Полное собрание сочинений. Том 20. Варианты к «Анне Карениной»

– Кити мн? говорила что то переговорить съ вами объ Облонскомъ, – сказалъ Левинъ, когда Львовъ остановился провожать его.

– Да, да, maman хочетъ, чтобы мы, les beaux fr?res,[1703 - [зятья,]] напали на него и д?лали ему внушенiя. Что можно сд?лать? Да и какое я им?ю право? По праву дружбы – я согласенъ. Но пропов?довать нравственность я не могу. Я самъ, можетъ быть, хуже его. Je n’ai pas de tentations, voil? tout.[1704 - [У меня не было искушений, вот и всё.]] Но мы можемъ сказать, что намъ вел?ли. Ну, иди на коньки, Миша, – сказалъ онъ сыну.

– А ты пойдешь, папа?

– Пойду. Такъ я не могу говорить; все, что я могу сд?лать, – это подтверждать то, что вы скажете.

– Да я то что?

– Ну, ? ce soir.[1705 - [до вечера.]]

«Экой славный, славный челов?къ», говорилъ себ? Левинъ,[1706 - Зачеркнуто: какъ и всегда онъ говорилъ.] с?вши на извощика и закутываясь воротникомъ отъ бившаго въ лицо сн?га, направляясь къ университету.

Зас?данiе уже было въ середин?, когда Левинъ вошелъ въ залу.

Въ большой, темной зал? у стола въ середин? сид?лъ Предс?датель во фрак? и зв?зд?: челов?къ пять сид?ло по бокамъ, и одинъ л?ниво читалъ скучную рукописную исторiю жизни Кржимаги.

Левину, слушая его, казалось, что не было ни однаго слова изъ того, что тотъ читалъ, которое бы онъ не слыхалъ сотни разъ. Вокругъ стола въ отдаленiи, между рядами пустыхъ стульевъ и креселъ, въ одномъ изъ которыхъ сид?лъ Левинъ, сид?ло десятка два мущинъ и дамъ. Вс? показались Левину ужасно грустны.

Когда чтецъ кончилъ, Прес?датель поблагодарилъ его и прочелъ присланные ему стихи знаменитаго поэта Мента на этотъ юбилей. Онъ прочелъ стихи, которые Левину тоже показались знакомыми. Потомъ физикъ прочелъ свою записку объ ученыхъ трудахъ юбиляра, и это было интересно. Потомъ вс? встали, и Левинъ подошелъ къ физику, познакомился съ Предс?дателемъ и принялъ участiе въ разговор? о томъ судейскомъ д?л? знаменитаго убiйцы, на которое онъ не по?халъ. При этомъ были высказаны мн?нiя, которыя Левинъ слышалъ уже, и онъ высказалъ свое мн?нiе, противоположное общему, которое онъ вчера еще на вечер? у[1707 - Зач.: Львовой] Сипягиной развивалъ и им?лъ усп?хъ. Его новое и оригинальное мн?нiе Предс?датель и физикъ приняли какъ что-то изв?стное и не заслуживающее возраженiя. И это было немножко оскорбительно Левину.

Пройдя на квартиру физика, Левинъ съ большимъ интересомъ разсмотр?лъ аппаратъ и побес?довалъ съ физикомъ. Отъ вопросовъ о тепл? и электричеств? они перешли къ позитивизму и вообще къ философiи, къ которой физикъ оказывалъ большую склонность, и тутъ завязался споръ, во время котораго Левину удалось сказать слово, которое ему понравилось.

– Вы говорите, что вопросы метафизическiе не подлежатъ позитивной наук?, – сказалъ онъ. – Но в?дь метафизическiе вопросы суть только вопросы о смысл? жизни, и потому отв?тъ, что позитивная наука не занимается метафизикой, другими словами значитъ, что она не ищетъ смысла, т. е. единства въ жизни.[1708 - Зачеркнуто: Но физикъ не обратилъ на эти слова никакого вниманiя и продолжалъ свое.]

