Соседи. Мир за стеной

– Да. Практику проходил в Москве, но и в Иркутске довелось потрудиться. Я привык к давящему ощущению депрессии и безысходности.

– Как и Ата-Улан. Поэтому ты избран им. На тебе печать смерти и мужества. Будь осторожен, доктор.

– Предупреждён – значит, вооружён, – встрепенулся Евгений Петрович, колоссальным усилием воли, взяв себя в руки, – пошли на кухню, раз уж зашли в гости. Может быть, там найдём хоть какую-то подсказку.

Но дойти до кухни не получилось. Еда исследователи приблизились к ночной черноте, как пространство исказилось, перемещая их к началу коридора. Вот только вид помещений изменился.

Цырен обернулся, вглядываясь в старый коридор, который оказался за спиной. Вдалеке, вытянутая и искажённая, ещё виднелась зелёная дверь выхода. Впереди – более тёмное пространство нового коридора. Вот только дорожка покрылась пылью, и чернота дверного проёма стала гуще.

– Опять чертовщина, – Евгения Петровича мутило, но новое перемещение он пережил намного более устойчиво, – так вот значит в чём секрет соседей.

– Торопиться не стоит. Пошли. Каждый раз нужно осматривать комнаты, чтобы никто не выскочил к нам в тыл.

В новых помещениях – пыль и запустение. По углам – грязная, мёртвая паутина. Вот только шторы оказались чуть-чуть приоткрытыми, однако сквозь них по-прежнему было невозможно рассмотреть улицу. Всё это выявил быстрый и беглый анализ нового пространства.

Новый скачок и новый коридор. Вот только на этот раз ещё длиннее. Дорожка покрылась плесенью и поблёкла. В помещениях появился отвратительный запах и сразу несколько двухвосток побежали прочь, терзаемые ярким светом живого огня.

– Вот и первые признаки жизни, – Цырен спокойно констатировал факт, оглядывая новую спальню и зал.

– Ты про насекомых?

– Нет, доктор. На полу человеческие и животные экскременты. Какое-то время кто-то функционировал здесь.

– Тогда нужно приготовиться к неприятным встречам.

– К череде неприятных встреч. Вскоре начнётся.

Но первое существо, попавшееся навстречу, появилось ещё через целых три коридора вперёд. К этому моменту запах стал невыносимым, а дорожка расползлась на части, зияя дырами в едином полотне склизкой грязи.

Некогда красивый, породистый пёс перекрывал исследователям путь, рыча оскаленной пастью, откуда, вместе с насекомыми, беспрерывно капала ядовитая, зелёная слюна. Всё это – под нескончаемый гул двух рассерженных бубнов на поясах.

– Знакомая Хаска, – Евгений Петрович сглотнул тошнотворный ком, удобнее перехватывая нож.

– Встречались?

– Да, видел её труп на улице.

– На улице? – теперь даже у Цырена расширились глаза, – вот как? И что она там делала?

– Лежала мёртвой у части алтаря.

– Чёрт! – Цырен был в ярости.

Он стремительно приблизился к псу, и когда животное взвилось вверх, оттолкнувшись когтями от досок, одним ловким движением, отстранившись в сторону, вспорол ей брюхо, вывалив отвратительное месиво на пол.

Само столкновение заняло секунду. Добив животное точным ударом ножа в голову, шаман откинул ногой булькающий, трепыхающийся труп в спальню, брезгливо вытерев сапог об остатки дорожки.

– Ещё одно подтверждение твоих догадок?

– Теперь теории, – мотнул головой шаман, – раз эта низшая тварь была на улице, значит, ночь пыталась что-то добыть или разведать снаружи квартиры. Это трудно сделать, учитывая какое количество сил им приходится тратить на поддержку существа-разведчика в физическом мире. Я не знал, что алтарь разобщён. Очевидно – им, во что бы то ни стало нужно восстановить его и для этого нужно существо невероятной силы, в том числе и физической силы. В последнее время ты ощущал приливы новых физических возможностей? Ты делал что-либо несвойственное для себя и своего возраста?

– Да, я уложил двух охранников одной рукой.

