Аджимушкай. Красные звезды в каменном небе. Роман. Том 3

– Понятно, мы все уходим из жизни… Но не так же как в Аджимушкае! С таким немыслимым напряжением всех сил, и с такими невообразимыми страданиями! Просто подземная дыба какая-то… Постоянный путь по краю. Идешь как с завязанными глазами, и не знаешь что тебя в темноте настигнет. И сколько тебе осталось…

– В этом весь смысл… Ступить на запретную для всех территорию! – глаза Сарикова вспыхивают странным огнем, – Пройти Тьму и ее искушения и увидеть Новый Свет… Иную жизнь! Возможно то, что от нас давно скрывали. Разве не стоит попробовать?

– Свет… Такой ослепительный, яркий и горячий, – мечтательно тянет Немцов, – Какой он? Я уже начинаю забывать, что это! И все вокруг, и само тело – все трескается, ломается и сыплется, как эти истертые обломки забытого существования…

– Может так и надо? Это старые декорации, которые ветшают, шатаются и разваливаются… Уходят в забытие! На их месте должно появится что-то свежее, как другой плод на дереве. И оно уже где-то в пути! Что-то для нас и нами готовится! И скоро прорвется…

– И что же это такое? О чем ты? Я не понимаю…

Как в могильном склепе может вырасти роза, если перейти на поэтический язык? Как из смерти может получиться что-то прекрасное?

– А что мы вообще в силах понять? В этом безумном карнавале страстей, стихий, борьбы, появлений и исчезновений, тайных неподступных механизмов судьбы, беспощадных законов?

Почему мы рождаемся, живем именно теми, кто мы есть? Откуда наши желания? Отчего увядаем и пропадаем без следа…. И что там, за чертой Гибели?

– Со временем мы все узнаем, – твердо говорит Немцов, – для этого нам и дан Разум, как орудие преображения всего существующего, и как факел во мраке…

– Это только одно сооружение, весьма шаткое и несовершенное. Прими алкоголя порядком и он поплывет как размытая акварель. Это лишь одна тропа, одна комната… А что за границей разума? Может что и поинтересней. Что он нам дает? Может, только вводит в заблуждение, ослепляет, соблазняет, ставит преграды, ведет не туда? А если в нас существует еще что-то, более грандиозное? Разум часто бывает слеп и беспомощен, когда сталкивается с грозной превосходящей его неизвестной стихией.

– И что же это? Где оно?

– Словами трудно передать. Это надо почувствовать изнутри, как восходящий свет.. Скоро и сам увидишь! Все старое рушится, и камень трещит и падает… Весь мир лопается как надутый пузырь… Ничего не остается! Ждать уже недолго. И загорится восходом настоящее цветение!

– Какими-то ты загадками говоришь, товарищ политрук! Как будто не в себе… Странно все это. Хотя мы здесь, в этой катакомбе, все чудоковатыми становимся! Это забытое древнее Подземелье на нас всех действует очень мощно – звучит как торжествующая, сметающая все в сознании Музыка, из самых темных глубин. Проникает незаметно и спрятаться от нее никак не удается… И мы будто засыпаем или проваливаемся куда-то.

– Это все внешнее, как бы оно глубоко под кожу и в мысли не забиралось! С сутью нашей ничего поделать нельзя, уж поверь, курсант! Как бы нас не рвали на части, не заваливали глыбами камня, не травили газом, а мы останемся неизменными! Нет такой силы, которая могла уничтожить наше внутренне ядро. Мы выше и сильнее всего этого!

– Хорошо, если так! А то ведь каждую секунду только и ждешь, что на тебя эта масса камня рухнет, или в коридорах запутаешься, от газа не убежишь… Или еще чего произойдет. Вера в себя и в победу вещь, конечно сильная, только все равно страшно, даже во мраке этом находится. Не понимаешь, что там еще может быть…

– Бояться не стоит, тем более темноты! Многое что может напугать в этом мире, если не все… Даже сам себя! Если всмотреться внимательней и понять весь скрытый механизм собственного существования. Жути везде хватает. Где-то она обнажена предельна, а где-то надежно спрятана за красивой маской. И абсолютного блага, наверно и не бывает… Мы бежим от Тьмы, но сколько ее в нас дремлет?

– Но мы же все равно к Свету тянемся, как цветы из топкого мрака! И вся наша жизнь без этого немыслима!

