Дневник из преисподней

Понимая разумом, что Алекс, возможно, ушел навсегда, сердцем я ощущала, что он не перестал любить меня, и он не испытывает ужаса от содеянного мною – того ужаса, что поразил дух всех остальных орлов. Несмотря на отчаяние, прозвучавшее в его голосе, он не испытывал страха, склоняясь над телом брата, и глядя на меня. Но он закрыл его тело от меня, потому что увидел и понял, как далеко я могу зайти, и как далеко завела меня тьма, о которой я рассказала ему в один из вечеров, проведенных в пещере.

Алекс знал, что тьма живет во мне, но не видел ее, сердцем отрицая ее существование. И лишь над телом брата он не только понял, что отрицал очевидное, он понял, что только шаг отделяет меня от бездны, ибо весь остальной путь я уже прошла…

Я не знаю, как милорду удалось захватить его в плен, и что стало приманкой. И я не хочу спрашивать, потому что смерть Алекса лишила меня его прощения. Но сейчас я понимаю, что не сделала последний шаг к бездне и не сделаю его никогда только из-за Алекса. Он – единственный из всех, кто тосковал обо мне прежней…

Время брало свое и я потихоньку встала на ноги. То, что я сделала с Ланом, послужило на благо Эльдарии, ибо орлы выбрали нового короля и отношения между Алексом и Дэниэлем стали не просто дружескими – они перешли на совершенно новый уровень.

Искренняя дружба двух правителей позволила заключить мирный договор между Эльдарией и Ранта Энарэ. Принц Дэниэль, которому Мастер отдал Годертайн по моей просьбе, вернул его новому Королю Орлов в знак вечного мира. Мои же действия он одобрил молчаливым кивком, когда выслушал мой краткий рассказ о произошедших событиях после того, как Мастер привез меня домой.

Мои отношения с Алексом мало трогали принца Дэниэля. Как правителя, его волновали мои действия и их последствия, о чем он не раз упоминал. И с его точки зрения не было ничего предосудительного в том, что я защищала себя и Алекса. Более того, он не только молчаливо одобрил мои действия, но и подчеркнул, что у меня не было выбора, как не было и времени для принятия иного решения. Дэниэль был правителем людей и сам был человеком. Даже, если бы я рассказала ему о своей боли и своей ненависти, он не смог бы понять меня, потому что не он, а я была частью мира, который принадлежал орлам.

Произошедшее со мною очень скоро предали забвению, ибо договор между людьми и орлами был подписан, и приближалось время Больших Игр – традиционных соревнований военного искусства и мастерства, проводимых в мирное время каждые десять или пятнадцать лет в категории разных видов боевых искусств и холодного оружия.

На этот раз принц Дэниэль заразился моими рассказами о спортивных международных играх моего мира и участии в них представителей разных стран. Он загорелся идеей пригласить милорда на Игры и устроить некое подобие соревнования среди своих воинов и воинов своего брата, искренне полагая, что подобная встреча лишь укрепит взаимный союз.

Мне и в голову не могло придти, что окончание Игр приведет нас не к дальнейшему улучшению отношений, а к началу войны, не считая того, что никто не хотел убивать милорда – просто он оказался не в том месте и не в то время только потому, что хотел увидеть меня и объясниться со мною. И самое невозможное заключалось в том, что хотели убить даже не меня, а сэра Ро Ал Аана, который был моими глазами и ушами не только в столице, но и во всей стране. Он с охотой снабжал меня своими советами и нужной мне информацией, и во многом благодаря ему мои недруги из Совета все еще понимали, насколько опасной я могу быть, как их политический противник…

Милорд принял приглашение брата и две недели город праздновал Игры от зари до зари. Азарт спортивных соревнований захватил всех – от мала до велика. Дети и их родители, военные и гражданские, городские и сельские жители искренне болели за воинов принца Дэниэля и также искренне – за воинов милорда.

Город не вмещал всех желающих, и огромные временные шатры веером разместились вокруг столицы. В самом же Даэрате две основные арены, используемые для подобных соревнований, и места для зрителей занимались с самого рассвета. И каждый день зрители кричали, смеялись и восторженно вопили, когда объявляли победителей и вручали награды. Даже милорд и принц Дэниэль сидели рядом и не всегда сдерживали свои эмоции. И когда я смотрела на них – таких разных и таких похожих, я видела двух братьев, а не врагов…

У этого мира был шанс все исправить, и я не мешала двум братьям понять, что они семья, что они могут находиться рядом и не желать друг другу смерти. И я обходила их стороной, потому что они часто оставались наедине и их встречи все больше и больше носили характер неофициальный. И мне казалось, что это и был тот третий вариант между вечной войной и хрупким миром – рождение братских чувств и кровных уз, которые невозможно отрицать. Кто сказал, что нельзя полюбить того, кого ненавидел еще вчера?

