Предел погружения

Помолчав, он скривил рот:

– Вообще… нас так ебут в этой ебучей автономке, что лично мне, например, и думать лень о том, чтобы ебать кого-то ещё.

– Понимаю, – хмыкнул Илья.

Во всяком случае, он не один такой.

Дима повернул запястье, посмотрел на часы:

– Через десять минут ужинать. Я слышал, на камбузе сегодня рыбу жарят. Надо взять две порции, как считаешь?

Крепко стиснув зубы, судорожно сглатывая ком в горле, Илья смотрел на него со всей пролетарской ненавистью.

Дверь была приоткрыта – Саша увидела её, ещё когда спускалась по трапику, цепляясь обеими руками за стену. Интересно, командир у себя? Так-то он должен сидеть за столом в кают-компании, но и она сейчас должна там быть. Однако уже несколько часов кряду её желудок то успокаивался, то опять начинал выделывать кульбиты, и пойти ужинать она так и не решилась.

Может, и Кочетов проявил осторожность?

Если он у себя, можно постучаться к нему и сказать спасибо. За себя, за Сашку. Ведь теперь, кажется, уже точно всё в порядке. Он не выдал их на растерзание, дядю Славу не стал подставлять.

Надо ещё раз попросить прощения. Наверняка ему было непросто разрулить всё, что она наворотила.

Саша неуверенно замедлила шаг, снова оперлась ладонью о стену. Говорить это всё ужасно неловко, но лучше уж с этим не медлить. Сказать – и закрыть тему, перевернуть страницу.

Осторожными шажками она направилась к двери.

Странно, что Роман Кириллович её не прикрыл. Может, спит?

Нет, вроде как голоса слышатся. Кто там у него? В любом случае, не стоит его отрывать от разговора.

Она помедлила, собираясь возвращаться. Как бы так повернуться, чтобы не толкнуло плечом в стену…

– Я считаю, что это недопустимо, – донеслось до неё. – Посторонний тайно пробирается на военный корабль, и этот инцидент даже не расследуется надлежащим образом. От командования скрываются существенные обстоятельства. Я глубоко уважаю вас, Роман Кириллович, но я не намерен с эти мириться.

– Ваше право, – глуховато, сдержанно. – Вы можете направить любой рапорт, какой считаете нужным. Однако я не думаю, что Генеральный штаб захочет ворошить эту историю при отсутствии доказательств преступного умысла – а их у вас, боюсь, нет.

– Генеральный штаб, – и сладость, и едкая горечь в голосе одновременно. – Адмирал Вершинин. Конечно, он приложит все усилия… однако и он не всемогущ.

– Всемогущих нет.

– Вы не опасаетесь, Роман Кириллович, что и вас начнут проверять? А последствия могут быть тяжёлыми – от снятия с командования кораблём до…

– Снятие с командования? – негромкий голос едва ощутимо завибрировал. – Олег Максимович, вы имеете представление о том, чем мы занимались в этом походе?

– Конечно. Наша боевая задача – произвести стрельбу экспериментальными баллистическими ракетами под кодовым обозначением…

– Экспериментальными! У них срок службы вышел тридцать лет назад – ещё бы им не быть экспериментальными! Много красивых слов было, не правда ли? Про науку, про новейшие разработки, про защиту северных рубежей. А на самом деле – нет денег на утилизацию, и нужно эти ракеты расстрелять, рискуя и кораблём, и человеческими жизнями.

Что-то стукнуло, словно костяшки пальцев с размаху въехали в стол.

– И хуй они кого найдут, кто согласится выполнить такую работу – кроме меня и Борецкого. Борецкий в госпитале, дозу хватанул. Лучевая болезнь третьей степени. Где мог так облучиться командир подлодки, на которой по нормативам радиационный фон ниже, чем в центре Москвы? Выясняют. Что-то уж очень долго выясняют. А другие не получат такую дозу, потому что им дай бредовую задачу – и они покрутят пальцем у виска. И хоть гони их с флота, хоть что.

Саша сглотнула, пошевелила занемевшими пальцами. Пальцы мёрзли.