– Вот именно! Из Мрака… Может, мы из него и сотканы, изначально? А свет только ослепляет нас, заставляет забыть наше Исконное?

– Не думаю! Мы родились наверху и место наше там, а не тут, в этих беспредельных тоннелях Гибели… Назад нам нужно и побыстрей!

– А если нет? Если мы должны быть здесь и выполнить что-то очень важное, и обратного пути уже для нас не существует? «Жребий брошен…» И все выходные люки задраены? Заперты навеки…

– Ну уж, нет! Я из кожи вылезу, на последнем дыхании доползу до поверхности, но здесь не останусь! В этом ужасном проклятом месте…

Тут одна смерть, бродишь как в собственной могиле. Тьма выедает тебя живьем каждую минуту… Тонешь в трясине все глубже. Тут все Чужое. Ты здесь как случайно залетевший мотыль бьешься об стены, ломаешь крылья, и не можешь найти выхода… Удивительно как мы вообще так долго еще живы!

– Проклятое? А в чем? Она нам жизнь спасло, это старое брошенное подземелье, и сейчас защищает как может. Так может, наоборот, заповедное оно? А что там, наверху ждет? Суета… Та же борьба за выживание, только через монотонный труд, обязанности, правила, бег по Кругу! Одно и тоже каждый день… А тут, хоть и опасно, но ветер Свободы носится по штольням и дает Надежду! Ни с чем несравнимый полет в полном покое Мрака!

– Ну ты даешь, Александр! Или я чего то недопонимаю, или Тьма у нас сознание кардинально меняет и забирает… На свой лад настраивает, как музыкальный инструмент. Мглу в рассудок вливает, притупляет бдительность, мысли отравляет, навевает ложные яркие образы… Я уже не первый раз от кого подобное слышу, что мол, Мрак – это истинный путь! Помешательство какое-то… Как вирус людей косит. Опасно это. Тут и оступиться недолго, товарищ политрук!

– Все проще, Коля! – улыбается Сариков, – Самый худший наш враг – это Страх! Если его одолеть, все встанет на свои места. Не стоит бежать от того, что нас может спасти… И дать больше, чем мы есть! Вот ты ствол винтовки видишь? Боишься его? Нет. А он есть Смерть. Также и все остальное. И Тьма тоже. Ее нужно сделать Оружием! Я об этом тебе и толкую, может запутанно слегка… Смекаешь?

– Да вроде. Только как не крути, а смерть есть смерть! Мрак есть мрак, боль есть боль… И с этим ничего не попишешь! А за нас здесь только Огонь, который перед нам еще колышется… Он нам верную дорогу указывает, обогревает и дает силы жизненные. Это и есть Наше!

– Эх, привыкли мы все делить на Свое и Чужое, если польза нам есть – значит хорошо, наше, если что во вред идет – это уже самое мерзкое зло. От дикарей далеко ли ушли? Ведь в Природе этого разделения нет! Все общее, единое и нейтральное – и день, и ночь, и радость и печаль, и утрата и потеря, и форма и пустота, и рождение и смерть – все одним организмом движется!

– Тьма – это пассивная часть, мертвая! Она тормозит процесс развития! Убивает то, что могло лететь…

Когда мы…

Внезапно раздается недалеко сильный взрыв, раскачивая стены… Нависший свод трещит, где-то рушатся плиты, сыплется расколотый камень.

– Вот тебе и огонь твой неистовый! – вздыхает Сариков, – Во всей своей прелести, просто ревущий дракон! Если бы его не было, все стояло бы в покое и счастье!

– Это абсолютно не то, о чем шла речь. Мрак он не только черный, но и всех цветов радуги может быть! И самой красивой и соблазнительной формы. Это и пороки, и все зло что в обществе существует. Это и невежество, и гнусные преступные поступки человека. Тьма, мне кажется это вообще Пустота, мертвая.

И вообще… Что ж нам, как камни быть, холодными и безучастными?

