Полное собрание сочинений. Том 20. Варианты к «Анне Карениной»

– О, они это сейчасъ чувствуютъ, – сказала Долли.

– Но я бы была въ отчаянiи, если бы онъ точно сталъ ухаживать за мной. Это глупо и ни къ чему не ведетъ.

– Впрочемъ, Анна, по правд? теб? сказать, я не очень желаю для Кити этаго брака. Мое сердце на сторон? Левина. И лучше, чтобы это разошлось, если онъ, этотъ Вронскiй, могъ влюбиться въ тебя въ одинъ день.

– Ахъ, Боже мой, это было бы такъ глупо, – сказала Анна, и опять густая краска выступила на ея лицо. – Такъ вотъ я и у?зжаю, сд?лавъ себ? врага въ Кити, которую я такъ полюбила. Ахъ, какая она милая! Но ты поправишь это, Долли. Да?

– Какiя мысли! Это не можетъ быть.

– Да, но я такъ бы желала, чтобы вы меня вс? любили, какъ я васъ люблю и еще больше полюбила, – сказала Анна съ слезами на глазахъ. – Ахъ, какъ я нынче глупа!

Она провела платкомъ по лицу и стала од?ваться.

Уже передъ самымъ отъ?здомъ прi?халъ, опоздавши, Степанъ Аркадьичъ съ краснымъ, веселымъ лицомъ и запахомъ вина и сигары.

Чувствуя, что чувствительность Анны сообщилась и ей, Долли съ слезами на глазахъ въ посл?днiй разъ обняла золовку и прошептала:

– Помни, Анна, что то, что ты сд?лала, я никогда не забуду и что я люблю и всегда буду любить тебя какъ лучшаго друга.

– Я не понимаю, за что, – проговорила Анна.

– Ты меня поняла и понимаешь. Ты прелесть.

И такъ он? разстались.

–

«Ну, все кончено, и слава Богу, – была первая мысль, пришедшая Анн? Аркадьевн?, когда она, простившись посл?днiй разъ съ братомъ, стоявшимъ въ вагон? до 3-го звонка, с?ла на свой диванчикъ рядомъ съ Аннушкой. Она огляд?лась въ полусв?т? спальнаго вагона. – Слава Богу, завтра увижу Сережу и Алекс?я Александровича, и пойдетъ моя жизнь, уже т?мъ хорошая, что привычная, по старому. Утро визиты, иногда покупки, всякiй день пос?щенiе моего прiюта, об?дъ съ Алекс?емъ Александровичемъ и к?мъ нибудь и разговоры о важныхъ придворныхъ и служебныхъ новостяхъ. Avant soirеe[723 - [Перед вечером]] съ Сережей, потомъ укладывать его спать и вечеръ или балъ, а завтра тоже».

