Иноходец

Мне стало не по себе. Очевидно, от меня ждали чего-то более позитивного, но я просто-напросто убил живой цветок. Возможно, это был бабушкин любимец. Прокофья тоже была в замешательстве. Натянутую ситуацию разрядил Джано.

– Ну мы всю ночь и всё утро были в дороге. Он истощен. Вот и получилось так, что первым делом высосал энергию из горшочка.

– То есть, он это не контролирует… – пробормотала хозяйка дома, рассматривая остатки своего растения.

– Да. Большая сила. Стихийная, необузданная, он словно колодец для неё. Но сам ничего не умеет. Его бы надо принять в наши ряды, а то мало ли что может произойти с таким дарованием…

– Эх, да если б ты его не трогал, может, оно и спало бы внутри него до самой смерти, – грустно сказала Прокофья, ставя горшок обратно на окно.

– Ну, так получилось. Теперь мы просто обязаны принять Игоря к нам. Как говорит Ворона, сильных шаманов давно не рождалось, а тут такой самородок, – ответил Джано.

– Ворона твоя меньше каркала бы! Она сама любительница расшатать равновесие. Будем слушать её – все сгинем к чертям.

С этими словами бабушка пошла к печи и стала грохотать котелками да кастрюльками. Да, это была настоящая русская печь на дровах! Но тогда мне было не до восхищения. У меня появилось чувство, что после инцидента с цветком мне в этом доме не особо рады.

– Садитесь, касатики. Накормлю вас. А то вы от истощения всю энергию из моей избушки высосете, – проворчала Прокофья.

***

Мы ели перловую кашу, заедая черным хлебом и квашеной капустой. Поила нас хозяйка медом. Господи, как же противно было пить эту приторно сладкую гадость в первый раз! За столом говорили только Прокофья и Джано. Я виновато молчал и слушал. Зато узнал много интересного. Во-первых, наша хозяйка была гораздо старше Вороны и уж точно застала времена Петра Первого. Как она прожила три века, я пока не стал выспрашивать. Но для нашего круга шаманов она считалась кем-то вроде старейшины – той, кто знает все тайны, легенды, ритуалы и прочее. К тому же она умела предсказывать будущее, что давалось только сильнейшим. А ещё она была единственной, кто сидел на месте. Её всегда можно было найти в этой избушке, в то время как другие члены братства постоянно где-то странствовали. А вот где – пока что для меня было большой загадкой. После нашего похода, а затем автостопа, а потом ещё раз похода, мне казалось, что Джано и такие как он просто кочуют по дорогам страны. И мира. Но некоторые обрывки фраз наводили меня на мысль, что есть и другие, особые дороги, которые открыты только шаманам.

– И как Федюня выбрался оттуда? – спрашивала Прокофья.

– По запаху. Нашел духа и нырнул в Гайю, а дальше плыл по Красной реке до знакомых мест, – отвечал Джано.

– Нюх его не раз уже спасал.

– Да, на той стороне нет ничего лучше старых добрых инстинктов!

Какая Гайя, какая «та сторона»?.. Поев, я понял, что усталость на пару с сытым желудком опять отправляют меня в сон. Я даже не заметил как уснул. Очевидно, просто сполз на диванчик, на котором сидел.

Когда проснулся, за окном было уже темно. Комнату освещала одна единственная свеча. Прокофья вязала сидя в кресле-качалке, а вот Джано уже и след простыл.

– Он ушел дальше бродить, скучно ему сидеть у бабки в четырех стенах, – ответила старушка на мой немой вопрос.

– Стоп. А как же я? Он просто оставил меня здесь?

– Ну ты-то сюда с конкретной целью пришел. Хочешь увидеть духов, так и оставайся, пока не увидишь. Или хочешь обратно на трассу?

Я потянулся, протер глаза. Часы с кукушкой показывали девять часов вечера. Как долго мне придется провести здесь, в ожидании духа? День, неделю?

– Бабушка, а что нужно сделать, чтобы пришел дух? – спросил я.

– Эта изба тем и хороша, что ничего не надо делать. Здесь и так живет домовой, вылезает каждую ночь. И, ко всему прочему, он не слишком разборчив в людях, появиться может практически перед каждым, – проскрипела она, не отрываясь от спиц.

– Эм-м-м… Я думал, что это что-то вроде испытания. Мол, чтобы увидеть духов, нужно как-то удостоиться их внимания, заинтересовать их…

– Это верно. Если говорить о духах вообще. Но мой сосед – немного другого плана существо. Ему плевать на законы духовного мира. Так что ты его увидишь в любом случае, я думаю. Главное другое – как вы друг на друга отреагируете.

Я встал и прошелся по горнице, переваривая её слова. Здесь у каждого предмета была своя долгая история. Если бы я учился на истфаке и мечтал стать археологом, я бы сейчас писался от радости, что могу прикоснуться к таким древним артефактам. В сундуках у бабули и меч-кладенец бы нашелся, и вторая нога Ивана Сусанина. И мест, где мог спрятаться домовой, здесь было предостаточно.

– А что дальше? Ну увижу я его, раз вы говорите, что это так просто. С этого начнется мой путь шамана? – спросил я.

– Увидев одного духа, ты поймешь сам принцип. Разберешься как смотреть, чтобы их заметить, – Прокофья продолжала что-то вязать. – Вся жизнь шамана – это общение с духами. Мы не выдумываем заклинаний, чтобы творить всякие чудеса. Всё, что нам удается, – есть результат нашего общения с потусторонними силами. Так что тут главное начать. А дальше как пойдет.

