Иллюзия вторая. Перелом

– Нет, что вы! – Артак присвистнул, – то, что вы говорите – всего лишь определение отрезка из школьного курса геометрии. Кстати, а вы знаете, что во всём многообразии природной фауны – лишь люди способны нарисовать прямую линию?

– И вы сказали – появится в данный момент? – я проигнорировал вопрос своего дракона, хотя он был довольно интересен, – значит ли это, что время первично? Впрочем, время, наверное, и должно быть первично, ведь оно – сама энергия, которая и формирует всё остальное!

– Я сказал – появится в данный момент, – дракон, глядя на меня, безразлично пожал плечами, – но с тем же успехом я мог сказать – появится в данном месте. От того что я поменяю местами пространство и время суть сказанного не изменится, не так ли? – Артак прищурился и его глаза наполнились смехом.

Он явно хитрил и что-то не договаривал.

– Да, вы правы, но ведь энергия сама по себе первична, не так ли?

– Если принять за аксиому то что вся материя образовалась в результате Большого Взрыва – то да. Тогда энергия первична. Тогда энергия породила всё что вы можете видеть, и даже то, что вы видеть не в состоянии. Но только в одном случае – если принять теорию Большого Взрыва как единственно возможную и абсолютно верную.

– А как было на самом деле? – я упорно настаивал на своем праве получить столь интересующий меня ответ.

Тогда мне казалось что получив ответ на один из фундаментальных вопросов человечества – что было раньше, и с чего всё началось – я сразу смогу понять если не всё, то очень и очень многое.

– А какая разница? Какая разница что было раньше? – Артак громко, в голос рассмеялся, – хватит уже играть в эти людские забавы – что было сначала? Что стало потом? Что будет дальше? Поймите, даже узнав верный ответ, если таковой и существует в природе – это не принесет никаких изменений ни лично для вас, ни для всего остального человечества. Да и было ли это «сначала» и будет ли это «потом»? Чем вас не устраивает настоящий момент? Ведь и «сначала» и «потом» сразу же ставят человеческую концепцию времени во главу угла. А она ошибочна, ибо всё, везде и всегда существует одновременно.

– Вы сказали – ответ, если такой и существует в природе?

– Я так сказал? – Артак театрально оглянулся и наткнулся взглядом на утвердительный кивок Агафьи Тихоновны, – я так сказал? – повторил он, всё ещё смеясь, – да, я так сказал! И что тут такого?

– Как это что? Как что? – я задыхался от переполнявших меня чувств, – неужели есть нечто такое, на что сама природа не знает ответа?

– Нет. Такого нету. Природа знает всё, – дракон усмехнулся, – но вы – пока ещё не природа, вам только предстоит ею стать. И вам это всё пока что просто-напросто не нужно! Природа же, по своей сути, гораздо многообразнее любого её варианта, который вы в состоянии представить. Природа гораздо многообразнее всего того, что вы представить даже не в состоянии. И заметьте, природа не требует у меня ответа с такой настойчивостью! Хотя и имеет на это право. Не требует ответа именно потому что она его прекрасно знает.

– Но я хотел лишь сказать…

– Я знаю что вы хотели сказать, – Артак ещё раз мельком пробежал глазами по Агафье Тихоновне, – вы хотели убедиться что ответ всё-таки есть.

– Да.

– Ответ есть. Но вы его получите сами, в своё время, которое ещё не пришло.

– Но почему?

– Потому что вы мыслите категориями такого человека, который пока ещё не в состоянии понять и принять то, что природа может ему сказать.

– Но почему? – я был настойчив.

– Потому что природа не может, она просто не в состоянии ответить на неверно сформулированный вопрос. На такие вопросы не существует правдивых ответов, а других у природы нет. На такие вопросы вы можете лишь придумать свой собственный, не имеющий ничего общего с реальностью ответ.

– Вы считаете что вопрос о том что было в самом начале – неверно сформулированный?

– Конечно, – Артак развел лапы в стороны, – ну конечно. Вы хотите заставить окружающий вас мир встать в очередь и ждать своего часа.

