Аджимушкай. Красные звезды в каменном небе. Роман. Том 3

– Как тебе мои игрушки? – чуть не кричит в ухо Левицкому, в грохоте боя, старший политрук Горошко, – Сработали на славу! «Потешные огни» во всей красе… Я не одну неделю старался, чтобы фрицев так обрадовать!

– Да, впечатляет! – щурится от яркого полыхающего зарева Левицкий, – Просто царский фейерверк! Там еще на склады перекинулось… Если там боеприпасы, вообще шикарно выйдет.

– Ага! Вот жил бы я при императрице какой-нибудь там Екатерине или Елизавете, вот мои таланты пиротехнические оценили бы! Был бы знатным вельможей… По части военных изобретений.

– Ну и мечты у тебя товарищ комиссар! Не пролетарские какие-то… А мы что? Внимания тебе мало уделяем? Или тебя простая жизнь уже не прельщает?

– Хочу при дворе жить! В париках напудренных ходить, менуэты танцевать на паркетном полу, фрейлин в беседках целовать, лениво рассуждать о политике…. Вместо своих пламенных партийных собраний! Ладно шучу я… А то ты вон аж напрягся весь!

– Да я понял. Ты серьезным редко бываешь… Ну что, твоя «шутиха» огненная очень даже неплохо прогремела! Теперь мы еще немного на этих хищников поохотимся и до дому! Чтоб нас даже не заметили, откуда мы пришли…

– Может еще погуляем? – предлагает Горошко, – Смотри какая красота, Виктор! Дойдем до поселка, по центральной улице продефилируем? С танцами и песнями? Боевыми… С раздачей страстных романтических подарков? С долгожданными незабываемыми встречами с иноземными гостями? Ведь соскучились до жути… Сил нет!

– Когда будет крупная операция непременно. Мы им настоящий праздник устроим! Уже скоро… А сейчас задача другая. Эффект осиного роя! Укусил – ушел… Жало всадил, скрылся! Со всех сторон катакомб… Пусть прыгают в баварской истерике и от обжигающего огня утираются! По всей фашистской поганой шкуре… Чтоб ни минуты покоя! Сначала раскачаем эту тварь, запутаем в конец, а потом опрокинем наземь! И добьем… Навсегда!

– Для больших дел надо что-то особенное приготовить. Чтобы запомнилось сраным тевтонцам и их шавкам – румынам. Я им целый аттракцион организую! Чтоб как на большой арене… Пускай полетают, попрыгаю мартышки нацистские! На огненном колесе покружатся….

– Ага, Коля! Ты уж постарайся… У тебя ум как у Леонардо, который Да Винчи! Так что, дерзай, порадуй нас новыми чудесами. А мы тебе подыграем, на чем хочешь… На любом инструменте!

– Отчего же не постараться ради почтенной публики? Сделаем, Витя, цирковой номер года! Все останутся довольны. Можно будет и афишу в подземелье расклеить…

– Вот и славно! А пока… займемся продолжением сегодняшнего вечера. Толик! Волошенюк! Выводи свою эскадрилью на взлет… От винта! Товарищи летчики! Покажите, чего можете… Сейчас прочешем этот участок и назад в катакомбу! Очень живенько, ребятушки! Не спим на ходу… не мечтаем, не отвлекаемся на местные красоты. А то бывает, боец из каменоломни вылезет и совсем шалеет от мира вокруг, пьянеет как после самогона на свадьбе… Теряет ориентацию от свежего воздуха, огромного пространства и обилия света, даже сумеречного… Поэтому всем собраться, бьем врага как надо! Работаем четко и результативно. Все, пошли!

Степь. Направление северо-запад. Район Булганака.

В змеящихся расщелинах скал, как странные ночные создания, расселись красноармейцы, скрытые покровом ночи.

– Получится? – ерзает капитан Скрыль, поглядывая в бинокль, на затянутый белесой полосой тумана темнеющий военный объект немцев, – Расстояние больно большое.

– А куда денется? – отзывается капитан Фоминых, проверяя расставленные, тщательно замаскированные в каменных низинах трофейные минометы, – Споем как по нотам в ленинградской опере! Не сфальшивим…

– Да уж постараемся! Я тоже подыграю, на своих духовых пехотных! Вместе зазвучим. Тебе бы, Анатолий, для таких целей что посерьезней….