Какая то больная дама укладывалась ужъ спать. Дв? другiя дамы говорили, очевидно, нестолько для себя, сколько для нея, на дурномъ французскомъ язык?, и толстая старуха укутывала ноги и выражала зам?чанiя о топк?. Анн? не хот?лось ни съ к?мъ говорить, она попросила Аннушку достать фонарикъ, приц?пила его къ ручк? кресла и достала англiйскiй романъ. Но не читалось, сначала м?шала возня и ходьба; потомъ, когда тронулись, нельзя было не прислушаться къ звукамъ; потомъ сн?гъ, бившiй въ л?вое окно и налипавшiй на окно, и видъ закутаннаго прошедшаго кондуктора, занесеннаго сн?гомъ съ одной стороны, и разговоры о томъ, что страшная метель на двор?, развлекали ея вниманiе. Но потомъ все было тоже и тоже: таже тряска съ постукиванiемъ, тотъ же сн?гъ въ окно, т?же быстрые переходы отъ пароваго жара къ холоду и опять къ жару, то же мерцанiе т?хъ же лицъ въ полумрак? и т?же голоса. Аннушка ужъ дремала, держа свои узлы широкими руками въ прорванной одной перчатк?. Анна Аркадьевна не могла и думать о сн?, она чувствовала себя столь возбужденною. Она попробовала опять читать, долго не понимала того, что читаетъ, но потомъ вчиталась было, какъ вдругъ она почувствовала, что ей стыдно чего то, что точно она сд?лала дурной, низкiй поступокъ, и ей стыдно за него. «Чего же мн? стыдно?» спросила она себя. Стыднаго ничего не было. Она перебрала вс? свои московскiя воспоминанiя. Вс? были хорошiя, прiятныя. Вспомнила балъ. Вспомнила Вронскаго и его влюбленное, покорное лицо, вспомнила вс? свои отношенiя съ нимъ – ничего не было стыднаго. A вм?ст? съ т?мъ на этомъ самомъ м?ст? воспоминанiй чувство стыда усиливалось, какъ будто какой-то внутреннiй голосъ именно тутъ, когда она вспоминала о Вронскомъ, говорилъ ей: тепло, очень тепло, горячо, ч?мъ ближе она подходила къ Вронскому. Опять она повторила себ?: «Ну, слава Богу, все кончено», и опять взялась за книгу. Она взялась опять за книгу, но р?шительно уже не могла читать. Какое то странное возбужденiе все бол?е и бол?е усиливалось въ ней. Она чувствовала, что нервы ея натянуты, какъ струны, готовыя порваться, особенно въ голов?, что глаза ея раскрываются больше и больше, что пальцы на рукахъ и ногахъ нервно движутся, что въ груди что то давитъ дыханье и что вс? звуки въ этомъ колеблющемся полумрак? съ бол?зненной яркостью воспринимаются ею. Что она не знаетъ хорошенько, ?детъ ли она или стоитъ. Аннушка ли подл? нея или чужая, что тамъ на ручк? – салопъ ли это или зв?рь, и что она сама не знаетъ, гд? она и кто она. И что ей странно отдаваться этому волшебному забытью, и что то тянетъ къ нему. Она поднялась, чтобы опомниться, и сняла теплый капотъ. На минуту она опомнилась и поняла, что вошедшiй худой мужикъ былъ истопникъ и что это в?теръ и сн?гъ ворвались за нимъ въ дверь; но потомъ опять все см?шалось, что то странно заскрип?ло и застучало, какъ будто раздирали кого то, потомъ красный св?тъ осл?пилъ глаза, и потомъ все закрылось ст?ной, и ей казалось, что она провалилась, и вдругъ голосъ окутаннаго челов?ка и занесеннаго сн?гомъ прокричалъ что то. Она опять поднялась и опомнилась. Она поняла, что подъ?хали къ станцiи. Она попросила Аннушку подать опять снятый капотъ, над?ла его и направилась къ двери.

– Выходить изволите, – сказала Аннушка.

– Н?тъ, я только подышать, мн? что то нехорошо.

И она отворила дверь. Метель и в?теръ рванулись ей на встр?чу. Она вернулась назадъ, ужаснувшись. Но потомъ опять отворила дверь и р?шительно вышла на крылечко, держась за перилы. Ей хот?лось понять, что д?лалось на двор?, для того чтобы разогнать это[724 - Зачеркнуто: чувство] забытье, которое томило ее.

В?теръ былъ силенъ на крылечк?, но на платформ? за вагонами должно было быть затишье. Она сошла и стала,[725 - Зач.: положивъ об? руки въ муфту,] дыша сн?жнымъ морознымъ воздухомъ и оглядываясь въ полусв?т?.

Страшная буря рвалась и свист?ла[726 - Зач.: занося сн?гомъ рельсы и вагоны. Осв?щенный фонаремъ вагонъ на другомъ пути былъ до половины б?лый.] между колесами вагоновъ по столбамъ на угл? станцiи. Все: и вагоны, и столбы, и люди – все было съ одной стороны занесено сн?гомъ. Но какiе то люди б?гали, скрыпя на доскахъ платформы по сн?гу. Какая то согнутая т?нь челов?ка проскользнула подъ ея ногами, и послышались знакомые звуки молотка по жел?зу.

– Депешу дай! – послышался голосъ.

– Сюда пожалуйте, № 108, – кричалъ кто-то, и занесенный сн?гомъ проб?жалъ обвязанный челов?къ.