– Как это?

– Вы хотите чтобы что-то происходило вначале, а что-то в конце. Это и есть принцип очереди, придуманной человеком. Сначала кто-то, потом другой. Сначала весна, а потом лето. Сначала ночь, а потом утро. В космосе нет ни времён года, ни смен дня и ночи, понимаете? В природе нет понятия очереди и именно это я имел в виду, когда сказал что мышление ваше всё ещё человеческое. И, в этом случае, ваши вопросы вполне могут быть неверными изначально, а ошибочные вопросы могут стоять рядом только с такими же ошибочными, а значит, и нереальными, ну или недалёкими ответами, – дракон немного повысил голос, – ответьте мне тогда, зачем вы хотите заставить природу лгать и изворачиваться? Вправе ли вы?

– Природу лгать? – я невольно повторил слова Артака, но тут же сообразил как нужно ответить, – а разве природа умеет лгать? Разве она умеет изворачиваться?

– Тут вы правы, – дракон усмехнулся, словно ждал этот вопрос, – природа не умеет лгать, а вот вы – умеете, ведь вы учились этому всю свою человеческую жизнь, – Артак набрал полные легкие воздуха и мощно выдохнул, – сначала в школе, потом в институте, и каждый день – в жизни. И пока вы есть часть природы, можно сказать, что она умеет лгать, а если быть точным – то учится лгать у вас, ибо это не её врожденное свойство. Учится, используя вас самих, учится нехотя, учится нерадиво, но одновременно прилежно, ибо люди сами заставляют её это делать.

Я смотрел на дракона широко открытыми глазами, не в силах вымолвить ни слова. А он продолжал:

– Природа осознаёт сколько вранья, сколько лжи скопилось в ней самой, но и избавиться, сбросить с себя это вечное, как человечество, покрывало неправды, она не в состоянии. Единственное что она может сделать в таком случае – это спрятать от взора всех лживых людей самое ценное что у неё есть, спрятать то настоящее, чему они смогли бы навредить своей ложью – и это настоящее – любовь. Лживые люди никогда не смогут даже прикоснуться к этой природной святая святых. Они обделены заранее. Лживый человек всегда нищ духом, по-другому не бывает. Никогда не бывает.

– Но как ей удается скрыть любовь?

– Не забывайте, – Артак величественно положил мне свою тяжелую лапу на голову, – не забывайте главного – природа, вселенная, общее сознание, абсолют, бог, называйте как хотите, так вот, они сами познают себя же посредством данного вам человеческого интеллекта и согласитесь, это познание было бы неполным, если бы их порождение – человек – не обладал бы хотя бы капелькой свободной воли. И когда он – человек – используя эту свободу, начинает врать и изворачиваться в своих же отношениях между себе подобными, или в своём отношении к самому себе – природа познаёт и эту часть себя и тут же, зеркально, начинает врать человеку, скрыв, возможно из боязни разрушения, возможно по каким-то другим причинам кирпичики своего настоящего мироздания – и имя этим кирпичикам – любовь. Любовь – самая настоящая, всеобъемлющая, тотальная, безграничная, безъобятная, одинокая любовь.

– Одинокая?

– Конечно, ибо она одна.

– Но кому-то из людей она всё же доступна?

– Да, безусловно, – дракон улыбался и жёлтый свет струился у него из глаз, – кому-то доступна. Но их крайне мало, – он смотрел на меня внимательно, – за всю историю человечества я мог бы назвать лишь несколько имен…

– Так кто же это?