– Как говорится, чем богаты… Калибр маловат конечно, но если бить точно по предоставленным координатам, костерок неплохой разожжем! Фрицу задницу поджарим… Раньше у меня преимущественно гаубицы были 152-мм М-10! Красавицы! В них только влюбляться, как в прекрасных девушек! А поют – заслушаешься… А теперь вот этим потешным скоморошьим оркестром приходится командовать. Собранным из чего придется… Ну да ничего! Глядишь, скоро разживемся чем покрупнее. Тогда и сыграем настоящую музыку!

– Ганс, собака, оценит я думаю! – вглядывается вдаль Скрыль, – Наш подземный талант, наши старания и такую камерную близость… Значит, действуем как договорились? После твоих оперных арий мы пулеметами пробиваем и уходим?

– Все верно. Работаем строго по часам – минута в минуту! – предупреждает Фоминых, – Без всяких импровизаций. Все просчитано. После успешного концерта, аплодисментов немецких не ждем, линяем в нашу каменоломню! У нас переход по степи сложный. Все открыто практически.

– Все успеем. Особенно фрицу в рыло навалять! Весь этот рассадник отравы выжечь. Отыграем пламенную красную программу, как в филармонии. В лучших традициях искусства легендарной Красной Армии! Наша маленькая гастроль здесь станет началом Большого концерта в Крыму! Как и завещал товарищ Мехлис… Недолго осталось фашистским тварям нашу землю осквернять… Срок их черного шабаша все короче. Скоро все вычистим! Эпидемия закончится…

– Точно! И начнем отсюда… Фашист уже наворотил там своей архитектуры смерти, надо бы все исправить. Весь пейзаж портит. Пытались они что-то замаскировать, но что-то не очень умело… Сейчас накроем как куропаток! В ложбине… Клюва раскрыть не успеют!

– И что там? – поправляет амуницию Скрыль и еще раз осматривает пулемет «МГ», – Цель стоящая?

– Еще бы! Склады… Или боеприпасы или оружие. Точно неизвестно. Но по наблюдению, явно не продукты и не обмундирование. Что-то в ящиках грузили, больше похожих на снарядные. И рядом артиллерийская часть и зенитная батарея. Так что все сходится… Не дадим этой гибели наружу вырваться! Отправим туда, откуда все пришло. Пресечем на корню!

– Тогда хорошо! Если мы этот арсенал на воздух поднимем, это уже победа! Несостоявшееся сражение выиграно. Считай, в каждом снаряде там лежащем – жизни наших товарищей на фронте. Этот гнойник надо выжечь! Непременно…

– Сейчас я еще все подкорректирую, – капитан Фоминых внимательно смотрит в бинокль, – и приступим! Времени уже мало. Пока дошли, то се… Вот уже и светает скоро! Тумана наползает все больше. С одной стороны он нас прикрывает, а вот с другой – цели плохо различимы…

– Что-то они там шевелятся… На смену караула не похоже! Может заметили что?

– Вряд ли! Мы чисто подошли, как ветер пролетели. А если бы нас засекли, тут бы уже половина крымского Вермахта сбежалась… Они любят стаей нападать. Воины, мать их! Еще рыцарскими традициями кичятся… У них все штабы забиты «фонами» – потомственной аристократией еще с крестовых походов.

– Вот именно – «крестовых»! Мы им тут крестов и наставим. Где угодно… Чуют свою смертушку близкую! – улыбается Скрыль, – Неизбежную… Суетятся чего-то! Вот чего сюда поперлись умирать, так далеко от своей Тюрингии, Саксонии, Вестфалии или что у них там еще есть? Не могли там у себя, тихо, мирно, в окружении близких фатеров, мутеров, фройлян и онкелей. Чудаки! Еще говорят разум у них там особый… Клоуны! Подохнут здесь как собаки бродячие!

– Полностью согласен, Ваня! Народ достаточно странный, претендующий на верховное господство над другими, – не отрываясь от окуляров произносит Фоминых, – Так значит, квадрат 15-й, Так будет лучше! И там, слева… И все пройдет просто отлично! Ну, что споем, Ваня? Нашу, краснознаменную….

Вскоре притихшая степь оглашается пронзительным воем… Залп минометов окрашивает сумеречное пространство феерическими кометами. Земля вздыбливается…. Осколки камней и железа летят во все стороны. На немецком объекте поднимается фантастическим растущим великаном огромный сноп пламени…

Глава 15

Курсант Немцов пробирается в узких тоннелях катакомб, с лучиной коптящего провода в руке и с неясной поклажей на спине. Своды становятся все ниже, заставляя постоянно пригибаться и осторожно осматриваться… Кажется, что скалы незаметно сжимаются и готовы в какой-то момент поймать, стиснуть случайного путника и безжалостно раздавить.