Хотя голова ея стала и св?ж?е н?сколько, чувство[727 - Зач.: страха] жуткости и тоски[728 - Зач.: усиливалось] не покидало ее. Она вздохнула полной грудью и уже вынула руку изъ муфты, чтобы взяться за перила и входить, какъ вдругъ какая то[729 - Зач.: высокая фигура челов?ка] т?нь подл? самой ее заслонила ей слабый св?тъ, падающiй отъ фонаря. Она оглянулась и въ туже минуту узнала Вронскаго. Онъ, приложивъ руку къ козырьку, наклонился передъ нею и спросилъ, не нужно ли ей чего нибудь. Не можетъ ли онъ служить. Появленiе его тутъ было слишкомъ неожиданно и вм?ст? съ т?мъ было такъ ожиданно, что она довольно долго ничего не отв?чала и, держась рукой за холодный столбикъ, молча смотр?ла на него, и, несмотря на т?нь, въ которой онъ былъ, она вид?ла, или ей казалось, что она вид?ла, его лицо и глаза, выраженiе ихъ до мал?йшихъ подробностей. Это было опять то выраженiе испуганнаго восхищенiя, которое такъ под?йствовало на нее вчера.

– Какъ вы? Зач?мъ вы? – сказала она и въ туже минуту вспомнила, что ей надо было только сказать: «н?тъ, ничего, благодарю васъ». Она пустила руку и остановилась, обдумывая, чтобы сказать ему простое. Но онъ уже отв?чалъ на ея вопросъ:

– Я ?ду для того, чтобы быть тамъ, гд? вы, – сказалъ его н?жный голосъ, и она ясно вид?ла теперь, хотя и въ темнот?, выраженiе его всей фигуры, склоненной головы, какъ бы ожидавшей удара, и лица, робкаго и раскаивающагося за то, что онъ см?лъ говорить.

И въ это же время буря, какъ бы одол?въ препятствiе, засыпала сн?гъ съ крышъ вагоновъ, затрепала какимъ то жел?зньмъ оторваннымъ листомъ, и гд? то впереди плачевно и мрачно зарев?лъ густой свистокъ вагона.

– Не говорите этаго, – сказала она, – это дурно для васъ, для меня.

– О, если бы это что нибудь было для васъ.

– Но что же это! – почти вскрикнула она, тяжело переводя дыханiе, и,[730 - Зачеркнуто: топая ногой] взявшись за столбикъ, хот?ла уйти, но, какъ бы обдумавъ, опять остановилась.

– Какое право вы им?ете говорить мн? это?

– Мое право, – сказалъ онъ вдругъ,[731 - Зач.: выпрямляясь] какъ будто слова эти, давно готовыя, сами вырвались изъ его устъ, – то, что моя жизнь не моя, а ваша и навсегда.

Она, тяжело дыша, стояла подл? него.

– Но простите меня. Я не буду больше говорить этаго. Мн? нужно было сказать это вамъ, чтобы объяснить…

– Я ничего не хочу слышать.

И она быстро вошла в вагонъ. Но въ маленькихъ с?няхъ она остановилась и закрыла лицо руками. Когда она вошла въ вагонъ и с?ла на свое м?сто, то волшебное напряженное состоянiе, которое ее мучало и сначала, продолжалось еще съ большею силою. Она не спала всю ночь. И всю ночь въ странномъ безпорядк? и въ самыхъ странныхъ сочетанiяхъ она вид?ла и слышала д?йствительные и воображаемые предметы и звуки. Бл?дное морщинистое лицо старушки в чепц? подъ колеблющимся св?томъ фонаря, Вронскiй, просящiй прощенiя и предлагающiй царство и отбирающiй билеты, занесенный сн?гом съ одной стороны Аннушка, храпящая звуками молотка о жел?зо, и буря, уносящая все, и толчки красныхъ огней, скрипящихъ подъ давленiемъ колесъ, и красные огни глазъ Вронскаго, р?жущiе глаза до т?хъ поръ, пока ихъ не заноситъ сн?гомъ, и стыдъ, стыдъ не совершеннаго постыднаго д?ла.

