Иллюзия вторая. Перелом

– И…

– Он поглощает абсолютно всё, – дракон повысил голос, – а поглощая – перерабатывает, выплетая своими конечностями мешковину из которой и состоит сам мешок с ленью.

– Но тогда получается что мешок с ленью не имеет внутренностей, не имеет никакого наполнения?

– Именно так, – Артак был доволен, и это слышалось по его голосу, – это и есть его главное отличие от всех остальных мешков – он, можно сказать, пуст, но одновременно полон, он сделан исключительно из мешковины – точно так же, как комок земли состоит только из одной земли. В него нельзя ничего положить, но тем не менее он растёт, покрываясь новым и новым слоем ткани, которую паук неустанно выплетает поверх уже существующей.

– Растёт, поглощая другие субстанции?

– Конечно, ведь ему неоткуда более брать пищу. На самом деле никакой лени в природе не существует – в неё превращаются все остальные желания и чувства и именно в ней вязнут все поступки и действия. В ней может раствориться всё что угодно. Как самое благое, так и самое мерзкое.

– И глупость? И ненависть? И злость?

– Этих вещей в природе тоже нет, – Артак усмехнулся одним голосом, так как мы не видели лиц друг друга, – ведь глупость – всего лишь отсутствие знания, а злость – недостаток добра.

– Но если в мире есть знание, то значит есть и глупость?

– Нет, нет, что вы, – голос Агафьи Тихоновны вклинился в беседу, – знание в мире, конечно, есть и оно, как ни странно, существует абсолютно везде – в каждой клеточке вашего тела, в каждой капле росы, в каждой горсти земли или в клубе пыли, оно пребывает в любой песчинке или даже в миниатюрном, не видимом глазу атоме. Атом не виден, не различим, но Знание можно рассмотреть, оно присутствует и что очень важно – присутствует, как мы уже говорили, не только везде, но и в полном своём объеме. Знание неразрывно и едино. Оно абсолютно и вечно. А глупостью человечество называет лишь неумение прочитать это знание. Так что самой глупости в природе нет, но она есть в избытке в человеческом восприятии этой самой природы.

– Понимаю… – я кивнул головой, продолжая наблюдать за шевелящимся пауком.

– Вы совершенно правы, Агафья Тихоновна, – голос Артака отвлек меня от столь захватывающего занятия, – вы совершенно правы. Лень питается реально существующими вещами, она не способна поглотить ни выдумку, ни иллюзию существования чего либо, и именно поэтому она всегда вредна. Всегда! Без исключений!

– И этот мир…

– А этот мир, – дракон обвел взглядом всё что здесь было, – этот мир характеризует любого человека точнее самой что ни на есть его точной и правдивой характеристики, ибо здесь нет времени в его человеческом понимании и, следовательно, этот мир невозможно обмануть. И храниться всё это будет столько сколько нужно, и ничего не испортится и ничего не пропадает. Этот мир – абсолютно точное отражение человеческого существования. Это его безупречная копия. Здесь всё что было, всё что есть и даже всё что будет.

Я кивнул и вопросительно взглянул в ту сторону, откуда раздавался голос Артака, будучи уверенным что он меня видит и точно знает то, что я хотел спросить.

– Да, да, – ответ пришел незамедлительно, – и то что тебе только предстоит пройти здесь тоже уже есть. Ибо этот набор, присутствующий в разных мешках, – дракон прокашлялся, – этот набор чувств и желаний, набор действий, поступков, решений – это именно то, что дано тебе от рождения, и ты волен перекладывать из одного мешка в другой, но предварительно видоизменив то, что перекладываешь… В этом уникальная роль самого человека – творить, изменять, присутствовать! Видоизменить так, чтобы то, что ты достал из одного из мешков стало соответствовать тому мешку, куда ты собираешься это положить, – Артак усмехнулся, – ибо, как мы уже говорили, нельзя поместить в мешок с правдой даже капельку лжи.

– Но ложь – это всего лишь отсутствие правды, не так ли? Как глупость – отсутствие знания?

– Да, именно так.

– Но где тогда я смогу достать ложь в этом мире?

– Да где угодно, – дракон рассмеялся, – из любого мешка. И всё потому что любой мешок наполнен в точности тем же самым, чем наполнена любая человеческая голова.

– Но чем же? Что тогда внутри всех мешков?

