Лилианна. Судьбе вопреки

– Простите, это целиком и полностью моя вина! – поклонился дон Айседор, – Дамы и господа позвольте представить вам мою жену леди Лилианну Браун, Сурье, Стосбери донну Карлеонэ Родригес де Сальваро маркизу де Бранчифорте, принцессу Пьетраперция, баронессу фон Штамберг.

Лилианна подняла удивленные глаза на мужа. Даже она не ожидала услышать столь полное перечисление. Зачем он приплел Браун, Сурье, Стосбери? Это противоречило и английским и европейским традициям. И вдруг девушка догадалась. Только так, назвав как можно больше имен, барон пытался отвлечь слушателей от одного из них. Неужели слухи об английской любовнице Жозефа Бонапарта дошли и до Бельгии? Впрочем, что удивляться. Круг аристократии очень узок. Большинство знатных семейств Европы были или в родстве друг с другом или хорошо знали друг друга. Замешанные в скандале известные фамилии долго были на слуху. После оглашения титулов Лилианна несколько долгих секунд напряженно оглядывала толпу. Ей так и казалось что кто-нибудь бросит ей в след «английская шлюха, мотовка». Но видимо расчет барона оказался верен.

– Перт…Перц? – попыталась повторить одна из гостей, сложное для языка европейца имя.

– Пьетраперция, – поправил барон пожилую женщину. – Это город и одноименная местность на Сицилии.

– Ваш муж владел городом и местностью? – переспросила графиня фон Лейн-Гейдесгейм.

– Насколько я знаю, последние пару веков семья владела только титулом, – покачала головой Лилианна.

– Надеюсь, при столь громком имени у вас из собственности хоть что-то есть? – хмыкнула графиня и тут же покраснела.

Похоже, даже она поняла что вопрос сам по себе крайне бестактен, а уж сказанный подобным тоном и вообще может сойти за оскорбление. Спрашивать о собственности и деньгах считалось дурным вкусом, а уж интересоваться об этом у молодой дамы было верхом неприличия. В зале, где большинство гостей прислушивались к разговору повисла тишина. Все с тревогой поглядывали на барона. Его брови взметнулись вверх, потом сошлись на переносице. Было заметно что он едва сдерживает гнев. Лилианна решила не доводить испанца до греха и взять все в свои руги.

– У меня собственность в Испании и в Англии. По крайне мере на это надеюсь. Впрочем, в наше сложное время никогда нельзя быть уверенным, что то, чем владеешь сегодня, у тебя будет и завтра, – с самой обворожительной улыбкой пошутила Лилианна.

Ее шутка была принята. Дамы закивали, на лицах появились улыбки. Даже графиня решила с ней согласиться.

– И не говорите баронесса, времена и в самом деле не простые. Суконщики и дочери торговцев шелком носят корону, в то время как представители королевских династий вынуждены жить в нужде! Один выигранный бой может поставить сапожника вровень со знатнейшими мужами Европы. Женщины и вообще потеряли стыд, каждая так и норовит выйти замуж непременно за принца! – воскликнула графиня фон Лейн-Гейдесгейм, с хитрой улыбкой внимательно поглядывая на собеседницу.

Лилианна побледнела. Намек был слишком прозрачен. Нет, эта старая перечница ни как не хотела оставить ее в покое. Ну, она свое получит!

– Вы, абсолютно правы, графиня, хотя женщины и раньше предпочитали мужчин побогаче и познатней, правда не у всех получалось сохранить столь вожделенные титулы на потом.

Графиня фон Лейн-Гейдесгейм вздрогнула, впервые внимательно посмотрев на девушку. Улыбка медленно сошла с ее лица, щеки покрыли красноватые пятна. В зале снова наступила гнетущая тишина. Похоже все присутствующие были ознакомлены с прошлым графини, однако видимо ни у кого не хватало духу дать ей отпор. Под взглядами дам Лилианна побледнела. Она понимала, что не следовало этого говорить. Если свет примет сторону графини, а учитывая импозантность ее фигуры, могло быть только так, Лилианна наживет ни мало врагов.

Вдруг необъятная грудь графини заколыхалась и пожилая женщина начала смеяться громко, некрасиво, ухая как ночная птица. Ее смех быстро перешел в кашель. Госпожа фон Лейн-Гейдесгейм покраснела, пытаясь выровнять дыхание. Тут же к ней потянулись десятки рук. Кто-то предлагал платок, кто-то начал обмахивать салфеткой, молоденькая девушка побежала за водой. Лилианна стояла молча, высоко задрав подбородок. Унижаться перед старой развалиной она не собиралась.

– А вы мне нравитесь, баронесса. Меня давно ни кто не ставил на место, – вдруг обратилась графиня к Лилианне. – Вы оказались крепким орешком. Где вы научились подобной пикировке?

– Жизнь меня многому научила, – улыбнулась девушка в ответ.

– Хорошо. Садитесь рядом со мной и расскажите, как там идут в Лондоне дела?