Левинъ[1709 - Зач.: засид?лся въ этихъ разговорахъ дольше, ч?мъ думалъ, такъ что опоздалъ на концертъ.] вышелъ отъ профессора еще рано, такъ что могъ усп?ть побывать въ концерт?, такъ какъ это было близко.

* № 175 (рук. № 99).

Изъ концерта, гд? Левинъ встр?тилъ много знакомыхъ и переговорилъ еще о многихъ предметахъ и узналъ еще много самыхъ св?жихъ новостей, онъ по?халъ къ Графин? Боль отдать визитъ, который сд?лалъ имъ Графъ и на которомъ настаивала Кити, провожая его. Какъ ни привыкъ теперь Левинъ къ городской жизни, онъ уже такъ давно не д?лалъ визитовъ, что ему странно было это. «Ни имъ меня не нужно, ни мн? ихъ, ничего между нами общаго н?тъ. Ну зач?мъ я приду? Что я скажу?» Въ старину, когда онъ былъ холостой, онъ никогда не д?лалъ этихъ визитовъ, и не достало бы духу. Онъ бы боялся быть см?шнымъ, но теперь ему было все равно, и онъ см?ло вошелъ въ швейцарскую.

– Дома?

– Графиня дома. Какъ прикажете доложить? Пожалуйте.

Левинъ снялъ одну перчатку, взялъ шляпу въ л?вую руку и пошелъ по л?стниц?, улыбаясь надъ самимъ собой. «Если бы мы были разумныя существа, эта Графиня спросила бы меня, зач?мъ я прi?халъ, и я р?шительно не зналъ бы, что сказать. Р?шительно ни за ч?мъ, даже для удовольствiя не могъ бы сказать, потому что ни ей, ни мн? не можетъ быть удовольствiя!»

Когда Левинъ входилъ, Графиня Боль что то говорила съ экономкой или гувернанткой, и лицо у нея было озабоченное. Но увидавъ Левина, она улыбнулась и прошла съ нимъ вм?ст? къ одному дивану, очевидно нисколько не сомн?ваясь, что тутъ, у этаго дивана, надо д?лать то, что они сбираются д?лать. Она с?ла на диванъ и указала ему стулъ. Онъ с?лъ, поставилъ на полъ шляпу.

– Вы были въ концерт??

– Да, я только оттуда.

– Хорошо было?

– Да, очень интересно, но я думаю…

И онъ началъ повторять то, что говорилъ тамъ. Она притворялась, что слушала. Онъ говорилъ, а самъ думалъ: «Если бы мы были разумныя существа, она сказала бы: пошелъ вонъ!, а она, видимо, находитъ, что это натурально и что все я говорю какъ сл?дуетъ». Вошла барышня. Левинъ всталъ, поклонился.

– Вы знакомы? Что Катерина Александровна?

Левинъ сказалъ, что она здорова. Барышня с?ла, улыбаясь сказала, что он? были вчера въ опер? и что новые п?вцы не понравились ей. Тутъ вошелъ юноша, незнакомый Левину, и точно тоже сд?лалъ, что Левинъ, и заговорилъ о выставк? картинъ. Левинъ сказалъ о выставк? картинъ свое мн?нiе. И наступило молчанiе. Потомъ мать съ дочерью переглянулись. «Неужели пора вставать? – подумалъ Левинъ. – Ну, ужъ если бы разумныя существа, можно еще не разсердиться, что я пришелъ безъ д?ла, но ужъ нельзя не разсердиться за то, что оторвалъ ихъ отъ д?ла; прошло 5 минутъ, посид?лъ и уйду. Зач?мъ же ты приходилъ, коли сейчасъ уходишь? А вижу, что такъ надо». Онъ всталъ, они нисколько не удивились, нашли, что это совершенно такъ надо и даже повесел?ли, пожали ему руку и просили передать mille choses[1710 - [тысячу поклонов]] жен?. Швейцаръ нахмурившись спросилъ, подавая шубу:

– Гд? изволите стоять, – и тотчасъ же записалъ въ большую, хорошо переплетенную книжку.

* № 176 (рук. № 99).

