Полное собрание сочинений. Том 20. Варианты к «Анне Карениной»

– Вопросъ о сын? есть вопросъ не моей личной жизни, какъ разводъ, но вопросъ долга. Я не могу отдать его.

– Ну хорошо, она просила сына, ты не соглашаешься. Но этимъ самымъ вопросъ о развод? не р?шенъ отрицательно.

– Но она повторила черезъ тебя желанiе им?ть сына. Я не считаю нужнымъ отв?чать, такъ какъ отв?тъ былъ бы повторенiе перваго.

– Да, но почему же ты отказалъ и въ развод?? Надо бы подумать о ней.

– Я не отказалъ, но по н?которымъ причинамъ и указанiямъ, – и произнося слова: «некоторымъ причинамъ и указанiямъ», взглядъ Алекс?я Александровича, принявъ задумчивое, таинственное выраженiе, остановился на двери, – я просилъ дать мн? время вновь обдумать это р?шенiе.

– Да, но, Алекс?й Александровичъ, ты добрый челов?къ. Войди на мгновенье въ ея положенiе. Вопросъ развода для нея въ ея положенiи – вопросъ жизни и смерти. Обольстивъ ее ожиданiями, приведя ее въ то состоянiе нетерп?нiя, что вотъ вотъ р?шится, ты мучаешь ее такъ 3 м?сяца. В?дь это все равно, что приговореннаго къ смерти держать м?сяцы съ петлей на ше?, об?щая, можетъ быть, смерть, можетъ быть, помилованiе.

– Вы видите одну свою сторону д?ла, – спокойно сказалъ Алекс?й Александровичъ. – Можетъ быть, это тяжело, можетъ быть, я виноватъ, что я об?щалъ то, чего не им?лъ права дать.

– Какъ, ты отказываешь? Н?тъ, Алекс?й Александровичъ, ты пожал?й ее. Я не хочу в?рить этому. Алекс?й Александровичъ, подумай. Для нея это вопросъ жизни и смерти. Искренно говорю теб?, что она въ такомъ положенiи, что я всего боюсь за нее.

– Надо смотр?ть на вещи со вс?хъ сторонъ, – продолжалъ спокойно Алекс?й Александровичъ, и Степанъ Аркадьичъ, забывая то, что Алекс?й Александровичъ давно ужъ былъ вн? влiянiя Анны, удивился на то равнодушiе, съ которымъ онъ говорилъ. – Я сказалъ, что об?щалъ того, чего не могу дать. Vous professez d’?tre un libre penseur,[1718 - [Ты слывешь человеком свободомыслящим,]] хотя я этому не в?рю, и мн? хот?лось бы поговорить съ тобой объ этомъ, но я не буду теб? приводить доводовъ религiозныхъ, которые прямо отрицаютъ разводъ, я написалъ объ этомъ записку, но они не могутъ понять того свободнаго отношенiя христiанина къ церкви.

– Такъ что же?

– Да, но и практически, какъ я доказываю въ записк?, эта м?ра почти невозможная. Мы, допуская разводъ, впадаемъ въ то же заблужденiе, въ которомъ бы былъ челов?къ, пустившiй барку по теченiю р?ки и достигнувшiй ц?ли передвиженiя, если бы онъ, чтобы доставить барку вверхъ по р?к?, также бы пустилъ ее на воду.

– Я не понимаю, – недовольно сказалъ Степанъ Аркадьичъ. – И не понимаю, теперь отказываешь ты…

– Сравненiе мое показываетъ то, что не въ религiозномъ, а въ чисто общественномъ смысл? бракъ есть какъ бы освященiе религiей и государствомъ естественнаго явленiя соединенiя половъ для семьи, и на этомъ только основана усп?шность этаго учрежденiя, но если мы будемъ, какъ въ Европ?, освящать обратное естественному ходу, то мы встанемъ въ рядъ неразр?шимыхъ затрудненiй.

– Но теперь, въ твоемъ случа?, я прямо прошу, умоляю тебя спасти ее. Пожал?ть. Отказываешь ты.

– Я не отказываю и не соглашаюсь, но я долженъ обдумать и поискать указанiй, – сказалъ Алекс?й Александровичъ съ т?мъ же таинственнымъ взглядомъ.