Немцов внимательно вглядывается в каждый поворот, и иногда останавливается, что-то вспоминая и прикидывая дальнейшее продвижение в опасном мраке. Колышущаяся смоляная чернота и острые очертания камней создают впечатление чего-то живого обволакивающего, будто легиона скрытых темных существ, приглядывающихся и готовых схватить в любой момент…

Курсант гонит прочь навязчивые пугающие мысли и упорно идет вперед, вслушиваясь в шелест завывающего сквозняка.

Коридоры неожиданно становятся просторнее, словно сам камень расступается, или давая дорогу или наоборот, заманивая в вероломную ловушку.

Стены обретают все более гладкую форму со следами былой обработки камнерезчиков. Это почему-то немного успокаивает. Но проходы все также хаотично петляют, словно зачаровывая в гипнотическом танце темных голодных духов. Голова начинает кружиться, притупляя внимание и пробуждая какой-то первобытный страх. Пляшущие вокруг тени будто сгущаются и тянут черные лапы и заманивают куда-то вниз, искушая хотя бы на мгновение забыть себя и упасть вниз… Все словно наливается каменной Чернотой еще сильнее, давя и отсекая какую-либо опору в сознании. Накатывается как будто тяжкий унылый сон без сюжета и каких-либо образов. Разум мутнеет…

Немцов останавливается, переводит дух, осматриваясь по сторонам…

Необъяснимый гигантский удар бросает летчика на камни, грохот взрыва рвет перепонки, все вокруг разлетается огромными рваными кусками… Лопнувшая реальность рушится каменными глыбами, хороня все, что имеет хоть какую-то жизнь. Вихрь едкой пыли бьет в лицо, перехватывая дыхание и забивая горло. Известковая крошка, попадая вместе с пылевым осадком режет глаза и легкие, вызывает надрывный кашель…

Земля уходит из под ног и Немцов будто замирает, парит над пропастью а потом начинает стремительно падать вниз…

Сколько это длится непонятно. Времени нет, а пространство раскалывается в безумно свистящем хаосе. Невозможно определить где верх, где низ… Все заливает остервенелый секущий осколками камня туман. Немцов проваливается в крутящийся омут и как притянутый незримым громадным магнитом, опускается в разверзшуюся бездну черной пустоты.

Но тут чья-то сильная и проворная рука хватает курсанта за шиворот и тянет на себя… Отсыревшая шинель трещит по швам. Кто-то невидимый и темный, большой и шевелящийся ловко цепляет его и плотно прислоняет его к стене. Вокруг еще все гремит раскатистым эхом ударной волны по переплетенным галереям.

Летчик, как обмякший мешок, сползает вниз… Перед глазами пляшут размытые цветистые круги, голова гудит как дьявольский колокол. Тело ноет и почти не слушается. Он с трудом пытается сообразить что происходит, цел ли он и кто перед ним – хитрый враг, человек или подземное чудище, проснувшееся и выскочившее из глубин Тьмы…

Немцов пытается что-то сказать, но язык не поворачивается, а дыхание, забитое известковой взвесью, издает лишь жалкие свистящие звуки….

А между тем воплотившаяся Тень колдует над ним, словно паук, поймавший долгожданную жертву, по-хозяйски укутывающий в черный кокон… Почти в полном мраке и откуда-то слабо пробивающемся свете видны лишь угловатые контуры настойчивого и весьма точного в своих действиях существа.

Николай весь сжимается, пытается разглядеть хоть что-то в суетящемся вокруг него облике, но ничего толком понять не удается, лишь чувствуется мощное зависшее над ним тело. Немцов вертя головой, нащупывает хоть какое-то оружие…

Но тут вспышка огня ослепляет глаза… В смоляном мраке вспыхивает лучина, почти физически бьет по зрачкам. Немцов морщится и невольно заслоняется ладонью. Из трясущегося болота темноты высовывается невнятно почерневший лик с неестественно горящими глазами.

Николай невольно отшатывается.

В ответ слышится легкий смешок. От горящего пламени грузный шевелящийся комок начинает обретать человекоподобные формы. Но от этого становится не легче. Кажется, что это сам мрак играет с воображением и может обернуться чем угодно. Отовсюду слышаться не то голоса, не то звенящие затухающие раскаты взрыва. Который как будто вскрыл запретный панцирь и выпустил наружу легионы беспощадной мстящей Тьмы…

– Жив браток? – хриплый голос разрезает гудящую черноту, словно тысячи встрепенувшихся невидимых крыльев, – Ну-ка глянь на меня! Пошевели копытами…