Почти до самого вечера Лилианна была в центре всеобщего внимания. Она без устали рассказывала о Лондоне, о столичном свете, о его скандалах, и слухах. Как ни странно живейший интерес проявили дамы к фигуре лорда Байрона, чья слава дошла и до этих мест. Узнав, что жена барона лично знакома с поэтом дамы буквально засыпали девушку вопросами.

Уставшая, но довольная Лилианна лишь заполночь вернулась домой. Все таки как же ей всего этого не хватало. Что не говори, было чертовски приятно находиться в кругу образованных знатных людей и чувствовать себя с ними на равных. В следующие несколько недель баронессу стали наперебой приглашать к себе соседи: то на чаепитие, то на небольшую дамскую посиделку. Почти в каждом доме женщины обсуждали не только наряды и детей, но и ожесточенные военные баталии. В округе не было семьи, в которой в армию не призвали отца, брата, мужа или сына. Кровопролитное сражение под Дрезденом, в простонародье названное «битвой народов» обсуждалось за каждым столом. Потери с обеих сторон были колоссальные. У леди Анабеллы, живущей где-то недалеко в этом сражении погибли два сына. Мужу госпожи фон Статс повезло больше, он вернулся живым, потеряв левый глаз. Господин фон Статс многое рассказал о тех тяжелых днях, о кровавой рукопашной, о бестолковых генералах, о предательстве саксонской армии и некоторых высших чинов. Кадровый офицер прошедший все последние наполеоновские компании в первые в жизни усомнился в военном гении Императора. Весть о том что в начале ноября английская армия Веллингтона, перейдя Пиренеи, вступила в южную Францию была у всех на слуху.

В середине декабря дону Айседору пришел долгожданный конверт из Испании. В письме старый друг описывал события происходящие в стране. Все послание барон не стал перечитывать Лилианне, сообщил лишь что 11 декабря был подписан Виланский договор, по которому Наполеон признавал королем принца Фердинанда. В честь этого события в особняке был устроен праздничный ужин.

Бал у Аренбергов

Приближалось рождество. Еще несколько мужчин вернулись с фронта. Французские войска отступали в глубь страны, неся серьезные потери. Большинство уже понимали что звезда Наполеона закатывается и он был не в силах сохранить даже собственные рубежи. Почти ежедневно происходили стычки между французской и союзнической армией, однако в дамском кругу все чаще заговорили о празднике. Недавно вернувшийся Проспер Луи фон Аренберг организовывал большой рождественский бал. Лилианна как и все остальные с головой ушла в обсуждение нарядов, причесок и драгоценностей. И дон Айседор и сама молодая женщина хорошо понимали что именно бал у герцога фон Аренберга станет основным дебютом баронессы фон Штамберг, так как небольшой званый вечер в старинном замке нельзя было сравнить с роскошным рождественским балом во дворце Аренберг. Специально для бала из Парижа было выписано великолепное платье из белого, переливающегося на солнце шелка. Покрой его был прост и элегантен. На лифе и рукавах не было никаких украшений, зато длинная юбка, подхваченная под грудью была усыпана крупными жемчужинами. Фасон платье как нельзя лучше подходил для округлившейся фигуры Лилианны, подчеркивая грудь и скрывая животик. Платье было очень красивым, единственное что смущало девушку это глубокий круглый вырез. И дело было даже не в том, что в моде было квадратное декольте, просто платье было настолько открытым, что заметно пополневшая грудь буквально выпрыгивала наружу. Лилианна несколько раз во время примерки говорила дону Айседору что возможно будет лучше подкупить красивую шаль, но барон лишь отшучивался, говоря что в доме герцога всегда так душно, что это самый подходящий для вечера наряд. Лишь в день бала Лилианна поняла что именно задумал муж. Когда Марта уже одела свою госпожу и оставалось лишь поправить прическу, в комнату постучавшись вошел дон Айседор. Седовласый, высокий, статный. Он выглядел просто великолепно, однако внимание девушки привлек небольшой сундучок, который муж держал в руках.

– Что там?

– Твой подарок на рождество.

– Разве мне не полагается найти его утром? – с лукавой улыбкой спросила Лилианна.

– Утром я подарю тебе еще что-нибудь, а это мне хочется преподнести тебе сейчас. Закрой глаза.

