Иллюзия вторая. Перелом

– То есть по сути – что внизу, что вверху – безвременное пространство?

– По сути – да. Но внизу оно безвременно перед познанием времени, а вверху – уже после того как время познано, осознано и отброшено за ненадобностью. Но суть одна, ты прав, – дракон засмеялся, – время отсутствует и там и там.

– И разница в том…

– А разница в том, – Артак перебил меня, ухмыляясь, – что находясь вверху, ты уже ясно видишь и понимаешь не только структуру и свойства времени как такового, но и суть людей и животных, копошащихся там – во времени. Разница так же в том, что стать существом вне времени можно лишь по твоему осознанному выбору. И выбор этот ты сможешь осознать лишь после долгого карабканья по отвесным скалам, а то и без них, опираясь лишь на кажущийся тебе бестелесным воздух. Выбор спрятан в самом верху скалы по имени Человек. И достать его, воспользоваться им, вкусить блаженство того состояния, когда ты первый раз в жизни можешь выбирать – можно только забравшись на самый верх себя самого. Ведь будучи внизу ты вряд ли сможешь что-то разглядеть. Твой взор ограничен, хотя бы той же поверхностью мыльного пузыря. А чем выше ты поднимаешься – тем распахнутее и бесконечнее твой горизонт.

– Но через радужную натянутую пленку всё-таки можно что-то разглядеть.

– Можно! – Артак засмеялся, – разглядеть-то можно, но с очень большими искажениями. И иногда эта временно-пространственная пленка может настолько коверкать изображение или уплотняться, что видна будет или абсолютная иллюзия или всего лишь собственное отражение, – дракон помолчал одно лишь мгновение, – впрочем это одно и тоже.

– Тогда как сверху…

– Тогда как сверху препятствий, ограничивающих твой взор нет.

– Совсем-совсем нет?

– Ну об этом ещё рано говорить, – Артак посмотрел на Агафью Тихоновну, которая внимательно следила за разговором и добавил:

– Кстати, если вам интересно, то пределов нет не только в одном измерении, но и в двух, и в трех, и в десяти…

– Как это?

Агафья Тихоновна подхватила разговор на лету, давая возможность дракону оставить меня и выглянуть наружу из парадного, что тот давно собирался сделать, судя по тому как он прислушивался ко всему происходящему снаружи.

Ко всему, что было вне пузыря.

– Да очень просто, – акула провела плавником по ребру ступеньки, – двигаться в одном измерении – это двигаться по прямой – туда и назад, или вверх и вниз, или вправо и влево. Однако, если вы сложите все эти движения, то само движение приобретет объемный характер.

– Не понимаю…

– Да что тут понимать, – Артак вернулся от окна и улыбаясь расставил всё на места несколькими словами, – движение в двух измерениях – это движение плоскости на поверхности воды, это постоянно расширяющийся круг, как от брошенного в пруд камня, а в трех – укрупняющаяся, или наоборот, сфера – словно вы надуваете или ослабляете воздушный шарик. И получается что объемное движение – это не что иное как увеличиваться или уменьшаться. Так понятнее?

Я молча кивнул, но какое-то время молчал, переваривая информацию.

– Обязательно шар?

– Нет, нет, – Артак усмехнулся, – любая трехмерная фигура. Я привел в пример сферу только для наглядности.

– Ага. Постойте, но тогда движение в одном направлении рисует в воображаемом пространстве просто линию, которая постепенно удлиняется, в двух – это уже расширяющаяся вправо и влево плоскость, в трёх – увеличивающаяся фигура, а в четырех…

– Тсссс, – Артак приложил свой коготь к моим губам, – трёх измерений пока что вполне достаточно.

– Да, да, – я поспешил согласиться, ибо мой мозг не смог найти пример движения в четырех измерениях и потихоньку стал пробуксовывать, – достаточно. Так вы говорите – вверх?

– Да, – акула подмигнула мне лакированным глазом, – это правильный путь.

– Но вверх-вниз – это линейное движение? Это ведь линия?

– Это линия, – дракон утвердительно кивнул, – это линия, имеющая только один размер – длину, и не поддающаяся измерению в двух других измерениях. Их просто нет, – он засмеялся чисто, от души, – это воображаемая линия, как вы совершенно правильно заметили, в воображаемом пространстве.

– И эта линия…

– Эта линия, с единственной координатой – временем, и есть ваша личная дорога, ваш жизненный путь – долгий путь от неразумного камня до сверхсознательного существа. Путь, пронизывающий тонкую пленку человеческого бытия, эту едва различимую по толщине мембрану времени и пространства. Путь, уходящий вдаль настолько далеко, насколько вам хватит смелости и желания. Пока что вы личность, и живёте в человеческом обществе, но как только вы осознаете свою сущность – вы переселитесь в само существование, то есть достигните своего первого берега и потушите свой первый маяк.

– Если я правильно вас понимаю – то эта линия вполне может стать и плоскостью и фигурой?

