Мёртвая и Живой

– Представлении, это ты про театр?

Ответом стали глаза Марг, что закатились под самые веки, да так и остались бы там, если бы Ралин шутливо не хлопнула ее по плечу.

– Да знаю я, что такое представление, знаю!

– Произносится с большой буквы, – саркастично выдавила Марг. – Ну? И что же оно такое?

– Оно… ну это такой праздник.

– Ага, – кивнула Марг, – дальше.

– Очень крупный праздник! Куда съедутся все пятьсот богов!

Отвечала Ралин, вытягивая информацию из воздуха и обрывков недавних слов кузины.

– Так-так, хорошо, продолжай.

– Мы с тобой появимся в одеяниях из самой дорогой парчи! У тебя темно синяя, а у меня будет красная! И диадемы! Твоя с волной океана Абзу, застывшей на месте, а моя с алой птицей! И будут усыпаны они самоцветами. На подоле твоего наряды движущиеся рыбы и медузы, а по поему будут порхать колибри!

– Колибри? Почему они?

– Просто в голову пришло, – отмахнулась Ралин.

– Ну допустим. Переходи к главному, кузина! В честь кого тот праздник?

– Легкотня! Как всегда, в честь главного Господина бога Дагана. А это… – вернулась Ралин с облаков, в которых витала, пусть даже грозовых, – это из-за праздника моя мать вся на нервах?

– Не исключаю, – скрестила руки Марг.

– Ясно.

– Не исключаю шанса, что ты останешься на сто пятый год обучения, дорогая кузина! Это торжество не в честь Господина богов, а в честь тебя, дурёха! Ты готовишься войти в лета!

– В лето, в леты… куда я готова войти?

– Послали же боги наследницу Иркалле! – рассмеялась Марг, – ты становишься юной наследницей и, если выйдешь замуж, Эрешкигаль передаст тебе диадему сразу же, а не на четвертое тысячелетие. Это твое Представление богам! Твоё, Ралин!

– МОЁ?! А они что… не знают меня что ли?..

– Всего лишь повод, чтобы познакомить тебя с достойными претендентами в мужья.

– Вот же, проклятье пятисот!

– Ралин!

– Нет, Марг! Я не хочу жениться!

– …замужиться…

– Я хочу наверх! К людям! Туда, где солнце греет! Туда, где чувства, и желания, и даже боль!

– Боль? Тебе не бывает больно, Ралин.

– Сейчас мне «больно», Марг! Я не хочу быть инструментом матери или отца, как более выгодно отдать меня замуж. С какими богами породниться. Я вообще никого себе не выберу!

– Тогда это сделает твой отец.

– Но…

– У тебя нет выбора, Ралин. Играть с людишками, конечно, хорошо, но ты богиня.

– Тогда я больше не хочу быть богиней! Нисабу не читала лекцию, как можно… разбогиниться?!

– Не читала.

– Тогда! Я напишу ее сама! Держись!

– За что? Ралин, нет… – понимала Марг, что сейчас произойдет, когда вокруг ее плеч овились сильные, но острожные когти Ралин, в которые превратились ее ступни.

Делая удары своими слабыми и потрепанными крыльями, из-за которых Ралин постоянно расстраивалась, сравнивая их с идеальными материнскими, ей все равно хватало сил поднять человека. Поднять в небо целый город под силу было лишь Эрешкигаль, Ралин не претендовала на подобную мощь. Она не знала почему родилась такой… серой, но такова была ее судьба. Наверное, и отец считал ее слобачкой, неспособной управлять Иркаллой и потому торопился устроить Представление.

Только вот Ралин не собиралась никого потешать представлением (с маленькой буквы) на своем Представлении. Не собиралась выставлять себя предметом торга. Она была уверена, когда Марг увидит землю, она сама решит остаться на подольше.

Вот только была небольшая проблемка.

Путь к смертным, который обнаружила Ралин, он был не то, чтобы совсем прямой и легкий. Сначала нужна была дверь. То есть человек, способный соединить мостом живых с загробными.

И такой человек имелся.

Он родился пятнадцать человеческих лет назад.

И дали ему имя – Раман, что означало «любимый».

Глава 3

Глава 3.

Имя, может, и означало любовь, вот только ею и не пахло, когда новорожденный мальчик явился в мир людей.

– Он должен стать преподношением богам, – смотрел мужчина на дитя, уместившееся в двух ладонях матери. – Этому уродцу не выжить. Он совсем белявый!

– Пусть боги решают, когда придет время его заката! – стряхивала мать песок, что сыпался на голову младенца из бороды отца. – Он наш сын, Афтан! Разве не боги послали его?!

– Солнце убьет этого уродца через пару десятков закатов. Ты молодая. Будут другие сыновья. Отнесем его в зиккурат великих жриц. Это мое слово! Собирайся! Вставай! Ну, живо! Подымайся на ноги!

Грубо дернув жену за руку, что не более часа назад родила младенца с рассветом, мужчина потащил ее прочь. Афтан чувствовал, как дрожит рука жены, слышал ее рыдания, а ребенок, наоборот, притих, свернулся клубочком. Словно понимал, решается его судьба и лучше быть потише. Спрятаться и не кричать.

Но белявому в песках не исчезнуть и не скрыться. Чтобы он ни делал, всегда будет маячить на виду.