– Когда же я получу отв?тъ?

– Когда ты ?дешь?

– Посл? завтра.

– Завтра. Н?тъ не завтра, – сказалъ онъ съ улыбкой. – A прi?зжай нынче къ графин? Лидiи Ивановн?, и я дамъ р?шительный отв?тъ.

– Одно помни, ради Бога, что она несчастна теперь, какъ только могутъ быть несчастны люди, и что въ твоихъ рукахъ находится ея спасенiе, избавленiе. Она въ ужасномъ положенiи.

Итакъ, об?щавшись въ 8 часовъ быть у графини Лидiи Ивановны, Степанъ Аркадьичъ простился съ Алекс?емъ Александровичемъ и вышелъ. Уже над?вая шинель, онъ вспомнилъ про просьбу сестры повидать Сережу и зашелъ къ нему. Онъ поласкалъ мальчика, но былъ пораженъ его сконфуженностью. Мальчикъ хот?лъ и не см?лъ спросить дядю про мать.

* № 184 (рук. № 99).

Во французскомъ театр?, въ которомъ онъ засталъ посл?днiй актъ, и потомъ у татаръ за шампанскимъ Степанъ Аркадьичъ отдышался немножко свойственнымъ ему воздухомъ и, все-таки никакъ не сообразивъ, очень ли умно или очень глупо то, что онъ вид?лъ, но стараясь не думать объ этомъ, пошелъ спать.

Къ радости и удивленiю своему, онъ на другое утро получилъ отъ Алекс?я Александровича запечатанное письмо къ Анн? и записку, въ которой было сказано, что съ нын?шняго же дня Алекс?й Александровичъ приступаетъ къ разводу.

Такъ какъ д?ла Степана Аркадьича не были еще кончены и онъ долженъ былъ оставаться въ Петербург? еще три дня, онъ послалъ письмо въ тотъ же день по почт?. Но на второй день онъ получилъ телеграмму изъ Москвы такого страшнаго содержанiя, что, не дожидаясь конца д?лъ, онъ тотчасъ же у?халъ.

* № 185 (рук. № 99).

Была уже вторая половина мая, а Вронской съ Анной не пере?зжали ни на дачу, ни въ деревню, а продолжали жить въ Москв?, хотя въ Москв? имъ д?лать было нечего. Они не пере?зжали потому, что въ продолженiи всего посл?дняго м?сяца у нихъ не было ни однаго мирнаго дня. Для того чтобы предпринять что-нибудь въ семейной жизни, необходимы или совершенный раздоръ между супругами, тогда воля-власть однаго р?шаетъ за другаго и другой подчиняется, или любовное согласiе, подъ влiянiемъ котораго предпринимается общее д?ло. Когда же отношенiя супруговъ неопред?ленны, н?тъ ни того, ни другаго – д?ло ждетъ, пока разр?шится положенiе, и все остается въ statu quo.[1719 - [в прежнем положении. ]] Многiе семьи по годамъ остаются на старыхъ м?стахъ, постылыхъ обоимъ супругамъ, только потому, что н?тъ ни полнаго раздора, ни согласiя. Такъ было и съ Вронскими.

И Алекс?ю Кириллычу и Анн? Московская жизнь въ жар? и пыли, когда солнце св?тило по весеннему и вс? деревья и кусты были въ листьяхъ и цв?тахъ, была невыносима, и они прежде р?шали у?хать въ Воздвиженское тотчасъ посл? Святой; но они продолжали жить въ Москв? потому, что уже больше м?сяца между ними было раздраженiе, которое оба сдерживали, зная, какъ они необходимы другъ другу, какъ они любятъ другъ друга. Но раздраженiе было, и не видно было конца ему, такъ какъ раздраженiе было внутреннее, не зависящее отъ какой нибудь вн?шней причины. Началось это раздраженiе давно прежде, но выразилось съ того вечера, въ который Алекс?й Кириллычъ высказалъ свое мн?нiе о ея обществ?, о воронахъ, слет?вшихся на трупъ. Она съ несвойственной ей раздражительностью защищалась и напала на него именно потому, что она чувствовала, что онъ былъ правъ и что онъ попалъ прямо въ сердц? ея выдуманной высоты и разрушилъ ее. Но не то было ей обидно и досадно. Ей было больно то, что это зданiе новой жизни, честной, трудовой, съ новыми людьми, было ею построено не для себя, а для него, такъ она думала. Она устроила себ? эту жизнь для того, чтобы онъ не мучался мыслью о томъ, что она тяготится своимъ уединеннымъ отъ общества положенiемъ, главное же зат?мъ, чтобы его привлечь опять къ себ?, къ своему дому, и отвлечь его отъ той св?тской жизни вн? дома, въ которую онъ больше и больше втягивался.

