жара

Кроме Януша, никто из присутствующих не скрывал своего волнения. Но у каждого оно проявлялось по-своему: Андрюша искал, на ком бы выместить злость, Толик пытался выглядеть спокойным, но не знал, куда деть руки, и они его выдавали – то он заламывал пальцы, то стряхивал с себя несуществующие пылинки, то ворошил волосы. Том (да, мы посетили Храм Утех и я снова его вытащил) молча сидел на скамье, схватившись за голову – походило, что он готов в очередной раз свихнуться в любой момент. Я же старался держаться молодцом и организатором, который знает, чего хочет.

А Януш? Ну, а Януш сидел на своем месте и пытался сделать вид, что нас не замечает…

Чтобы привлечь к себе внимание, я откашлялся:

– Мы собрались тут, потому что это касается каждого. Это наша общая проблема – даже Янушу никуда не деться от предстоящих мук. Да, хоть он и делает вид, что ничего не происходит, но надвигающееся бедствие коснется и его – кто знает, тот поймет, что одно дело быть сытым и в достатке, другое – прозябать взаперти. Это я про Чехова палату №6, Андрюша, тебе не довелось прочитать по известным нам причинам…

– С чего ты решил, что теперь главный? – Мальчик взорвался, – мы все попали в это из-за тебя! Это ты виноват, ты все разрушил!

– Разрушил что? – Том тоже не выдержал, – твое уютное существование? Власть над другими? Возможность мучать меня до очередного помешательства? Умолкни – иначе я лично вырву тебе кадык!!

– Давайте без этого. – Толик, должно быть вспомнив свое педагогическое прошлое, попытался вытянуть ситуацию, – не будем сваливать ответственность друг на друга, а… хотя бы послушаем, что нам предложат….

– Спасибо. – Я, как заправский оратор, учтиво кивнул, – я пытался сказать, что, если мы не объединимся, нас всех ждет общая участь. О которой мы все уже знаем, и вряд ли хотим испытывать мужество перенести.

Некоторые из раскалившихся плит с громким щелчком потрескались. Я поджал ноги, отдавая должное терпению пленных, которые пока что достойно переносили невзгоды.

– Время поджимает! Просто слушайте меня и доверьтесь! Каким бы абсурдным план не казался – это наша единственная попытка спасения. Если, когда я закончу, у кого-то будут идеи получше – с радостью возьмем их в оборот… Но пока – дайте слово. Теперь-то, когда у нас нет другого выхода… Никита значительно превосходит нас в силе – об этом знают все – поэтому, только вместе…

– Да рассказывай ты уже! – Толик сорвал с себя рубашку, – У меня вот-вот волосы задымятся!

– Если сразу к делу – я считаю, что сперва мы должны напугать Никиту, – довести его до состояния, в котором он пожалеет, что вообще создал Внутреннюю Ригу…

– Браво! – Андрюша зааплодировал, – гениально! Вот только пока боимся мы – может, сразу к следующей идее? Например, попробуем воззвать к моему брату и образумить?

Януш неожиданно для всех поднялся и невозмутимо заговорил в рыжую бороду:

– Этот парень, уж извини, не помню твоего имени, говорит дельно!

Тембр его баса вызывал доверие, как это только получается у манипуляторов?

– Страх приводит к смятению духа. Дух, до тех пор, пока не успокоит смятения, не сможет переродиться. А каждый выход – это перерождение. До тех пор, пока он не справится со страхом, он застрянет в игре, созданной эго – в подобной ловушке сейчас находитесь и вы все. Я призываю! Забудьте о «Я», позвольте времени течь сквозь пустоту. Иначе вы не достигнете блаженства, которое несет в себе ничто. Не отпускайте вожжи и не позволяйте страху править…

– Спасибо, Януш! Мы поняли, что надо забыть о «Я» и не упускать вожжи, позволь дальше мне…

Януш, уловив сарказм, умолк.

– Я считаю, что единственный способ победить – это посеять в нем страх! Внутренняя Рига уже не играет по надуманным им правилам – нет времени объяснять почему, но и он должен это почувствовать, прежде чем определить новые порядки. Он должен понять, что больше не в состоянии ей управлять, что она и для него стала опасна! Никита должен ощутить хаос, от которого ему лучше бежать…

– И тогда вы приведете еще одну душу к страданиям! Помните – это отразится на карме – каждый, причастный к преступлению будет…

– Том!! – Громко вступил я, – будь добр, если этот бородач, заботящейся о нашей карме, скажет еще хоть слово, сделай с его языком то, что Никита неоднократно проделывал с твоим!

Том, мгновенно откликнувшись, многозначительно кивнул. Краска залила лицо Януша – беда всех рыжих – небольшое волнение, сразу краснеют.

– Так вот, – в тишине я смог спокойно продолжить, – как ни крути, я понял, что не смогу справиться один. Да, в запланированном спектакле я возьму на себя роль режиссера и главного актера, но со второстепенными ролями вы мне должны помочь. Мне понадобится помощь каждого! Как бы патетично это не звучало, но это – правда: только вместе мы сможем спасти свои души. И да, я предлагаю объявить Никите настоящую войну, в которой лучшая оборона – это нападение…

– Позволь спросить… – аккуратно вмешался Толик, – в какой момент ты почувствовал себя полководцем? Дело в том, чтобы за кем-то идти – в него нужно верить. А в тебя, уж извини, веры нет. То есть, ты далеко не герой, уж не обижайся. По сути – с самого появления здесь – ты проявлял недовольство и, кажется, что-то пытался предпринять. Почему «кажется»? Потому что никто не увидел настоящего результата. Конечно, может это и не так, но то, что я видел и вижу… Разве Андрюша не прав – и все, что ты сделал – замутил воду? Что-то подобное в свое время делал каждый из нас – и каждый лично поплатился за бунт. У тебя же получилось поделить ответственность на всех, это, пожалуй, единственный видимый подвиг. И вот опять, вместо того, чтобы не лезть на рожон, и, действительно, попробовать умиловать Никиту, ты предлагаешь усугубить ситуацию. Готов ты смириться, или нет, но факты говорят, что Никита – Бог и Творец этого места, а что мы можем против Бога?

Я бросил заранее заготовленный мешок на пол. Он упал на плиты с таким грохотом, будто был набит валунами.

– Васька… – Прошептал Андрюша испуганно.

– Вот вам мой подарок и оружие – богов сбрасывали с Олимпа регулярно!

– Ой, вот лучше не стоит говорить мне про древнегреческую мифологию – не надо о том, чего ты не знаешь. – Мешок так и остался лежать нетронутым. – Видишь, в тебе очень много неоправданного апломба. Вообще, интересный типаж, выскочка и тихоня одновременно.

– И что ты предлагаешь? Сдаться и ждать милости?

– Скорее, молить о ней. Я понимаю, тебе тяжелее остальных, и даже не буду просить об этом, но, на мой взгляд, единственный верный выход – это уговорить поступить Веру правильно, когда она окажется здесь.

– Что ты имеешь ввиду?

– Ты знаешь… Но я понимаю, что ты не пойдешь на это, поэтому умолкаю. Но помогать тебе… Ты уж извини, но я не верю.

– Вот, значит, как… Андрюша, насколько я понимаю, придерживается того же мнения – если не критичнее. С Янушем понятно… Том?