– Вы понимаете правильно, – дракон кивнул одобрительно, я бы даже сказал – поощрил меня этим кивком, – но вы забегаете вперед. По неизвестной мне причине все люди поступают одинаково. Их мысли опережают действия, или наоборот запаздывают, и реальность, какой бы она ни была, ускользает от них. Как прошлая реальность, потому что тогда они были где-то в другом месте, так и настоящая, потому что и сейчас они не здесь, и, соответственно, будущая – потому что само будущее создается из уже утерянных в прошлом и настоящем мыслей. Это будущее формируется каждое мгновение лично вами – вашими размышлениями и вашими же действиями. И какое оно может быть? – Артак вскинул передние лапы, словно призывая в свидетели это самое настоящее, – скажите, какое оно может быть, это ваше будущее, если создаете вы его из разных, не подходящих друг другу частей?

– Но…

– Никаких но… Мысли должны соответствовать словам, слова – действиям, а действия – опять-таки, мыслям. Тогда ваше будущее вне опасности. Тогда и только тогда верхушка выстроенного вами здания в состоянии пробить пленку и пройти сквозь мембрану осознаваемого течения времени, предварительно осознав человеческую суть. Только тогда ваш корабль сможет выскользнуть из межзеркального пространства и уплыть вдаль, а мачты на вашем судне смогут даже царапнуть небо… Но только тогда, не раньше…

– И как укрепить остов своего корабля? Как избежать разрушения?

– Никак, – Агафья Тихоновна развела плавники в стороны, – в этом нет необходимости. Дело в том, что этот бушующий океан, каким бы страшным и грозным он не казался, всегда будет за бортом, а если и сможет попасть внутрь, то лишь с позволения, а то и по приглашению самого человека. Впрочем, вышвырнуть его наружу каждый человек может в любое мгновение, – Агафья Тихоновна свела плавники вместе и неподвижно сложила на своем бело-сером теле, отчего они стали похожи на двух спящих сестер в треугольных косынках, – и именно потому что каждое мгновение времени может принести в вашу жизнь освобождение от чего бы то ни было – никогда не бывает поздно. Всегда, даже за мгновение до смерти вашего физического тела, можно, да и нужно, просто-напросто необходимо взлетать до самого Солнца!

– Но а если не просто потонуть, набрав в трюм воды, а разбиться о прибрежные скалы? Если налететь на риф?

– А вот для этого и существуют ваши личные, ни с кем не делимые маяки, – она засмеялась, – и одно я могу вам сказать абсолютно точно – разбиться, да так чтоб вдребезги, так чтоб в мелкую, не поддающуюся восстановлению пыль – невозможно. Наверное, это единственная невозможная вещь на свете.

– Какая?

– Стать полностью мёртвым… – взгляд Агафьи Тихоновны на мгновение стал серьезным и вдумчивым, – увы и ах, но это совершенно невозможно.

– Вы действительно так думаете? Или знаете точно?

– А вы считаете что в этом мире, – сестры-плавники описали большой круг над головой у акулы, – да что там – в мире, – взлетевшие на мгновение сестрички вновь приземлились на кожаном, нежно-белом животе хищницы, – даже в этом подъезде, зачем далеко ходить, – вы действительно считаете что возможно знать что-либо точно?

– Конечно! Пол бетонный, окно – стеклянное, перила сделаны из дерева, – я бегло перечислял то, что попадалось на глаза.

– Тут вы, конечно, правы, – Агафья Тихоновна улыбалась так, как могла улыбаться только она, и именно перед тем, как произнесет что-то важное, – но всё, имеющее точный и однозначный ответ, как правило, лишено самого главного, того, ради чего стоит жить – интереса. И этот самый интерес может оживить, может дать глоток кислорода, а его отсутствие всё и всегда приводит к смерти. Вы не находите?

Я запнулся, словно налетел на эту самую бетонную ступеньку:

– Действительно, – в моем голосе звучала признательность, – я как-то не подумал об этом.

– А иначе – зачем это всё? – акула провела плавником по бурлящим, клокочущим морям моего воображения, – зачем это всё? Кому оно нужно? Где хранится? Зачем создано? Вы никогда не задумывались? Почему всё именно так, а не с точностью до наоборот?

Было не совсем понятно какую из Вселенных она имеет в виду.

Этот ли, неописуемый и постоянно, моментально изменчивый мир моих мыслей, где перемещения происходят мгновенными скачками – от одного интереса к другому и от одной мысли к прямо противоположной? Ведь нет у человека, не создан им самим и не разработан эволюцией такой орган, который был бы в состоянии фиксировать эти перемещения или хотя бы смог дать четкий и ясный ответ на главный вопрос – а всё-таки, где эти перемещения происходят?

Где это место?

В каком море плещутся наши мысли, задевая своими бело-сахарными гребнями человеческое сознание, задевая разум?

В какой среде они живут? Где плавают? И что это за море такое?