По окончании Больших Игр принц Дэниэль устроил торжественный прием в своем замке. И только тогда я наконец-то осмелилась подойти к милорду и нарушить все правила этикета, пригласив его на танец, ибо он не приглашал никого из прекраснейших дам, бросавших ему нежные взгляды. И даже самой себе я не призналась бы в том, что ревновала его к этим взглядам.

Он принял мое приглашение, хотя всем казалось, что это он пригласил меня. Я сказала ему, что подобные праздники слишком редки и нельзя упускать возможности показать свое мастерство. Я сказала, что он в совершенстве владеет искусством танца и он единственный, кто хоть раз танцевал со мною, и никто не заметил, что, в сущности, я почти не умею танцевать. Даже в родном мире вальс, фокстрот или танго оставались всего лишь словами для меня и те несколько па, которым научил меня Анжей, никогда не спасли бы меня, если бы ни милорд. И я призналась ему, что ужасно хочу танцевать, но желание без такого партнера, как он – всего лишь желание.

Он увлек меня за собой, и какое-то время мы были в центре внимания всего зала, но это внимание, как и любая слава, которая скоротечна, быстро прошло. Милорд улыбался мне, и что-то говорил, но громкая музыка отвлекала меня, и я уловила лишь собственное имя. И все вокруг веселились и танцевали, и даже сэр Каас Ли умудрился проплыть мимо нас с нарастающей скоростью, сжимая в своих объятиях весьма престарелую леди, и серьезность его лица рассмешила меня и милорда.

Торжественный вечер, устроенный принцем Дэниэлем, не был похож на нашу помолвку. Но с ней его роднили ощущения всеобщей радости и надежды. Всем нам казалось, что наступает новая эпоха – лучшее время для этого мира. Война оставалась в прошлом и не собиралась возвращаться, а два правителя двух великих держав провели вместе кучу времени, и вели себя так, словно были братьями. И все вспомнили вдруг и внезапно, что они и есть кровные братья. И в этот вечер каждый из присутствующих осознавал, что у этого мира появилась надежда…

Я почти дотянула до конца вечера, но где-то на третьей четверти мои силы закончились, и я запросила пощады. Мы сбежали из зала в открытые двери, ведущие на огромную лужайку возле сада, наполненную вечерними огнями зажигающихся фонарей. Все желающие немного подкрепиться толпились возле расставленных столов, а уставшие отдыхали в беседках, специально установленных для этого вечера.

Те, кто устал танцевать, продолжали веселиться на свежем вечернем воздухе. Они смеялись, разговаривали, снова смеялись, пили и ели, и снова ускользали на танцы – посвежевшие и набравшиеся сил. Мы почти добрались до ближайшего стола, но милорда окликнули и обернувшись, мы увидела сэра Каас Ли, призывающего своего господина. Милорд потянулся к нему навстречу и потянул меня за собой, но я остановила его:

– Идите к нему, милорд. Я подожду вас здесь. – И моя рука выскользнула из его ладоней.

Милорд мне кивнул и стремительным шагом направился к Каасу. Он что-то выслушал и вернулся в замок, а я развернулась по направлению к столам с единственной мыслью, что давно пора подкрепиться.

Я почти добралась до вожделенного ужина, но совершенно неожиданно мои глаза выцепили в толпе знакомую фигуру и я отвлеклась. Много раз после этого момента я задумывалась над тем, что есть судьба и что есть случайность. И каждый раз приходила к выводу, что каждая случайность – это и есть наша судьба.

Я заметила сэра Ро Ал Аана и увидела, что он не один. И он говорил не с прекрасной барышней, что было бы совершенно логично, ибо сэр Ро Ал Аана давно овдовел, а с каким-то юношей, не одетым для праздника. В этот вечер и замок, и сад были наполнены охраной, одетой в парадную форму, и юноша явно не входил в их число. Но и на отпрыска из знатного и богатого семейства он тоже не походил. Если его пропустили к сэру Ро Ал Аану при усиленной охране всего дворца, значит, на то были свои причины. И мое любопытство пересилило голод.

С трудом протиснувшись между такими же голодными и желающими поужинать, я выбралась на свободную от людей площадку и окликнула сэра Ро Ал Аана. Но он не услышал меня.

Пока я пробиралась через толпу, юноша исчез, а сэр Ро Ал Аана все еще стоял и что-то держал в руках. В вечернем сумраке, который еле-еле разогнали зажегшиеся фонари, я с трудом разглядела белый листок бумаги и снова позвала сэра Алана, но мой зов утонул в шуме окружающего меня веселья.