– Будда Гаутама Сиддхартха или, например, Иисус Христос, да мало ли кто. Любой, постигший главную тайну природы, любой, кому удалось прикоснуться к любви становится Буддой… Или Христом. А в человеческом понимании – становится Богом. И нет у этого правила ни исключений, ни дополнений, – Артак мягко улыбнулся, – нет, да и не может быть. Каждый человек может, каждый человек в состоянии, каждый должен найти заветную дверь в освобождение… Если захочет, конечно. И тогда его перестанут тревожить вопросы что было раньше, а что – потом…

– Ах, вот оно что…

– И вы всё ещё хотите поставить природу в очередь, вы ещё настаиваете на том, чтобы она ответила вам на вопрос – что было первым? Это вопрос не к ней. Это вопрос к миллионам тех ученых, которые вместо того чтобы просто внимательней присмотреться к правде – изучают, а точнее – пытаются изучить то неверное, лживое отражение природного зеркала, которое они называют человеческим видением жизни… И не догадываются эти серьезные мужи, что изучают они своё собственное отражение, ведь как ни крути, природа всегда остаётся на шаг впереди. Невозможно добраться до истины изучая кривое зеркало. Ведь истина заключена не в зеркале, истина заключена в них самих. Заключена – значит – в тюрьме. И задача каждого – выпустить её, освободить, познать. Каждого человека и каждого поступка этого человека, каждой его мысли и каждого действия. Соответственно, если вы что-нибудь хотите выяснить – займитесь собой. Правдиво займитесь. Честно займитесь. Займитесь взахлёб, в край, в горизонт. Увлечённо и неторопливо. И точка. Больше ничего вам не потребуется. Ничего и никогда.

– Неверное отражение зеркала? Но постойте, как отражение может быть неверным? Это же просто отражение!

– Как в кривом зеркале, – сказал Артак, как отрезал, – человек наполненный враньем всегда будет отражаться лживо.

– А если в нем нет лжи?

– Тогда он ясно видит всё и так, – дракон погладил меня по голове, – и никакие законы и правила ему не писаны, а если и писаны, то не нужны. Он – сам себе закон. Человек, узревший правду, хоть и остаётся всего лишь отражением, но зато отражением ровным и честным. Только тогда он становится равным самой природе, только тогда он становится её неотделимой частью, только тогда он вправе требовать у неё каких-то ответов, – Артак грустно усмехнулся, – вот вы, попробуйте ответить самому себе – только ответить честно – вправе ли вы указывать природе что и когда ей делать? Заслужили ли вы уже это право? Стали ли вы частью самой природы? Можете ли вы, положа руку на сердце сказать что правда – это ваш единственный путь?

Я растеряно смотрел на своего родного, любимого Артака и не знал что сказать. Конечно же, нет. Конечно, я был не в праве. Конечно, стоило подождать. Конечно же, не нужно смешить мироздание, как и нет никакой необходимости безостановочно и бездумно лезть вперед, через непроходимую чащу, обдирая колени и локти в поисках какого-либо ответа. Ведь существует другая дорога – шире, вольготнее, и она же – прямее и короче. На ней свободно дышится, и кожа, защищающая тело, остается цела и невредима.

Дорога правды всегда одна, тогда как рядом с ней, в одном лишь миллиметре, может проходить тысячи других, запутанных и лживых дорог. И для того, чтобы отыскать эту единственную дорогу правды стоит научиться хотя бы одному – а именно – формулировать правильные, прямые, правдивые вопросы. Являть миру выполнимые задания. Высказывать и выражать разумные, честные вещи. Конечно, только в том случае, если ваша цель – получать от мира точно такие же честные и безапелляционные ответы.

– Не вправе, – только и смог произнести я, – совсем не вправе. Но что я такого спросил?

– Вы захотели ограничить природу временными рамками. Вы изъявили желание узнать что было раньше, тем самым поставив выше всех существующих сомнений тот факт, что что-то могло быть раньше, а что-то позже. Вы захотели ограничить природу временем, зашить её в кожу человеческого тела и пустить сквозь непролазный кустарник в поисках нужного вам ответа, который, как вы теперь поняли, изначально не мог быть верным, ибо основная ошибка – ошибка фундаментальная, всё меняющая ошибка закралась в самом вопросе. А вопрос – это всегда готовая половина ответа.

– Что вы хотите сказать? Что природе незнакомы временные изменения?

– Не знаю, – Артак пожал плечами, – а вы как сами думаете? Если всё существующее время находится внутри вас, ощущаете ли вы его бег?

– Не знаю…