Лилианна послушно прикрыла веки и наклонила голову. Она уже поняла, что в шкатулке драгоценности, однако девушка даже вскрикнула когда ей на шею положили что-то тяжелое и холодное. Открыв глаза, Лилианна ахнула. На ее шеи и груди блистало великолепное ожерелье из восьми рядов крупных белых жемчужин. Это была не просто длинная нить жемчуга, намотанная восемь раз вокруг шеи. Нет. Каждый ряд был отдельно, скрепленный на плечах и на спине каким-то тонким серебряным шнуром. Вся конструкция была очень подвижной и полностью повторяла контуры тела, однако благодаря шнуру каждый из рядов находился строго на своем месте, не перекрещиваясь с соседними. Тяжелое ожерелье полностью покрывало плечи и грудь. По тому как белоснежные жемчужины едва касались кромки лифа, Лилианна догадалась что не драгоценности подбирались под платье, а платье шилось под этот необычный гарнитур. Дон Айседор аккуратно одел жене на каждую руку не менее десяти браслетов, которые закрыли тонкие запястья до самого локтя. Каждый из них был прост и состоял из крупных жемчужин нанизанных на эластичную нить, однако все вместе они смотрелись роскошно и необычно, так как к последнему браслету была прикреплена цепочка с тонким колечком одеваемым на средний палец. На этой цепочке были подвешены восемь маленьких жемчужин, необычной грушевидной формы, которые при каждом жесте руки приходили в движение. Все это великолепие смотрелось очень роскошно и красиво сочеталось с отделкой длинной юбки. Бросив еще один взгляд в зеркало Лилианна отдала должное вкусу портнихи и находчивости барона. Все было именно так, как надо. Добавь мастерица пару кружевных воланов и платье смотрелось бы вычурным, измени вырез декольте и ожерелье бы потеряло всю свою прелесть.

– Какая красота! От куда оно? Я никогда не видела ничего подобного, – восхищенно воскликнула Лилианна, продолжая крутиться перед зеркалом.

– В Европу редко попадают подобные вещи. Этот гарнитур принадлежал одной из жен индийского магараджа. В этой восточной стране женщины очень обильно украшают себя драгоценностями. Ожерелье и браслеты дополняются ножными браслетами и витиеватым головным убором.

Сначала я хотел, что бы ты украсила и голову, но мадам Жульета, сколько не пыталась, так и не смогла сообразить как вся эта конструкция крепится к волосам.

– Как интересно. Пожалуй, и в самом деле браслетов на руках и ожерелья вполне достаточно. Ах, дон Айседор мне очень хочется все это посмотреть, даже если одевать все это великолепие я не буду.

– Вот с этого завтрашний день и начни, – улыбнулся барон.

Всю дорогу дон Айседор рассказывал Лилианне о герцогах Аренберг и истории их замка. Оказывается, еще с XII века территория, на которой находится замок Аренберг, принадлежала сеньорам Геферлее. Именно они построили здесь первые укрепительные сооружения. В XV веке род разорился, и в 1445 году эти земли были проданы во владения пикардийскому роду Круа. При Гильоме де Круа замок был частично перестроен, на его территории был основан целестинский монастырь. Его сын Антуан де Круа, принц Порсианский, к 1515 году окончательно перестроил замок, уничтожив все древние постройки, после чего замок приобрёл современный вид.

– Кто бы мог подумать что история этого места столь древняя! – воскликнула Лилианна.

– Это не самый древний замок в Бельгии. К тому же есть и такие, которые сохранились практически не тронутыми с тех времен.

– О, как бы мне хотелось их посмотреть, особенно внутри! – мечтательно проговорила Лилианна.

– Боюсь тут ты будешь разочарованна. Они весьма внушительно выглядят на расстоянии, но очень неказисто вблизи. Не тронутыми остались лишь те владения, хозяева которых или не смогли или не захотели потратить деньги на их благоустройство.

– Почему же? Замок графини мне весьма понравился, по крайне мере несколько из комнат очень хороши.

– Думаю, ты была бы нет так восхищена убранством, если бы увидела дом графини до того как ее муж, маркграф вбухал в него целое состояние.

– Понятно, – задумчиво протянула Лилианна. – А почему замок называется Аренберг, если им владели Круа?

– После того, как в 1612 году умер бездетный герцог Карл II де Круа, этот замок вместе с графством Аршо, княжеством Шиме и графством Бомон перешёл к сестре Карла, принцессе Анне, которая к тому времени была замужем за князем Карлом фон Аренбергом, – начал объяснять жене барон.

– Благодаря этому замок оказался во владении рода Аренберг, который владеет им по сей день.

– Интересно, какого это получить в преданное графство, княжество и герцогство? Видимо мужчины этого рода весьма удачливы.

– Боюсь, нынешний герцог с тобой не согласиться. Его-то судьба не часто баловала.

– Герцога? Как то сомнительно…

– И тем не менее. Еще в молодости 6-й герцог Аренберг, глава рода, потерял на охоте зрение, а при роспуске Священной Римской империи – и владения. Несколько лет ему пришлось жить при дворе Наполеона с протянутой рукой. Лишь в 1803 году герцог Людвиг Энгельберт фон Аренберг в качестве компенсации за утерянные владения получил герцогство Аренберг-Меппен, а так же несколько новых титулов герцога Меппенского и князя Реклингхаузенского.

– Неплохо! – присвистнула Лилианна. – Видимо, удача все-таки повернулась к нему лицом.

– Ну, насчет удачи не знаю. А вот дипломат он хороший. Лет пять назад что бы угодить Наполеону, он женил своего сына на родственнице Жозефины – Стефани Таше де ла Пажери.

– Какая она?