Въ конц? об?да ихъ развлекъ еще старичокъ сгорбленный съ отвисшей губой и въ мягкихъ сапогахъ, который тихимъ, тихимъ шагомъ подошелъ къ ихъ столу. Это былъ одинъ изъ самыхъ старыхъ членовъ клуба, князь Кизлярской. Никто его не зналъ вн? клуба, но, какъ члена клуба, его знала вся Москва. Онъ остановился, оглядывая себ? м?сто, и выбралъ наконецъ недалеко отъ Левина, тяжело с?лъ и поманилъ къ себ? пальцемъ лакея.

– Это такъ называемый шлюпикъ, – сказалъ Степанъ Аркадьичъ довольно громко, указывая на князя Кизлярскаго: онъ зналъ, что онъ былъ глухъ. – Это еще покойный Арнольдъ ввелъ названiе. Онъ искалъ на партiю четвертаго. Никого не было. Онъ и говоритъ: «Ну, какого нибудь шлюпика приведи». Челов?къ пошелъ прямо къ нему. Съ т?хъ поръ пошло – шлюпикъ.

– А слышалъ, какъ швейцаръ съострилъ? – сказалъ Туровцинъ.

– Какже, приходитъ этотъ, знаешь, самый древнiй въ швейцарскую, спрашиваетъ: «изъ шлюпиковъ есть кто?» «Вы третiй». «А мы въ шлюпики попадемъ, – сказалъ онъ. – А»?

– Петръ Ильичъ Виновской просятъ, – перебилъ старичокъ лакей, поднося два тоненькихъ стакана доигрывающаго шампанскаго и обращаясь къ Степану Аркадьичу и къ Левину.

Степанъ Аркадьичъ взялъ стаканъ и, переглянувшись на другой конецъ стола съ пл?шивымъ рыжимъ, усатымъ мущиной, у котораго усы шли отъ щекъ, помахалъ ему, улыбаясь, головой.

– Кто это? – спросилъ Левинъ.

– Ты его у меня встр?тилъ. Добрый малый.

Левинъ сд?лалъ тоже, что Степанъ Аркадьичъ, и взялъ стаканъ.

– Н?тъ, это однако удивительно, что князь Кизлярской опоздалъ къ об?ду. Онъ не опаздывалъ 30 л?тъ.

Старый членъ въ мягкихъ сапогахъ, кончивши об?дать, идя мимо князя Кизлярскаго и ковыряя зубочисткой въ зубахъ, увидавъ Князя Кизлярскаго, нахмурился и подошелъ къ нему.

– Это что значитъ, Князь? Къ об?ду опоздали? – сказалъ онъ, садясь подл? него.

Князь Кизлярской, зав?сившись салфеткой, жадно ?лъ уху и не отрываясь смотр?лъ на собес?дника, очевидно показывая, что онъ им?етъ что отв?тить, но теперь ему некогда.

– Странное д?ло, – началъ онъ, окончивъ хриплымъ медленнымъ голосомъ съ восточнымъ акцентомъ. – Въ 28 л?тъ 2-й разъ опоздалъ, – сказалъ онъ. – Тоже д?ло было, отложить нельзя. Да и ошибся.

– Какое же д?ло?

– А жену хоронилъ. Тоже об?щали, что кончутъ вс? д?ла рано, а вышло не рано. В?дь тоже изъ Грузинъ на Ваганьково, не малый конецъ. Да и дорога никуда не годится.

– Вотъ я и не зналъ.

– Какже, была жена. Хорошая была женщина. Она н?мка была. Ну, и дорога, я вамъ скажу. Странное д?ло. Серг?й, ты кулебяку подай, – обратился онъ къ лакею.

– Чтожъ, кончили, – сказалъ Степанъ Аркадьичъ улыбаясь. – Допьемъ, да и пойдемъ.

– Н?тъ, я боюсь, что много, – сказалъ Левинъ, вставая и чувствуя, что лицо его горитъ и что ему очень все становится легко и весело.

Въ исторiи жены Князя Кизлярскаго онъ вид?лъ только одно см?шное, и хот?лось, отойдя отъ стола, посм?яться объ этомъ.