– Чёрт! Чёрт! Чёрт! – от ярости Цырен сжал кулаки, сотрясаясь в чертыханиях, – возвращаемся Евгений Петрович. Они специально манят нас твоей семьёй. Ата-Улан не ударил тебя – он просто отправил тебя дозревать! Нам нужно назад!

– Подожди! А Оксана? А дети?

– Ты не понимаешь, доктор! Ата-Улану нужны не они, но ты! Ты! И если ты попадёшь к нему в руки – алтарь будет восстановлен. Все пути будут открыты для древнего и могущественного существа. И настанет ночь.

– Я понял тебя, Цырен, – Евгений Петрович отступил назад, потянув нож за рукоять, – и ты можешь идти к выходу из квартиры – я пойму. Я ценю твою помощь до этого момента. Но если ты попытаешься мне воспрепятствовать идти дальше – я убью тебя.

Два бубна зазвенели синхронно. Признак гнева, направленного друг на друга.

– Упрям как баран! – ругнулся Цырен и сплюнул на пол, – и я, второй баран, что привёл тебя сюда. Драка нам не нужна. Если мы подерёмся, то только облегчим Ата-Улану задачу. Пошли. Прикрой спину.

Гул бубнов угас постепенно, позволяя исследователям вновь доверять друг другу. Возможно, сказалось и то, что при осмотре зала, и у Цырена и у Евгения мысли, невольно потекли совершенно в другое русло.

Шторы были открыты. За мутным окном простиралась голая, выжженная степь до самого горизонта – эту местность Евгений Петрович уже видел в своих грёзах. Несмотря на то, что территория просматривалась максимально далеко, на улице царила глубокая ночь – следствие густых, бесцветных облаков, закрывших солнце навеки. Время застыло за окном, как и жизнь после крупного, вооружённого конфликта двух лагерей древней расы.

– Кажется, у меня появилась теория, как появились ночные земли, – Евгений Петрович задумчиво глядел вдаль, приближаясь к подоконнику, – всегда, взрыв невероятной силы, порождает какие-то аномалии пространства в своём эпицентре. Я не знаю, какое оружие использовала древняя раса, но оно буквально вспороло пространственно-временной континуум, чётко разделив ход времени на до, и после войны. Можно сказать, что то, что мы видим – никогда не существовало в реальности. Только алтарь остался нетронутым, связывая две реальности в одном месте. Да и не алтарь это выходит, но портал. Недаром Ата-Улан говорил, что в его текущем существовании больше науки, чем волшебства.

– Он ещё и разговаривал с тобой, – сокрушённо покачал головой Цырен за спиной, – надо было сразу говорить об этом, доктор.

– И тогда что? Мы бы не пошли в квартиру?

– Нет, доктор. Тогда бы мы убили тебя в целях собственной безопасности.

– Вот как. А что сейчас не убьёшь?

– Далеко ушли. Обратно не вырваться. К тому же, теперь у меня есть шанс стать настоящим героем, уничтожив Ата-Улана и червоточину в Древние Земли.

– Ушлый ты и расчётливый. Вот тебе и шаманизм XXI века.

– А ты не обвиняй, доктор, попусту. Каждый тщеславен. У каждого свой интерес и своя цена. Нет людей, которых невозможно купить. Есть разные суммы.

– Прямо таки нет? – Евгений Петрович обернулся, по-другому глядя на своего старого знакомого, – ну купишь ты человека, например. И какая от него польза? Если он не разделяет твоих взглядов на жизнь, твоих целей и интересов, но будет якобы работать на тебя – он будет просто создавать видимость активной деятельности. Любовь не купишь, например.

– Любовь, – Цырен неприятно ухмыльнулся, – любовь, часто и является главной ценой. Тебя купили любовью к семье. И пока ты действуешь по чужому плану, ради своей пресловутой любви.

– Да, это так, Цырен. Но ты слышал поговорку: «Всё, что делается во имя любви за пределами добра и зла»?

– Слышал. И даже мир тебе не цена?

– Не цена.

– Глуп ты доктор и упрям. Но во все века, у всех безумцев и идиотов твоего народа часто срабатывал план «на дурака» и «на авось». Может быть, и на этот раз повезёт.

Цырен решительно развернулся и вышел в коридор, доставая кинжал из ножен.