Сэр Ро Ал Аан дочитал письмо и быстрым шагом направился к цели, известной только ему. Я направилась вслед за удаляющейся фигурой, но не могла идти также быстро, как он, и бежать я тоже не могла, потому что вечернее платье шьют не для этого.

Он прошел через охрану и никого не позвал – это была первая наша ошибка. Я последовала вслед за ним через охрану – и тоже никого не взяла, отмахнувшись на ходу от Та Лика, который сильно изменился и очень возмужал за последнее время. И это было нашей второй ошибкой. А потом я снова позвала сэра Алана, чувствуя, что не могу его догнать, и он услышал меня и обернулся ко мне, приветственно помахав рукой. Я отвлекла его и совершила третью ошибку, дав возможность напавшим из засады людям атаковать его со спины.

Только увидев черные тени, появившиеся из травы у самых его ног, я закричала от страха за него и мое предупреждение запоздало лишь на мгновение, которого хватило противнику для одного удара, но не хватило, чтобы повалить сэра Ро Ал Аана на землю. Его инстинкты были на высоте, и он отступил, защищась, а я побежала к нему, совершенно забыв, что в вечернем платье не шьют карманов для шпаг и кинжалов.

На земле не лежали камни и толстые ветки, упавшие с дерева, ибо дворцовый сад не был заброшенным и дремучим лесом, а его тропинки посыпались песком. И мне не нужна была шпага, чтобы схватить горсть песка с земли и метнуть ее в лицо человека, бросившегося ко мне. В родном мире я любила играть в волейбол, так что старые навыки не только не подвели, но и дали мне преимущество.

Я отвлекла одного, но двое других готовы были вот-вот расправиться с Ро Ал Ааном, ибо он истекал кровью, и я чувствовала ее запах.

Замешкавшись, мой противник потерял свое преимущество, но не потерял шпаги. Мои сильные и в общем-то красивые ноги, (сам себя не похвалишь – никто не похвалит), были бесполезны в длинном и облегающем платье, и мне пришлось использовать свой отработанный удар правой рукой, ибо ничто не шокирует так, как хороший и мощный удар в лицо, которого никто из мужчин не ожидает от истеричной красотки в вечернем наряде.

Но мой удар достиг цели лишь наполовину. Я чуть не сломала кисть, а мой противник лишь помотал головой и что-то промычал в ответ, инстинктивно ухватившись за меня, но его шпага упала на траву, а не проткнула мне грудь или живот. И все же у меня не было шансов и их не было у сэра Ро Ал Аана.

Оставшийся на ногах противник быстро пришел в себя и попросту придушил меня, не давая возможности даже вздохнуть, а затем повалил на землю, ломая мои ребра, ибо его колено давило на них, а руки довершали начатое. За мгновение до того, как ночь поглотила мое сознание, я увидела, как исчезает голова моего противника, и звезды закрывают вечерний небосвод, расползаясь по небу, как сотни маленьких светлячков…

Я вбирала в легкие воздух, все еще не веря в свое спасение, и с трудом приподнялась над землей, перевернувшись и оперевшись на локти. Я увидела милорда, атакующего двух нападающих в стиле «на войне как на войне» или «отбойный молоток в действии», затем моего поверженного противника и сэра Ро Ал Аана, все еще живого, но почти не способного драться.

В это мгновение милорд вскрикнул от боли и правый рукав его белоснежного костюма окрасился в алый цвет. Он резко переместился вправо, дав возможность сэру Ро Ал Аану атаковать, и один из противников напоролся прямо на его шпагу, неосторожно открыв левый бок. Последнего из нападавших милорд уложил через несколько секунд, отработав свой непревзойденный удар по ногам, не имеющий ничего общего с милосердием или правилами учебного боя. На войне как на войне…

Еще через мгновение к нам подбежал Та Лик и еще двое моих гвардейцев, но их помощь понадобилась только сэру Ро Ал Аану. Я же смотрела на окровавленную руку милорда и кричала в ночи: «Почему вы без охраны, милорд?! Почему вы без охраны?!».

Мне казалось, что я кричу, но я даже не могла говорить. И когда он подошел ко мне и помог подняться, я коснулась его руки, и мое платье окрасилось кровью милорда. Я посмотрела на нее, а затем заглянула в его глаза – и моя благодарность за свое спасение умерла на моих неживых губах.

