Источник

Развязка наступила неожиданно. На очередную встречу вместо Шарлотты явился ее брат и устроил Ивару безобразную сцену, после которой о примирении бывших друзей не могло быть и речи. Сама Шарлотта куда-то исчезла, хотя передача с ее участием продолжала выходить в эфир. Ивар больше не встречался с ней до своего отъезда за рубеж. Впрочем, он и не пытался увидеть ее.

Их взгляды встретились, и Ивар заметил, что лицо Шарля принимает озадаченное выражение.

– Ты вернулся? – вместо приветствия спросил он.

– Как видишь, – не слишком дружелюбно отвечал Ивар, намереваясь пройти мимо.

– Погоди, – рука Шарля легла ему на плечо. – Если ты вернулся, значит ты тоже один из этих.

– Из каких? – неприязненно переспросил Ивар, стряхивая чужую руку с плеча.

– Из Молодых Волков, Хранителей Источника, – ответ Шарля прозвучал резче, чем ему хотелось. – Выбирай название по вкусу. Смысл все равно не меняется.

Ивар внимательно посмотрел на него.

– Ну и что? – осведомился он на чужом языке.

– Есть разговор, – легко ответил Шарль на том же языке.

– Так скоро? – Ивар посмотрел на него с интересом. – Тогда отойдем в сторонку, а то на нас уже начинают прохожие пялиться.

Едва они пристроились на низенькой скамеечке в чахлом скверике, где обычно молодые мамаши выгуливают своих юных отпрысков, как Шарль без лишних слов перешел к делу.

– Предлагаю обмен ценной информацией.

– Например? – отреагировал без особого энтузиазма Ивар.

– Дорогой отец-основатель, ты когда-нибудь слышал об эксперименте «Дубль-2»? – иронически поинтересовался Шарль и, встретив непонимающий взгляд Ивара, пояснил: – Это делалось не в «Источнике», его тогда еще не существовало в природе, но к возникновению «Источника» сей опыт имеет непосредственное отношение.

– Что ты хочешь взамен? – по возможности равнодушно спросил Ивар.

– Дату проведения третьего эксперимента, – быстро проговорил Шарль. Героическим усилием Ивар удержал в рамках приличия свой рот, стремившийся от удивления раскрыться как можно шире. Этот человек, сидящий напротив, вот так, походя, продемонстрировал знание того, что наверняка далеко не каждому известно даже в их чрезвычайно закрытом институте, и сейчас спокойно ждал ответа.

– А где гарантия, что я не обману тебя? – попытался усмехнуться Ивар. В ответ Шарль лениво пошевелил плечами, словно речь шла о чем-то совершенно несущественном:

– Ты просто не станешь этого делать.

Столь простодушный и одновременно уверенный ответ слегка разозлил Ивара. Он и сам понимал, что почему-то не может отказаться от сделки. Нелепо-фантастическая ситуация, в которой он пребывал уже третьи сутки и с которой отчасти (но лишь отчасти!) смирился, побуждала его выяснять все, что имело какое-либо отношение к «Источнику». Ивар приподнялся, делая вид, что собирается уходить.

– Тебя не устраивает предложенный товар? – не двигаясь с места, осведомился Шарль.

– Просто я почему-то не люблю сдавать свое начальство, – как бы нехотя пояснил Ивар. – Особенно если в награду мне предлагают кота в мешке.

– Речь идет об эксперименте, – голос Шарля был чудовищно спокоен, – по раздвоению личности во времени-пространстве.

Внезапно Ивар отчетливо услышал мимолетное замечание Лили, секретарши Мориса, о близнецах: «Вы замечали, что наши толстяки (презрительная гримаса красивой кошечки) никогда не появляются вдвоем?» Ивар с ужасом посмотрел на собеседника. Лицо Шарля искромсала горькая улыбка:

– Ты правильно догадался, но боюсь, далеко не обо всем.

– Когда это началось?

Шарль снова пожал плечами:

– Это явление было обнаружено после первого же эксперимента по формированию вторичной реальности. Помнишь, как твои хитроумные приятели по теории назначили дату первой экспериментальной проверки как раз на день твоей предзащиты, когда ты не мог в ней поучаствовать? Что тебе тогда сообщили о результатах?

– Ну, ничего особенного, кроме того, что эксперимент прошел в основном успешно. Да ты сам должен знать об этом больше моего, это ведь ты благодаря протекции Жерара занял свободное место четвертого участника.

– Да, твои приятели были изначально достаточно тщеславны, чтобы с радостью ухватиться за предложенную Жераром мысль пригласить молодого честолюбивого журналиста, не чуждого интереса к естественным наукам. Тем более, что все мы когда-то были одним клубом веселых и находчивых спорщиков, способных за кружкой пива совершить революцию в мироздании. А поскольку ни я, ни давно отошедший от ваших научных споров Жерар не имели понятия о том, в чем мне предстояло участвовать, я не придавал большого значения априорному условию оставаться только пассивным наблюдателем. Случайно нарушив в ходе эксперимента запрет, я, видимо, спровоцировал проникновение в наш мир элемента синтезированной реальности.

– Шарлотта… Но как же с остальными участниками не произошло ничего подобного? Ведь, насколько я понимаю, никто из них до сих пор не стеснялся активно вмешиваться в процессы «там».

– Это уже по твоей части, догадаться о мерах защиты для избранных, – вымученно усмехнулся Шарль. – Кто же мог подумать о степени моей недисциплинированности. А посвящать постороннего человека в свои секреты никогда не входило в планы отцов-основателей.

