Источник

– Думаю, да, – Марго задумчиво посмотрела на собеседницу.

– В таком случае вы великая оптимистка, – без всякой насмешки заявила Инга.

– Знаю, – лениво отмахнулась Марго. – Мэтр сказал мне то же самое.

– Мэтр… – огромные глаза Инги с ужасом смотрели на собеседницу. – Значит, это он вас сюда…

– Вот что: немедленно уходите отсюда, – ее голос обрел знаменитые металлические интонации, противостоять которым решалось не всякое начальство. – Я выведу вас, пока не поздно.

– Уж не хочешь ли ты сказать, – с усмешкой поинтересовалась Марго, – что меня прихлопнут прямо в вашем ученом заведении?

– Прямо здесь вряд ли, – с полной серьезностью отвечала Инга, – а в городе непременно. Поэтому берите билет на ближайший самолет, может быть, вы еще успеете. И не думайте об Иваре, он уже для себя все выбрал; у него есть Франсуаза и эта сумасшедшая затея, которая послезавтра прикончит наш мир.

– Что ты имеешь в виду? – Марго с удовольствием хрустнула шоколадом. Инга посмотрела на нее так, будто с разбегу налетела на стену.

– Вы действительно никуда не спешите? – медленно проговорила она.

– Абсолютно не спешу, – безмятежно улыбнулась Марго. – По крайней мере, до тех пор, пока не пойму, в чем тут дело.

– В наших расчетах не учитывается ряд факторов, – Инга говорила так, словно сдавала очередной экзамен. – Принято полагать, что они не влияют существенно на процесс, и потому ими можно пренебречь. Вероятно, с точки зрения теории это правильно, однако на практике мы получаем некоторые отклонения от расчетных показателей. Одно из таких проявлений – так называемый осадочный эффект (по завершении очередного эксперимента всегда что-то остается, как бы выпадает в осадок). При проведении реконструкций прошлого нашей реальности он выражается в том, что ни одна из этих реконструкций не исчезает полностью, оставляя после себя отметины в основной реальности, то есть частично в каждом отдельном случае незначительно преобразовывая ее. Если же мы работаем в принципиально иной реальности, то действию осадочного эффекта подвергаются сами путешественники. Причем качество и степень воздействия практически непредсказуемы. Даже если принимать в расчет обычно опускаемые факторы (а я пыталась это сделать), остается опасность неожиданных сюрпризов, хотя уже не столь значительная. С другой стороны, эти осадочные явления накапливаются и уже самим фактом присутствия изменяют нашу реальность, причем изменяют необратимо. Впрочем, о чем я говорю (Инга поморщилась как от зубной боли), у вас же перед глазами ваш Ивар.

– Ивар? – настороженно переспросила Марго.

– Ну да, Ивар, – Инга озадаченно посмотрела на Марго, недоумевая, как можно не понимать столь очевидных вещей. – Разве вы не замечали, что существуют как бы два Ивара. Каждый из них живет в своей реальности, но оба варианта его бытия туго сплетены между собой, точнее, взаимно пронизывают друг друга. Таковы последствия его личного активного участия в эксперименте. Что же произойдет при полномасштабном изменении всей реальности, я даже предсказывать не берусь. Но думаю, что ничего хорошего.

– Ты говорила об этом с кем-нибудь?– правая рука Марго бесцельно мяла булочку.

– Говорила, – хмуро ответила Инга, – только никого это не волнует, даже Ивара. Все они стремятся к своему заданному результату и не желают понять, что итог может быть совсем иным. Ладно, вы кофе еще хотите?

– Хочу, – непонятно чему улыбаясь, проговорила Марго. Инга повернулась к кофейнику, и тут ей ножом в спину ударил вопль внезапно проснувшегося телефона.

Здание музея, примостившееся в тени старых деревьев на крутом изгибе горбатого переулка, Марго нашла удивительно легко, словно неоднократно бывала здесь. Старушка-вахтерша, у которой она осведомилась о нужной ей сотруднице музея, вызвала Клер с крайней неохотой, и пока Марго ожидала ее, сверлила пришелицу взглядом, полным недоверия и неприязни. Мудрая посетительница прекрасно понимала ее: женщина, приходящая к другой женщине не по делам службы – это не к добру.

– Я всегда знала, что однажды вы придете, – тихо произнесла Клер, когда они остались одни.

– А я, напротив, даже не подозревала о такой возможности, пока не заболел Ивар, – Марго демонстративно не замечала личных намеков. – Шеф вызвал меня и поручил съездить к вам вместо него.