Милорд не нуждался в моей благодарности, напротив, он сказал, что благодарен за то, что судьба предоставила ему возможность спасти меня и сэра Ро Ал Аана, ибо та же судьба предоставила ему шанс выполнить свое обещание. Он сказал, что вернет меня навсегда и заплатит войной за мое возвращение.

Никто из нас не мог ничего поделать, ибо милорд был ранен в гостях у своего брата, и его кровь пролилась. Слово принца Дэниэля было нарушено и мирный договор, заключенный между Элидией и Эльдарией, в одно мгновение стал дешевле бумаги, на которой был написан. И я с ужасом представила себе, как говорю об этом принцу Дэниэлю.

Вот только я не смогла ему все рассказать, потому что не могла говорить еще очень долго, а сэр Ро Ал Аан потерял слишком много крови в тот вечер и вообще ничего не сказал, уложенный доктором в постель со строжайшим наказом сиделке – никого не пускать, даже принца Дэниэля.

В замок мы прокрались толпой через самую дальнюю дверь, но скрыть наши перемещения от охраны все равно не смогли. Для сэра Алана тут же вызвали доктора, а Таа Лик был послан за принцем Дэниэлем с запиской, написанной мною в рабочем кабинете принца.

Воспользовавшись минутным ожиданием, я обработала рану милорда и перевязала ее, и Дэниэль застал нас в тот самый момент, когда полуобнаженный милорд с ледяным спокойствием наблюдал за моими руками.

Дэниэль вздрогнул при виде своего брата, а затем лицо его потемнело прямо на глазах. Он молча достал из шкафа чистую рубашку и протянул ее брату, а затем кивнул мне, словно предлагая начать рассказ. Но я помотала головой, показав на горло, и милорд, надевая рубашку, довольно четко произнес:

– Принцессу Лиину чуть не задушили. Сейчас она не может говорить, но, если тебя это утешит, мой брат, хотели убить не ее и не меня. Напали на сэра Ро Ал Аана, и принцесса Лиина, как всегда, бросилась его спасать. Я шел вслед за ней, потому что она обещала дождаться меня в саду, но не дождалась. Ее гвардейцы сказали мне, что она прошла по тропе в северном направлении, а затем мы все дружно пошли вслед за ней – только я был быстрее. На сэра Ро Ал Аана напали двое, один душил Лиину – его я убил первым. Второй противник меня ранил, но сэр Ро Ал Аан отомстил за мою кровь. Третий пал от моей руки. Почему в твоем саду неизвестные люди нападают на гвардейцев принцессы – разбираться тебе. Я же слишком устал, чтобы продолжать, и если ты позволишь, хотел бы устроиться здесь на ночь. Ни твоим, ни моим людям лучше не знать, что сегодня произошло, и что наше соглашение больше не имеет силы для меня! – Он сказал это вслух и Дэниэль только кивнул.

Мы вышли, а возле дверей кабинета остались нести свою вахту мои гвардейцы.

Близилась ночь, и праздник подходил к концу. Принц Дэниэль до конца исполнил роль гостеприимного хозяина и с улыбкой на лице, пусть и усталой, дождался, пока разъедутся по домам все приглашенные. Он спокойно сообщил сэру Каасу, что милорд отдыхает в его кабинете, поскольку слишком устал, чтобы добираться до гостевых апартаментов.

Ближе к рассвету все наконец-то угомонились, и даже мне удалось немного подремать после того, как доктор осмотрел мою шею и наложил повязку.

Личности убитых милордом и сэром Ро Ал Ааном установить не удалось – неизвестные наемники с Юга, работающие Бог знает на кого.

Рано утром принц Дэниэль смог переговорить и с сэром Ро Ал Ааном, и тот сообщил, что шел на встречу с одним из своих информаторов, обещавшим представить тексты писем, которые направлялись в адрес милорда одним из приближенных принцу людей. Сама переписка между политиками не была запрещена, но, по словам сэра Алана, его информатор намекал на излишнюю откровенность писем.

Сэр Ро Ал Аан направлялся на встречу, совершенно не подозревая, что идет прямо в ловушку. И он так и не ответил принцу на вопрос – зачем кому-то понадобилось убивать его, если сам он так и не встретился со своим агентом? Тело последнего охрана дворца обнаружила в саду недалеко от места схватки. Он был заколот, и при нем не было никаких документов…

Мы так и не узнали, было ли нападение на сэра Ро Ал Аана частью какого-то плана, и даже измены, или покушение на него было связано с более прозаичными мотивами. Мы не узнали, кому так хотелось убить сэра Алана, что он рискнул напасть на него в самом сердце Эльдарии и в самый разгар праздника, многим рискуя. И мы так и не смогли ответить, кем является человек, ведущий переписку с милордом, и существует ли он на самом деле?