Алый куб господина Сортеса. Роман в четырёх частях. Книга первая

Вопреки ожиданиям, шатёр оказался совершенно пуст. Аммалиэль сделав шаг внутрь, вдруг ощутил, как в его шею упёрлось что-то холодное.

– Считайте, что вы уже мертвы господин, – послышался грубый голос из-за спины.

Сортес развернулся и увидел перед собою полностью лысого довольно немолодого, но очень крепко слаженного плечистого мужчину. Его густые усы были аккуратно подстрижены, лицо испещрено множеством ссадин и шрамов, а серо-зелёные глаза выражали лишь скупую тоску.

– Вы, та самая помощь управителя? Скажу честно, приход мальчишки из канцелярии нам мало поможет, – сухо и без малейшей интонации в голосе произнёс мужчина, убрав небольшой кинжал в висящие под поясом ножны.

– Но я…

– Я видел, как вы держитесь в седле. Это явно второй, может третий раз, когда вы ездили верхом. Ваша шпага подвешена выше, чем нужно, воспользовались бы ей хоть раз, то сами бы осознали, что такое положение неудобно. Вы явно ни разу в жизни не знавали ни сражения, ни достойного поединка. Вот я и предположил, что ваши родичи видимо вместо господского воспитания усадили вас в канцелярию. Не держите на меня обиды, но скорее всего вы здесь умрёте, если, конечно, хоть на мгновение покинете свою палатку.

– Но…

– Я, Донда?р Илларио?н, командир местного отряда. А как ваше имя?

– Аммалиэль Сортес.

– Вроде знакомое, но что-то не припоминаю, хотя в целом, мне плевать. Ваша палатка Сортес по левую сторону от входа в мою, можете уже располагаться там. Всё-таки, если вам дорога жизнь, то придётся не покидать её множество месяцев. Как видите, наш лагерь только что пылал огнём, так что у меня много других забот, а теперь ступайте.

Сортес, пребывая в неком ошарашенном недоумении, покинул шатёр и, пройдя немного, тут же нырнул в указанную ему палатку. Внутри палатка оказалась довольно небольшой, но в то же время места в ней было предостаточно. Юноша стал не спеша раскладывать свои вещи. В голове всё перемешалось, мысли были спутаны. Наконец, он лёг на кинутый спальный мешок и сложил руки на груди. Вдруг его охватила злость: «Я, Аммалиэль Лленарт Сортес. Я прибыл сюда выполнить свой долг. Я не собираюсь сидеть здесь, дрожа в страхе смерти. Пускай я ничему и не обучен, но от меня всё же будет прок».

Он резко встал и вышел из палатки. Ему вдруг захотел немного пройтись и осмотреть лагерь. В какой-то момент Сортес вышел на ровную пустую площадку, где, отрабатывая удары при помощи палок, стояло множество солдат. Аммалиэль решил остаться и понаблюдать за ними. Светило клонилось к закату, а бойцы продолжали сменять друг друга. Чем дольше Сортес наблюдал, тем больше он понимал свою неспособность сделать хоть что-то подобное, но, несмотря на это, всё же старался запомнить каждое увиденное им движение.

Когда же на лагерь опустилась темнота, а на улице остались лишь часовые, он направился в свою палатку. Проходя мимо командирского шатра, Сортес услышал недовольное бурчание и остановился, дабы прислушаться.

– Мы должны выйти завтра и захватить форпост, иначе люди с лагеря и прибывшее подкрепление попросту сметут нас, – говорил командир.

– Но командир! Это же самоубийство, у нас не так много людей, дабы идти в лобовую атаку, да и враг без подкрепления уже превосходит нас в числе, – возражал ему незнакомый Сортесу голос.

– Другого выхода всё равно нет Гадриэ?ль! Чем больше мы медлим, тем меньше у нас шансов на победу.

– А что насчет этого прибывшего, Сортеса кажется? Его нельзя брать с собой, его прирежет первый же островитянин.