Основа всего была ея ревность къ нему, та самая ревность, про которую она такъ хорошо говорила когда то съ Кити и которую она за собой не признавала. «Я не ревную, но мн? просто непрiятно, что онъ находитъ удовольствiе вн? дома. Я не ревную, – говорила она себ?. – Je ne suis point jalouse si je l’еtais jamais»,[1720 - [Я теперь вовсе не ревнива, если вообще была таковою когда либо,]] говорило ея сердце.

Она вспоминала Долли, какъ она прямо признавалась въ своей ревности ей и самому мужу. Ей, безукоризненной женщин?, законному мужу можно было говорить это. «Но чтожъ могу сказать я? – думала Анна. – Сказать ему – ты долженъ понимать, что для меня въ жизни остался одинъ ты; что ты им?ешь право бросить меня, какъ я бросила своего мужа; но ты пожал?ешь меня. Н?тъ, я не могу говорить ему про свою ревность: я не могу унизиться до этаго!» говорила она себ?. A, вм?ст? съ т?мъ она уже давно ревновала вс?ми силами своей души. Она ревновала его не къ какой нибудь одной женщин? – ревность ея: долго съ?дала ея сердце, и, не им?я еще предмета, она ревновала его къ уменьшенiю его любви. Весь онъ, со вс?ми его привычками, мыслями, желанiями, со вс?мъ его душевнымъ и физическимъ складомъ, былъ для нея одно – любовь къ женщинамъ, и женщина была одна она.

Любовь эта уменьшилась или ей такъ казалось; сл?довательно, онъ часть любви перенесъ на другихъ или на другую женщину. Вм?ст? съ т?мъ его любовь къ ней была вся ея жизнь. Если ушла часть его любви, ушла и часть ея жизни. Уйдетъ вся любовь, уйдетъ и вся жизнь. Эта мысль была такъ страшна, что она отгоняла ее и отъискивала захваты въ жизни, которые бы держали ее помимо ея любви. Одно изъ такихъ средствъ ухватиться за жизнь помимо его было все ея устройство московской жизни. Вся эта жизнь съ[1721 - Зачеркнуто: св?тскими] занятiями наукой, съ умными, либеральными недовольными людьми, съ школами, съ д?тскими садами и заботливость о дочери было только средство спастись отъ страшной угрозы ревности. Онъ пришелъ и однимъ словомъ разрушилъ, завалилъ все это зданiе, и она осталась опять одна съ своимъ ужасомъ. Заботливость о дочери завалилась вм?ст? со вс?мъ зданiемъ. Она никогда не могла заставить себя любить эту дочь въ сотую долю такъ, какъ она любила сына. Онъ былъ выкормленъ ею, былъ первенецъ, рожденъ въ условiяхъ семьи; эта была причиной физическихъ и нравственных страданiй, она не кормила ее и даже видъ ея только больно напоминалъ ей отсутствiе Сережи. Все опять разрушилось, и она осталась одна съ своей безпредметной ревностью и другимъ чувствомъ, совершенно особеннымъ отъ ревности, но которое всегда соединялось съ нею, – чувство раскаянiя за все зло, которое она сд?лала Алекс?ю Александровичу. «Погубила его и сама мучаюсь. Сама мучаюсь и его погубила».