– Он никогда не говорил, что вы работаете вместе с ним, – Клер старательно делала вид, что приняла ее объяснение за чистую монету.

– Вероятно, он вообще обо мне не часто вспоминал, – не удержалась Марго, мысленно проклиная свой язык.

– Да, очень редко, – тихо подтвердила Клер. – И никогда плохо.

Она смотрела сквозь Марго своими ясными всепонимающими глазами. В них не было ничего похожего на укор, только печаль. Марго неловко отвела взгляд и принялась копаться в объемной дорожной сумке. Как назло, искомое находилось на самом дне, и Марго, чертыхаясь про себя, преодолевала сопротивление других предметов. Клер безмолвно наблюдала за этими героическими усилиями, лишь единственный раз с ее губ сорвалось еле слышное «ну, скорей же», но Марго решила, что просто ослышалась. Наконец она извлекла из сумки небольшую картонку и протянула ее Клер со словами:

– Это меня просили передать вам.

Клер осторожно (даже чересчур, как показалось Марго) приняла посылку, надежно разместила ее на столе и тут же извлекла из ящика письменного стола ответный дар и вручила его Марго.

– Что-нибудь хрупкое? – вежливо осведомилась та.

– О, не беспокойтесь, – горько улыбнулась Клер. – Вещь вполне прочная.

Видя, что Марго не решается покинуть ее, она встала и, протянув через стол свою тонкую руку, произнесла самым будничным тоном:

– Прощайте, передавайте привет Ивару. Счастливого ему выздоровления.

– Спасибо, обязательно передам, – голос Марго почему-то дрогнул.

– И вам тоже спасибо: это совсем неплохой выход, – мягко проговорила Клер и, не дожидаясь ухода посетительницы, вышла из комнаты. Полученную посылку она унесла с собой.

Путь к магазинчику деликатесов Марго проделала, предаваясь сердитым размышлениям. «Странный народ эти мужчины: у него есть такое сокровище, как эта Клер, а он мучается со мной, лишь бы ничего не менять. Знала бы раньше, за руку отвела бы его к ней». Марго невесело улыбнулась, представив себе эту идиллическую картинку (какой-то случайный прохожий противно ухмыльнулся, приняв улыбку на свой счет). Самая настоящая церемония вручения переходящего мужа.

Где-то рядом, почти за спиной, что-то с треском разорвалось, словно разбили большую бутылку. Обернувшись, Марго увидела густой черный столб дыма недалеко от музея. «Клер, – подумала она тоскливо. – Но я же не знала. А она? Почему знала она? Знала и не попыталась ничего изменить». Заставив себя отвернуться от зловещей картины, она сделала еще несколько шагов в сторону магазинчика деликатесов. «Интересно, а для владельца магазина тоже такой сюрприз приготовлен?» – у ближайшей скамейки она остановилась и осторожно ощупала пакет, предназначенный продавцу. На ощупь его содержимое напоминало несколько туго стянутых пачек бумаги. «Это, по крайней мере, не взрывается», – мрачно констатировала Марго, решительно толкая стеклянную дверь магазинчика. Хотя уже была середина дня, никаких иных посетителей в магазине не наблюдалось. Продавец райской птичкой выпорхнул из-за прилавка и красивым жестом руки указал на вход в служебное помещение. Марго неохотно подчинилась этому мягкому требованию. Короткий коридорчик упирался в еще одну дверь. Когда Марго приблизилась к ней, хозяин заведения, до сих пор следовавший за ней по пятам (этакая помесь галантного кавалера и конвоира), проворно выскользнул вперед. Щелкнул замок, дверь бесшумно распахнулась, и Марго оказалась посреди претенциозно обставленного кабинета, каждая вещь в котором кричала о том, что владелец сего великолепия из недавних богачей. От нелепой избыточной роскоши немного мутило и мучительно недоставало свежего воздуха.

– Как поживает ваша хозяйка? – с несколько прямолинейной вежливостью осведомился продавец.

– Благодарю вас, превосходно, – машинально ответила Марго и протянула ему пакет. Продавец принял его с легкой гримасой недовольства. Вероятно, он хотел еще о чем-то спросить, а теперь формальная процедура передачи лишала его такой возможности. Желая хоть как-то отомстить необщительной посреднице, он нарочито грубо разорвал пакет и принялся с педантичной медлительностью пересчитывать деньги, в чем не было ни малейшей необходимости. Их хозяева знали друг друга давно и столь крепко зависели друг от друга, что это обстоятельство не оставляло им никакой лазейки для обмана.