– Я оставлю с ним парочку людей, так что он просто пересидит.

– Как бы он на нас ничего управителю не настрочил.

– Кишка тонка, да и не об этом сейчас беспокоиться нужно.

– Как знаешь. В таком случае, до завтра.

– До завтра.

В шатре послышалась возня. Сортес, тут же нырнул в свою палатку. Всю оставшуюся ночь он не смыкал глаз.

«Завтра они пойдут в бой. Это мой шанс проявить себя. Я должен, должен, должен…», – последнее, всё твердил и твердил про себя Сортес, неуклюже вертя в руках рукоять шпаги, повторяя движения на манер тех, что он увидел за сегодня. В какой-то момент шпага выпала у него из рук. Подняв, сдавленно рыча, он более не выпускал её из своего хвата на протяжении всей оставшейся ночи. Лишь когда утренние лучи пронзили ткань палатки, Сортес остановился, обессиленно упав на колени.

За пределами палатки уже слышались многочисленные шаги, фырканья и топот лошадей, многочленные приказы и выкрики, звон постукивающих о бедра мечей. Вдруг полы палатки распахнулись и, не утруждая себя церемониями, внутрь вошёл командир Дондар.

– Уже на ногах Сортес? Похвально! Ну что же, я сейчас покидаю лагерь, вас же оставлю на попечительство двух своих людей, любого другого вошедшего воспринимайте как потенциального врага, – последнее было сказано с некой усмешкой.

Сортес молча кивнул.

Как только командир покинул палатку, вошёл молодой юноша. На его поясе висел одноручный меч, голову покрывала старая соломенная шляпа. Он сразу уселся на землю около входа.

«Значит, второй охраняет снаружи, весьма предусмотрительно, – подумал про себя Сортес. – С другой стороны, у них разный фокус внимания и сбежать, в какой-то степени, будет проще, чем я рассчитывал». В слух же Сортес спросил:

– Ты моя охрана?

– Ага, – устало и несколько недовольно бросил юноша.

– Что-то не так?

– Я солдат, а не охранник! Уже которую битву в часовых сижу, говорят не готов я ещё. А я, между прочим, сын лучшего кузнеца в моём городе, уж получше них знаю, что с мечом делать.

Солтес, ответил лишь молчанием.

«А он довольно вспыльчив. Осталось понять, поможет ли мне это?», – думая над этим, Сортес уселся на свой спальный мешок и принялся затачивать лезвие своей шпаги. Он понятие не имел, как это делать, но других способов, непринужденно скоротать время сейчас, придумать не мог.

Шум за палаткой давно стих, Сортес же всё продолжал скрести точильным камнем по лезвию. Охранник, сидящий рядом, то и дело бросал на него странные взгляды. Наконец, он не выдержал:

– Господин, вы портите всё лезвие! Прошу вас хватит!

– О чем ты?

– Вы царапаете лезвие и только больше его затупляете. Я же сказал, мой отец кузнецом был, так что я в этом смыслю.

– Смыслишь, значит? – с некой усмешкой произнёс Сортес. В его голове родился абсолютно глупый и отчаянный план.

– Да господин, извольте показать как нужно.

– Обожди! А вдруг, ты мне сам сейчас лезвие испортишь!

– Простите господин, но как я уже сказал, я сын кузнеца…

– Сын кузнеца значит? Говоришь, что сможешь заточить мне лезвие? Ну что же вперёд, заточи его мне, докажи, что ты и впрямь сын своего отца. Сделай так, чтобы шпага, скажем, смогла перерубить ствол сырого дерева. Сможешь так сделать?

– Я не уверен, что в этом есть смы…

– Сможешь так сделать и шпага твоя.

– Но, господин…

– Ясно, просто словоблуд, как и все, – устало произнёс Сортес, махнув рукой и уже намереваясь отправить лезвие в ножны.

– Постойте! – неожиданно с вызовом вскинулся охранник.

– Я согласен.