– А ты ещё не догадался? – Артак прошелестел в моем мозгу всего лишь одним словом, – внутри мешков – время. В любом из этих мешков находится простое человеческое время или энергия, которую человек тратит на то или иное действие или на какое-либо чувство, или даже на невесомую мысль. Сколько времени на что потратишь, какой кусок человеческой жизни от себя отстегнешь – тем и будешь. Таков самый древний человеческий закон.

– Ничего себе! – я резко дернулся, и боль в ноге дала о себе знать, возвращая меня в реальность, – но где мы? Что это за видения такие?

– Не надо волноваться, – Артак был тут как тут, – волнение не поможет ни в одной из возможных жизненных ситуаций, ни в одной… Ты просто выпил концентрированное время, получил дополнительную энергию и она всё ещё бродит по твоим внутренностям, иногда задевая мозг и вызывая такие галлюцинации, – он усмехнулся одним лишь голосом, – да и галлюцинации ли это, тоже вопрос.

– Но ты здесь уже был? А Агафья Тихоновна? Она тоже была?

– Конечно. Здесь, в этом мире, я бываю достаточно часто. Однако, ты сам этого не замечаешь. Да и Агафья Тихоновна тоже наведывается сюда время от времени, правда немного реже.

– Почему вы не берете меня с собой? – я опять дернулся, но акулий плавник ласково поддержал меня за локоть, а драконий хвост обвился вокруг моего тела, – почему вы скрываете от меня существование этого мира?

– Мы не скрываем, – Агафья Тихоновна горячо зашептала мне на ухо, – мы не скрываем, ибо мы не в состоянии что-либо скрыть от тебя. Ты сам и только сам способен закрыть глаза на то что происходит вокруг. И на этот мир тоже. А мы всегда рядом и именно там, где находишься ты сам…

– Но где тогда я, когда вы здесь? Чем занят? Почему не с вами?

– Мы здесь только тогда, когда ты ослабляешь хватку и немного отпускаешь своё сознание.

– И когда это?

– Ну например, когда ты его теряешь, – эти слова прошептал мне на другое ухо уже дракон.

– Кого теряю?

– Сознание, кого же еще? – судя по всему, Артака забавляло мое непонимание, – от боли или, например, во сне…

– Аааааааа, – единственный протяжный звук «а» вырвался из моего горла, сразу расставив всё на свои места, – понимаю. Ну, конечно же, во сне! Я сплю, а вы гуляете, – в моем голосе звучало удовлетворение от того что я наконец-то понял! – Повезло же вам.

– Ну я бы так не сказала, – Агафья Тихоновна захихикала мне в ухо, – обычно я сплю вместе с тобой. Артак гуляет в одиночестве.

– Но почему?

– Потому что, как правило, во сне ты спишь, – и акула немного отодвинулась, чтобы лучше рассмотреть мешки, – а когда человек спит – он молчит…

– Ах, да, я и забыл… И правда. Но когда мы отсюда уйдем? Можно ли здесь задержаться?

– На самом деле ты постоянно присутствуешь здесь, но незримо, так сказать, бестелесно. На самом деле это, – тень от драконьей лапы указала вниз, на мешки, – это и есть ты сам. Только без прикрас, так сказать.

– Да уж, – пробормотал я, взирая на гору мешка с ленью, – да уж… Впрочем, это очень похоже на правду.

Я немного помолчал, обдумывая ситуацию и лихорадочно вспоминая о чём мы говорили раньше.

– Ты интересовался где в этом мире можно достать ложь, – услужливо подсказал дракон.

– Точно! И где же? Ты говорил что где угодно, но я не вижу ни одного мешка с надписью «ложь».

– Достань знание и передай его другому, но передай неверно или передай, скрыв часть чего-то, – вклинилась акула, – вот тебе и ложь. Достань принципиальность и честность и пожертвуй ей во имя чего бы то ни было – вот тебе и ложь…

– Даже во имя правды?

– Во имя правды? – интонация Артака сменилась на изумленную, – пожертвовать чем-то во имя правды невозможно. На этот святой алтарь можно кинуть лишь заблуждения и самообман.

– И всё, что здесь сложено – моё? Ни больше и ни меньше?

– Да. Ровно столько сколько ты видишь, – невидимый Артак, судя по всему кивнул головой, – но повторюсь, ты легко можешь менять часть чего бы то ни было из одного мешка на равное количество чего-то из другого.

– Но как?