Къ утру она задремала, сидя въ кресл?, и когда проснулась, то уже было б?ло, св?тло, и по?здъ подходилъ къ Петербургу. И тотчасъ же мысли о дом?, муж?, о сын? толпою пришли ей, и она съ удивленiемъ вспомнила вчерашнiй ужасъ и стыдъ. Да, было одно – это признанiе Вронскаго. Да, это было не во сн?, но это была глупость, которой она легко положитъ конецъ. «Такъ чего же мн? стыдно?» опять спросила она себя и не находила отв?та.

Въ Петербург?, только что остановился по?здъ, она вышла. Первое лицо,[732 - Зачеркнуто: встр?тившееся ей,] обратившее ея вниманiе, было лицо мужа. Онъ стоялъ, невольно обращая на себя вниманiе почтительностью служащихъ и полицiи, не подпускавшихъ къ нему народъ.[733 - Зач.: <Высокая, полная фигура его съ шляпой, прямо надвинутой на широкiй умный лобъ, и круглое <румяное> бритое лицо съ остановившейся на немъ невеселой, но спокойной улыбкой и такъ обращало на него вниманiе, но не наружностью>. Небольшая, слабая фигура его въ круглой шляп? съ большими полями и бритое все лицо въ очкахъ и съ доброй, безвыразительной улыбкой не им?ло ничего привлекательнаго.]

– Какъ ты милъ, что самъ прi?халъ, – сказала она.

– Это меньшее, что я могъ сд?лать за то, что ты дала мн? лишнiй день, – отв?чалъ онъ, ц?луя ея руку съ спокойной сладкой улыбкой.

– Сережа здоровъ?

– [734 - Зач.: Какъ новый мостъ,]Онъ, здоровъ, – сказалъ онъ и, взявъ ее подъ руку, повелъ къ карет?, также улыбаясь и перенося свои глаза выше толпы, чтобы никого не вид?ть.

Въ дверяхъ Вронскiй поклонился Анн? Аркадьевн? и спросилъ, какъ она провела ночь.

– Благодарю васъ, очень хорошо.

Она взглянула на мужа, чтобы узнать, знаетъ ли онъ Вронскаго. Алекс?й Александровичъ смотр?лъ на Вронскаго, вспоминая, кто это.

Вронскiй[735 - Зач.: встр?чалъ и прежде] между т?мъ смотр?лъ на Каренина,[736 - Зач.: и зналъ его, но теперь онъ] какъ будто въ первый разъ увид?лъ его:[737 - Зач.: съ такимъ вниманiемъ и интересомъ онъ смотр?лъ на него и] изучалъ вс? мал?йшiя подробности его лица, сложенiя, одежды даже.

«Да, онъ уменъ, – думалъ онъ,[738 - Зач.: вспоминая] глядя на его высокiй лобъ съ горбинами надъ бровями, – и твердый, сильный челов?къ, это видно по выдающемуся подбородку, съ характеромъ, несмотря на физическую слабость. Глаза его маленькiе не видятъ изъ подъ очковъ, когда не хотятъ, но онъ долженъ быть и тонкiй наблюдательный челов?къ, когда онъ хочетъ, онъ добрый даже, но онъ[739 - Зачеркнуто: холодный] не привлекательный челов?къ, и она не можетъ любить и не любитъ его, я вид?лъ это по ея взгляду».

– Графъ Вронскiй.

– А, очень радъ, – равнодушно сказалъ Алекс?й Александровичъ, подавая руку. – Туда ?хала съ матерью, а назадъ съ сыномъ, – сказалъ онъ, ударяя, какъ им?лъ привычку, безъ причины на одно слово и, какъ бы отпустивъ Вронскаго, пошелъ дальше, глядя выше людей, но Вронскiй шелъ подл? и спрашивалъ у Анны, позволено ли ему будетъ прi?хать къ ней.

– Очень рады будемъ, – сказалъ Алекс?й Александровичъ, все также улыбаясь, – по понед?льникамъ, – и теперь уже, отпустивъ совс?мъ Вронскаго, обратился къ жен?.