Такъ соединялись въ ея душ? эти два чувства. «Мою жизнь онъ разрушилъ, а самъ разв? перем?нилъ свой образъ жизни? – думала она. – Н?тъ. Ц?лый день его н?тъ дома. Каждый день почти онъ ?здитъ на дачу къ матери. И тутъ есть женщина». Если бы не было женщины, ей бы нужно было выдумать…

Во время спора ихъ въ тотъ вечеръ онъ сказалъ одно слово, которое она безъ слезъ гн?ва не могла вспомнить и вспоминала всякую минуту; онъ сказалъ: «Я вс?мъ, кажется, пожертвовалъ и жертвую для тебя». Она вид?ла въ его глазахъ, что онъ устыдился этихъ словъ, какъ только произнесъ ихъ. «Но онъ сказалъ, онъ сказалъ ихъ». Онъ сказалъ, что теперь жертвуетъ вс?мъ для нея. Она была одна дома; онъ по?халъ на какой то холостой пиръ на Воробьевыхъ горахъ; какая то гонка лодокъ, и дама какая то будетъ плавать. Она была одна,[1722 - Зач.: глаза ея гор?ли] не вел?ла зажигать лампъ и св?чей и ходила взадъ и впередъ по гостиной, изр?дка останавливаясь и прижимая руки къ горячимъ вискамъ. Услыхавъ стукъ подъ?хавшей коляски, она остановилась. «Это онъ. Что я могу сказать ему? – подумала она. – Онъ все можетъ сказать мн?». Она такъ раздражала себя, воображая его любящимъ другую женщину и тяготящимся ею, что она уже забыла его, какой онъ былъ, а воображала себ? его, какимъ онъ былъ въ ея воображенiи.

«Онъ можетъ сказать мн?: я васъ не держу, вы не хот?ли расходиться съ вашимъ мужемъ, вы можете идти куда хотите. Я обезпечу васъ, если мужъ васъ не приметъ». Она придумала себ? эту ужасную фразу и, вообразивъ себ? ее, упала на кол?ни передъ диваномъ, передъ которымъ стояла, прижалась головой къ сид?нью и зарыдала. Когда онъ вошелъ, она усп?ла встать, отереть глаза и с?сть къ столу съ книгой. Она едва удерживала новыя слезы при мысли, какъ она жалка, что должна лгать передъ нимъ.

Онъ вошелъ въ л?тнемъ св?тломъ плать?, съ сл?дами холостого об?да на раскрасн?вшемся лиц?, подошелъ и поц?ловалъ въ лобъ.

– Что же ты не прi?хала? – Ее звали тоже, и онъ сов?товалъ прi?хать за нимъ. – Стива былъ тамъ.

– Не хот?лось. Чтожъ, весело было? – сказала она спокойно.

– [1723 - Зачеркнуто: Н?тъ]Да, глупо. Какая то учительница Шведской Королевы плавала въ нанковомъ капот?. Ridicule.[1724 - [Смешно.]] Но об?дъ прекрасный. Чтожъ и огня н?тъ?

– Я тебя ждала.

– Анна, – сказалъ онъ съ веселой улыбкой, – за что ты на меня? Если я виноватъ, прости.

Онъ взялъ ея руку, ц?луя и лаская.

– Ничего, ничего, – посп?шно сказала она. – Нечего прощать. Все хорошо. Иногда мн? скучно,[1725 - Зачеркнуто: одной] но и давно пора у?хать.

Онъ позвонилъ и вел?лъ подать чаю. И они, какъ въ первое счастливое время, любовно говорили и д?лали планы. Но вдругъ зазвен?ла ц?пь, которая ихъ сковывала, и все испортилось. Разговаривая объ отъ?зд? въ деревню, Анна предложила уложиться завтра и ?хать посл?завтра.

– Да н?тъ, постой. Въ воскресенье мн? надо быть у maman, – сказалъ Вронскiй, и Анн? показалось, что она зам?тила смущенье на его лиц?.

Онъ всегда былъ смущенъ, когда при ней говорилъ про мать, которая не хот?ла принимать ее. Она вдругъ вспыхнула и отстранилась отъ него.

– Если такъ, то мы не у?демъ совс?мъ, – сказала она.

– Да отчего же?

– А оттого, что не у?демъ. Если ?хать, то ?хать посл?завтра. Разв? ты не можешь по?хать завтра?

– Да н?тъ, она просила.....

– Я не по?ду въ воскресенье. Завтра или никогда.