– А я вот ещё трепыхаюсь, – там, за дверью, Кочетов усмехался. – Ещё не получил, видимо, свою дозу. Пока я прикрываю собой их задницы, нихуя они мне не сделают. Не то что адмиральская племянница на борту – я могу здесь кабаре открыть! С блядями! И никто меня отсюда не уберёт.

Каюта ошеломлённо молчала. Саша тихонько дышала по эту сторону двери.

Кочетов засмеялся, уже совсем беззлобно, по-мальчишески, и добавил:

– Хотя вы всегда можете попытаться.

Глава 21

Старпом неспешно, вальяжно прошёлся вдоль трубопровода – так чудно было это видеть вместо его всегдашней торопливой походки. Просунув руку, обернутую махровым полотенцем, между трубами и стенкой, он поводил ею, повернул ладонь, и запавшие глаза блеснули торжеством. Жёсткий ворс, посеревший, покрытый пылью, заколыхался перед Сашиным лицом – она невольно отшатнулась назад, в носу зачесалось.

– И это, по-вашему, приборка, товарищ гражданский недоспециалист? – он шагнул к ней. Был бы ростом повыше – навис бы над нею, а так только смотрел сердито глаза в глаза, задирая подбородок. – Халтура! У вас что, в школе не было дежурств? Вас в детском саду убираться не учили? Лучше возвращайтесь к себе каюту и отдыхайте, – он раздражённо поморщился, комкая полотенце в руках. – Не знаю – зайдите к замполиту, книжек у него попросите про морскую романтику.

– Виновата, товарищ старпом, – Саша стиснула запястье за спиной, заставляя себя не отводить взгляда. – Разрешите, я вытру ещё раз.

Старпом пожевал губами, недовольно наклонил голову к плечу.

– Вытирайте. Пока вот это полотенце не будет оставаться девственно-чистым, когда я его туда засовываю, – я у вас работу не приму.

Он двинулся дальше, проверять матросов, и Саша подавила вздох, нагибаясь за своей тряпкой.

Помочь с приборкой она предложила сама, и Дима-Веснушка, командир отсека, согласился без труда. Молоденький быстроглазый матрос дал ей кусок ветоши, ведро, с шутками-прибаутками объяснил, где и как мыть. Всё прошло бы спокойно, не зайди в отсек старпом и не увидь он её, согнувшуюся между трубами.

– Экий Палыч сегодня в жопу укушенный, – вполголоса пробормотал Веснушка, глядя, как закрывается за старпомом переборка. – У нас здесь всё-таки не операционная и не реакторный отсек.

– Из реакторного он меня вчера чуть ли не за локоть вывел, – хмыкнула Саша, опускаясь на корточки, пролезая рукой за холодильную установку. – Сказал, нечего шляться там, где нейтроны ускоряются.

– Ну так-то да, делать там особого нечего. Туда и управленцы ГЭУ обычно не заходят, если всё в порядке. С другой стороны, – он пожал плечами, – почему бы тебе и не зайти посмотреть? Когда ты ещё увидишь атомный реактор?

Саша хмыкнула. Раскрасневшееся лицо старпома мелькнуло перед глазами.

«Для таких, как вы, на лодке достаточно места: жилой отсек, кают-компания и гальюн. А все другие помещения – для тех, кто делом занят».

Хоть и делом попросишься заняться – всё равно выйдет не так.

Она машинально провела рукой по лбу – вытереть пот – и чертыхнулась про себя: лицо теперь в чёрных разводах, и стереть-то нечем.

– Сань, да хватит, – Веснушка смотрел на неё, наклонившись, поблескивая глазами. – Чисто. Будешь?

Он протянул ей бутылочку, по виду – с томатным соком, который она терпеть не могла, но сейчас в горле сохло так, что она готова была проглотить любое пойло. Поднеся горлышко ко рту, она помедлила, убеждаясь, что пахнет действительно томатами – история со спиртом отнюдь не изгладилась из памяти – и глотнула, поморщилась.

– Спасибо.

– Тебе спасибо, – отмахнулся он. – Хочешь, сбегай заодно в корму, помоги трюмным ЦГВ прочистить. Очень захватывающее занятие!