Всё было подозрительно просто. Ну это даже лучше. Не надо было чертить вокруг себя обережный круг и читать всю ночь молитвы, пока вокруг тебя бесновалась бы нежить. Один домовой – это не страшно. Так я думал. Конечно, я не ожидал, что он будет похож на мультяшного Кузю, но надеялся, что и на Вия тоже не будет смахивать.

Вдруг мне вспомнился самый ярких образ домового, который засел в голову ещё в детстве. Обычный рисунок в газете к статье о всякой чертовщине. Там был изображен коренастый дедушка с метлой и в валенках. Художник, очевидно, хотел изобразить его милым, но перестарался с глазами. «Гномик» получился очень жутким, и ещё долго моё воображение вспоминало его, когда я вставал ночью в туалет. Бр-р-р! Я подумал, что если что-то подобное увижу в избе Прокофьи, то тут же с криками выбегу наружу и буду верещать, как перепуганная девица.

– Иди сюда, – вдруг позвала меня хозяйка. – Возьми эту коробку, я в нее скидываю нитки с распущенных вещей. Намотай мне их снова в клубки, будь полезным гостем.

– А, хорошо… – я принял у бабушки обычную обувную коробку с кучей шерстяных ниток и уселся обратно на диванчик.

– Ты всё равно выспался уже. Вот тебе как раз занятие скоротать время, пока домовой не появится. А я спать пошла. Устала, намаялась, у меня редко гости бывают…

Одним прыжком, достойным атлета, Прокофья заскочила на печь и закрыла за собой шторку. Она ещё долго там возилась, а после прокряхтела: «Спокойно ночи», и затихла.

– Спокойной ночи, – ответил я, начав наматывать один клубок.

Занятие невероятно монотонное и успокаивающее. Через полчаса, я ощутил, что снова хочу спать. Я даже забыл, чего я здесь, собственно, жду. Поэтому, когда где-то между печкой и сундуком послышались шорохи, первым делом подумалось о крысах. И лишь когда эта «крыса» вздохнула тоненьким голоском, почти как человеческий ребенок, я неожиданно вспомнил, что должен прийти домовой! Аккуратно отодвинув коробку, я стал всматриваться в то место, откуда раздавались звуки. Адреналин тут же хлынул в кровь, но света от слабенькой свечи было катастрофически мало, чтобы я смог разглядеть ночного гостя. Как только я об этом подумал, гадская свеча вообще погасла. Как оказалось, последние десять минут мне светил её огарок. А искать новую было совсем не с руки.

Я до рези напрягал глаза, чтобы они поскорее привыкли к темноте. Из окна пробивался слабый свет звезд, но мой взгляд ещё не адаптировался к нему. Послышался новый шорох, и я инстинктивно забрался с ногами на диван, будто и вправду имею дело с крысой. Минута длилась вечность, и вот я, наконец, увидел, как из-за сундука что-то выползает. Кот! Оно похоже на кота! Так я подумал вначале, но движения существа всё-таки немного отличались. Да и не могут быть у кота такие мощные передние лапы, с таким длинными то ли пальцами, то ли когтями. Серая косматая шерсть покрывала все тело существа. Его «руки» были длиннее, чем «ноги». Хвост отсутствовал, голова на удлиненной шее медленно поворачивалась, осматривая комнату.

Еще несколько секунд я разглядывал домового и вдруг понял. Какой, к черту, кот?! Это же стопроцентный ленивец! Я их вживую никогда не видел, но забавных видео с ними посмотрел предостаточно. На секунду всё, что со мной произошло, показалось чей-то дурацкой шуткой. В тот момент я подумал, что стал героем видеорозыгрыша, над которым потом будет смеяться весь Интернет. Точно, у бабульки в избе установлена камера, и хозяйка трясется от смеха у себя на печи, глядя, как я вскочил на диван, наблюдая за «домовым». Найти ленивца для такого прикола, конечно, нелегко, но всё же возможно. Ага, духи, колдуны, лешие – как же!

Поток возмущенных мыслей прервал взгляд существа. Домовой, наконец, понял, что изменилось в избе с его последнего появления, – на диване появился кто-то незнакомый. Он рассматривал меня, а я получил возможность взглянуть на его морду, которая оказалась серым и морщинистым, но лицом. Глаза «ленивца» слегка горели оранжевым светом, в них читался слабый, но разум.

– Кех! – то ли кашлянул, то ли пискнул он.

Прозвучало, будто детеныш какого-нибудь млекопитающего решил вдруг заговорить по-человечьи. Я замер. Мурашки побежали по телу, уверенность, что передо мной экзотическая зверушка, пропала. Домовой проковылял на середину комнаты, его «руки» волочились сзади. Ростом он был со средних размеров собаку и при этом горбился.

– Кость?! – произнес он высоким голоском.

Я судорожно перебирал в уме варианты, что он имеет в виду. Какая кость? Ему косточку кинуть? Так у меня нет.

– Тобры кость? – повторил домовой и кивнул головой так, будто подначивал меня к ответу.

Неожиданно до меня дошло. Вот просто осенило.

– Добрый гость, – утвердительно ответил я, естественно, шепотом.

Существо кивнуло. Божечки мои, контакт был налажен!

– Мой дом, мой кость.

Пропищав эту фразу, домовой вернулся обратно к сундуку, порылся где-то в темноте, а затем поковылял обратно ко мне. Руки на этот раз он держал впереди себя, явно что-то нес. Существо протянуло мне нечто в темноте похожее на уголек. Очень осторожно я принял дар и медленно поднес его к глазам. В тусклом свете звезд я разглядел кусочек черного хлеба. Достаточно сухой, в некоторых местах с волосками домовской шерсти, но это был он.

– Кеш, кость, – радушный хозяин уселся прямо на пол и уставился на меня немигающими глазами.