– Но почему, почему эти двое ничего не сказали мне? – возмущенно спросил Ивар.

– Они считали тебя теоретиком-идеалистом. А кроме того, твое пристрастие к женщинам с изюминкой общеизвестно, и эти молодые шалопаи не могли удержаться, чтобы не опробовать на тебе результат своих трудов, – устало вздохнув, Шарль продолжил: – Тогда все произошло совершенно случайно. Но, по моим сведениям, потом этот эффект был исследован целенаправленно.

– Жан, – полувопросительно-полуутвердительно констатировал Ивар. «Хотел бы я знать, насколько его жертва была добровольной и сознательной», – подумал он про себя.

– Да, Жан-Поль, или Жан-Пьер, или сколько еще их там на сегодняшний день, которые просто физически не могут выйти за пределы института, – для заинтересованного лица Шарль казался чересчур спокойным. – Тебе не хуже чем мне известно, что эксперимент идет полным ходом, и все побочные эффекты тщательно исследуются. Вот только, действительно ли все? И насколько несанкционированное использование машины Франсуазой учитывается в ваших теоретических расчетах?

– Что ж ты ни разу не предупредил меня?! И как ты сам оказался свободным?

– Да пойми же ты, идиот, – наконец разозлился Шарль, – я не принадлежу вашему эксперименту, я стою в стороне, и даже просто добывать информацию для меня сложная задача. В отличие от тебя и Жана я разделен окончательно и сразу. Слава Богу, меня с перепугу оставили тогда в покое. А часть меня, ставшая Шарлоттой, живет полностью самостоятельной жизнью. Я за ее дела не в ответе.

– И где она сейчас? – быстро спросил Ивар.

– Шарлотта погибла. Две недели назад, на восточном фронте, – буднично сообщил Шарль и, не дожидаясь расспросов, пояснил: – Она была военной журналисткой, а заодно агентом Карлоса. Ее нашли у наших позиций с пулей в затылке.

Ивар потряс головой, отгоняя кошмарное наваждение. Просто невозможно представить эту черноволосую красавицу мертвой.

– Почему ты отпустил ее? – Ивару казалась, что он захлебывается в крике, а на самом деле он говорил еле слышным шепотом. Однако Шарль понял его.

– Это был ее добровольный выбор, – ответил он, глядя в лицо Ивару своими сухими мертвыми глазами. – Кто я такой, чтобы препятствовать ему?

Пожав плечами, Ивар повернулся и молча побрел к выходу из сквера. Уже в самом конце аллейки он повернулся к неподвижно сидящему на скамье Шарлю и устало произнес:

– То, что тебя интересует, состоится послезавтра.

Добравшись наконец до своего кабинета, Ивар достал полученную утром папку и тут же отключился от всего мира.

Картинка вырисовывалась довольно занимательная. Отчисленный из университета сразу же после первого курса по причине катастрофической неуспеваемости Жозеф все-таки получил высшее образование, правда, в университете другого региона. Этому предшествовало начало его сотрудничества с компетентными органами, что, вероятно, и помогло ему благополучно завершить свое образование, поскольку и на новом месте учебы Жозеф, человек весьма способный, блистательно демонстрировал полное отсутствие интереса к систематическим занятиям. Теперь, задним числом, было невозможно определить, что в этом поведении было подлинной его натурой, а что всего лишь маской, надетой в угоду работодателям. Впрочем, сия тонкость мало волновала Ивара, поскольку не имела решающего значения.

Важней было другое: после окончания университета Жозеф работал в том же городе в одном закрытом исследовательском институте, завел хорошие связи в научных кругах, считался подающим надежды (несмотря на свое не блестящее студенческое прошлое) и потому часто ездил в командировки в столицу. Разумеется, все это время он честно сотрудничал со своими первыми работодателями.

Все шло замечательно, но в один прекрасный день Жозеф положил на стол директора института заявление об уходе по собственному желанию, мотивированное каким-то явно надуманным личным предлогом. Неизвестно, как он убедил начальство расстаться со своей ценной персоной, но заявление подписали в тот же день, а на следующий – Жозеф уже покинул город и вообще регион. Вскоре выяснилось, что сей поступок был вершиной благоразумия: ровно через неделю началось то, что простодушные патриоты назвали «подлым мятежом», а либеральные аналитики «войной без победителей». Город же, в котором сначала учился, а затем трудился Жозеф, являлся столицей отныне и вовек мятежной Восточной провинции. Более того, супруга его была местного происхождения, что ранее открывало ему многие двери, наглухо задраенные для других инородцев, теперь же сие обстоятельство стало почти расовым преступлением.

Несмотря на этот самоочевидный и весьма своевременный драп, Жозеф не утратил своих связей ни в самой провинции, ни в столице, где прочно обосновалась мощная диаспора восточного происхождения, состоящая в значительной степени из людей влиятельных, с известным положением в обществе. Там Жозефа и его супругу по-прежнему принимали с распростертыми объятиями, благодаря чему он оставался для своих работодателей чертовски ценным сотрудником. Кроме того, он успешно приобретал новые столичные знакомства, где среди прочих числился некий Роберто. (На этом месте Ивар внезапно запнулся, поднапряг память и вспомнил, что какой-то Роберто проходил в свое время по делу отрядов К. Впрочем, это могло быть и случайным совпадением.)