– А ты погляди на эти величественно взметнувшиеся скалы! На их могучую силу и достоинство. На их постоянство, открытость, внутреннюю гармонию и покой. Они стоят на своем месте и никому вреда не делают! В Древнем Риме даже такая философия была – «стоицизм», которые говорили, что будьте бесстрастны и сильны, как камни! Отбросьте все эмоции и пустые переживания. И достигнете не уходящего счастья… Очень была популярна в народе. И не только. Сам Марк Аврелий, римский император, был ее ярым последователем. Так вот их, этих стоиков, ничем нельзя было поколебать, задеть, одолеть. Они оставались невозмутимыми в любых ситуациях. Как гранитные колонны! Даже если их резали, жгли, убивали! Такая вот, брат, философская наука! На практике…

– Интересно, только нам и марксистско-ленинской хватит. Чтоб и врага победить и с собой разобраться…. Да и не можем мы так! Мы из другого теста…

Камень – это смерть! Ни движения, ни чувств, никаких изменений. Ни любви, ни сострадания. Все наши переживания «слабости» и делают нас живыми. А зачем тогда вообще жить, если не любить, ни ненавидеть, не достигать и не ошибаться, ничего не чувствовать? Это и есть жизнь в наших нелепых заблуждениях и возвращении на правильный путь!

– Цель любой жизни – это рост, развитие, процветание. Совершенствование и обретение Силы! Усложнение собственной организации. Расширение влияния. Дикари были очень эмоциональны, и что? Мы почему-то не остались на их уровне и пошли дальше… По пути прогресса и поиска новых вариантов, моделей существования. Мы ведь…

Еще несколько взрывов режут слух… Но уже в отдалении и ударная волна докатывается как во время прибоя, обдавая леденящим душу холодом.

– Что-то они разошлись сегодня! – возмущается Немцов, – Решили план перевыполнить, или по башке от начальства получили? Или просто взбесились, что мы до сих пор живы…

Гудящее надсадное эхо от взрывов вроде успокаивается, но вдруг по потолку начинает змеей ползти трещина, порода словно тяжело вздыхает и будто начинает оседать…

– Пошли в другое место! – дергает за рукав Сариков, – Тут больше делать нечего. Здесь уже могилой попахивает… Это чувство ни с чем не спутаешь! Если есть еще куда идти! Все изорвали в клочья, сволочи!

Красноармейцы быстро поднимаются, и ныряют в узких проход… Какое-то время идут молча, обходя крупные упавший валуны и перепрыгивая через мелкие обломки. Потом, дальше от эпицентра подрывов, дорога становится чище. Только темнота по-прежнему кривляется и пляшет как шут от трескучего пламени лучин.

– Каменоломни большие, все не уничтожат! – замечает Немцов, оглядывая окружающие скалы, – Это всю землю взорвать надо… А наш Аджимушкайский бастион выдержит, он достаточно крепкий!

– Такое чувство, что они уже живого места не оставили! – тяжело дышит, покашливая Сариков, – Каждый день бурят и рвут… Похоронить живьем хотят! Не война, а заклание какое-то… И воюешь словно не с людьми, а с монстрами в человечьем обличье… Так, давай стоп здесь! Присядем, углубление удобное, если взрыв будет…

– Где мы? Не могу понять, – озирается Немцов, устраиваясь среди камней, – раньше знал каждый местный «переулок», сейчас фашист, скотина, все изуродовал, что приходится угадывать знакомые черты, так что в метре от казармы теряешься…

– Мы у 3-го батальона. Немного дотопать до «цивилизации» осталось! Кстати рядом с соседними каменоломнями, которые местные Еврейскими зовут… Фрицы почему-то их гораздо сильнее рушат, чем наши. Хотя по данным разведки, там гарнизон значительно меньше. Туда даже кто-то из наших пробирался и вернулся назад. Много чего рассказывали…

– Ничего себе! Мы на отшибе и не знаем почти ничего! А жизнь то, в нашей катакомбе кипит. Уже и к соседям бегать начали. А что постоянный контакт не наладили? Для совместных боевых операций?

– Пока не получилось! Все очень сложно… Там хоть и полоса то всего метров 200—300 между нами, а попробуй, ее проскочи! Там фрицы и пулеметов наставили, и мин накидали, и проволоки накрутили, и засад хитрых навтыкали! Просто так не пройдешь… Наши сорви-головы, вообще случайно в те каменоломни скатились, шли в разведку и направление к нам, домой перепутали. Ну и свалились прямо на посты соседнего подземного отряда. Хорошо еще не постреляли их сгоряча…

– И кто там? Такие же как мы, или особые части?

– Мои собратья… Морпехи наши и руководит этим гарнизоном старший лейтенант Михаил Поважный. Он из нашей 83-й бригады. Словом свои в доску! Роднее не бывает…