Впрочем, если продавец и хотел своей показной недоверчивостью уязвить посредницу, то он жестоко просчитался: Марго наблюдала за его стараниями с нескрываемой иронией. Наконец он закончил свой изнурительный подсчет, оторвал от стола голову и обомлел от увиденной картины. Посредница смотрела на него с насмешкой, откровенно переходящей в презрение, и (что самое страшное) с жалостью. Продавец открыл было рот, чтобы поставить нахалку на место, но не смог произнести ни звука. Он молча протянул ей ответный пакет и так же молча указал на дверь. Марго небрежно швырнула полученное в сумку и, щелкнув напоследок каблучками, покинула заведение.

Выйдя на улицу, она с удовольствием вдохнула свежий воздух и не спеша побрела в сторону бульвара, где должна была состояться последняя встреча. Поэтому она не увидела, как возле магазинчика остановились две черные легковушки, из которых посыпались молодые люди в штатском, но с характерной выправкой. Двое остались снаружи, а остальные стремительно просочились внутрь. Минут через пять входная дверь магазина выплюнула всех их обратно, добавив к ним (вероятно для солидности) и самого хозяина магазина.

Как и полагалось, окликнули ее неожиданно. Обернувшись на возглас, она увидела восторженную женскую физиономию в окружении двух мужских дежурных улыбок. «Одноклассники, какое счастье», – проговорила она про себя на чужом языке, намертво въевшемся в память. А возбужденный женский лик уже стремительно приближался к ней, выбросив вперед полные холеные руки. Пухлые пальцы, щедро убранные кольцами, трепетно подрагивали. Сопроводительные мужские улыбки, исполненные снисходительности, покорно плелись сзади.

– Дорогая, сколько лет, сколько зим, – крупные руки сомкнулись вокруг вновь обретенной одноклассницы, и Марго, выполняя общепринятый ритуал, подставила свои щеки под звучные поцелуи. И тут же почувствовала, как правая рука одноклассницы, проскользив вдоль ее тела, опустила что-то в сумку. Марго приказала себе не думать о возможных последствиях этого дара и принялась изо всех сил изображать ответный восторг. Массивная лапа по-хозяйски обхватила Марго за талию, и вся милая компания дружно направила свои стопы в неизбежный кафетерий.

– Ой, сколько здесь вкусненького! – громогласно провозгласила вновь обретенная подруга, приблизившись к роскошной витрине, внутри которой, словно на параде, построившись в четыре шеренги, маршировали всевозможные творения кондитерской мысли.

– Что возьмешь? – поинтересовалась она у Марго. Та равнодушно пожала плечами; сладости сейчас занимали ее, несомненно, в последнюю очередь, если занимали вообще.

– Нет-нет, – пронзительно заверещала массивная подруга детства, – ты непременно должна что-нибудь выбрать.

Марго наугад ткнула пальцем в фундаментальное кремовое пирожное.

– Браво! – преувеличенно восхитилась ее подруга. – Будьте любезны, мне то же самое.

Мужские улыбки проявили солидарность с дамами и присоединились к их выбору. Получив по чашечке ароматного крепкого кофе, вся милая компания уютно расположилась вокруг круглого столика и дружно принялась за пирожные. Лишь Марго, ни к чему не прикасаясь, с тоской смотрела на свою порцию. Она, конечно же, понимала, что не может по своей воле прервать эту «сладкую» оргию, что нужно просто дождаться ее окончания, но сил выносить это кремовое безумие у нее не было. «К черту», – подумала Марго и попыталась встать, но не смогла: реальность расползалась по швам, и все застилал уже знакомый синий туман.

Антонио ждал Ивара у институтской проходной. Впрочем, «ждал» было бы в данном случае неверным словом. Он вовсе не слонялся под окнами «Источника» в ожидании назначенной встречи. Более того, его как бы не было. Но стоило Ивару, попрощавшись с охранником, выйти на улицу, как Антонио тут же возник, словно черт из табакерки. Едва взглянув на него, Ивар понял, что дело плохо. Крупное лицо бывшего сокурсника сейчас напоминало печальную маску Пьеро.

– Как дела? – с нарочитой бодростью поинтересовался Ивар.

– Возникли некоторые осложнения, – скорбно ответил Антонио. – Я связался с представителем «строителей», но…

– Что значит связался с представителем? – перебил его Ивар. – Разве это не ваше подразделение?

– Скажем так, не совсем наше, – несколько неуверенно произнес Антонио. – К тому же сильно засекреченное. Например, ни один из офицеров моего уровня понятия не имеет, кто руководит «строителями». Все мы общаемся лишь с их представителем, который имеет прямую связь со своим начальством.