Хранитель подземелий

Король прерывисто вздохнул, казалось, он сейчас расплачется, но монарх все же сумел взять себя в руки и обратился к придворному магу:

– Азилур, скажи, неужели нельзя как-то его остановить? До того, как начнется война.

Седобородый старец не сразу нашелся с ответом. С сожалением опустив голову, он негромко произнес:

– К своему стыду признаюсь, что не ведаю ни способа сокрушить Заргула, как и не знаю о его слабых местах. Боюсь, моего понимания недостаточно, чтобы указать, как спасти мир.

– Мастер Йоши! Господин Архимаг! – не терял надежды Эанрил, – вы могущественнее, мудрее и древнее нас всех вместе взятых. Неужели и вам не видно выхода? Всегда ведь есть выход!

– Эанрил, друг мой, – впервые за долгое время Йоши-Року не назвал короля Величеством, – разумеется, Заргул не небожитель, и его можно убить так же, как и любого из нас. Но для этого потребуется недюжинная магическая сила и, к сожалению, моей силы на это не хватит. Более того, его нельзя умертвить, пока действует его связь с подземельями Азрога. Видите ли, друзья, император горхолдов нашел способ построить энергетический канал, что полторы тысячи лет питает его и дарует столь долгую жизнь. Благодаря этому Заргул сумел сохраниться со дня своего поражения, вернуть былую силу и даже обрести телесную форму. Если найти способ разрушить источник его жизненной силы, а затем – собрать воедино всех чародеев Ранкора и в магической битве поразить его, Заргул умрет навсегда и более никогда не сможет возродиться.

Лицо короля осветилось надеждой, Глоддрик же, наоборот, со злобой хлопнул по столу, скрипя зубами. Его выводила из себя мысль о том, что решающая роль в спасении мира и, конечно же, его родины, досталась магам, а не ему. Эрлингай с почтением воззрился на Йоши-Року, выражая преклонение мудрости лесного кудесника. Азилур, поразмыслив, медленно кивнул, его ум, натренированный чтением многих талмудов, раскрывающих потаенные глубины магических искусств, сумел дать нужную иллюстрацию словам его учителя.

– Но есть одна загвоздка, – сказал Йоши, – чтобы лишить Заргула подпитки силой подземелий, нужно забраться в самое сердце подземелий Азрога. Сейчас это сделать невозможно – Азарельд, я уверен, охраняется скопищами магов и демонов, Заргул готовится к войне.

– Но если развяжется война, – мгновенно оживился Глоддрик от этой мысли, – его силы будут рассеяны. Как и внимание. Что упростит задачу.

– Верно, друг мой, – кивнул Йоши, – нам придется принять удар и встретить атаку горхолдов и их союзников в лоб, а затем – подкрасться со спины и перерезать глотку их императору. В фигуральном смысле, разумеется. Вот мы и подошли к предмету обсуждения. Я полагаю, никто не станет спорить с тем, что горхолды перебьют нас по одиночке, если народы Ранкора не достигнут согласия. Настало время забыть о минувших днях вражды и объединиться перед лицом общей угрозы.

– Может, подождем немного, – предложил Эанрил, – хотя бы обдумаем стратегию обороны, узнаем чего побольше, а потом уже…

– Нет, – покачал головой Йоши, – решается судьба мира. Любой день промедления может стать роковым.

Все понимали, что король по своей природе малодушен и его естественной реакцией при виде опасности – спрятать голову в песок подобно большим птицам, живущим на юге.

– Дипломатия – не мое, – сказал Глоддрик, – вы знаете, что в вопросах ведения войны и охраны порядка можно на меня положиться. В остальном действуйте как считаете нужным.

– Я бы начал с писем чужеземным владыкам, – изложил ранее обдуманный план действий Эрлингай, – а также послал бы к ним переговорные делегации. До того, как всенародный военный совет будет проведен, стоило бы заняться вопросами возведения обороны, с чем справится главнокомандующий Керрис Галарт.

– Можете на меня рассчитывать, – сказал старый воин.

– Написание писем можете поручить мне, господа, – подал голос Ревиан, – в конце концов перо – единственное оружие, коим я владею в совершенстве.

Йоши-Року, сложа руки, заключил:

– Предлагаю немедленно выдвигаться с переговорными миссиями. Экспедицию в равшаровы земли, пожалуй, можно поручить Эрлингаю и командору Карательного Отряда. У него имеется опыт общения с этим буйным народом, – Глоддрик до хруста сжал кулак при этих словах мага, – я отправлюсь на родину моих отцов и постараюсь убедить хаглорианцев оказать поддержку. Затем мне можно поручить поездку на Побережье Кесилора и переговоры с Рейгеном Саламандром. Царь покорителей водных просторов всегда отличался прагматичностью, уверен, он поймет необходимость сплочения. О том, как действовать в отношении Звездного Града, решим позднее.

– С этим народом, боюсь, будет непросто, – сказал Керрис Галарт, – их королева молода и отличается вспыльчивым нравом, а также весьма ограниченным восприятием мира. Едва ли она поверит в необходимость создания альянса, скорее прикажет крылатым окопаться в своих скальных гнездах и вести оборону самостоятельно.

– Я не дипломат, – повторил Глоддрик свои недавние слова, – но в исключительных случаях могу им стать. Если понадобится, я поговорю с непростыми партнерами. Менее чем за полчаса мы все решим.

– Погоди, брат! Свои карательские методы применишь лишь в порядке исключения, – сказал Гувер, – тем более мне случалось бывать в Звездном Граде, и могу сказать, что народ флорскелов не чужд здравого смысла.

– Решено! – стукнул в подтверждение своих слов посохом по каменному полу Йоши, – тогда будет уместным собирать пожитки главе Карательного Отряда и начальнику королевской гвардии. Я переправлю вас без труда в равшаровы пустоши.

– Чего мы ждем? – спросил Глоддрик, переминаясь с ноги на ногу.

Йоши, направляясь к люку и отворив его одним мановением посоха, ответил:

– Сперва нам следует зайти в Крестал. Все же в путь отправляться куда спокойней, когда плечо прикрывает надежный человек. А там, как мы успели убедиться, проверенных собратьев на всю жизнь хватит. Лишь насчет одного меня одолевают сомнения, – речь шла об Алагаре, о котором мастер-маг не слышал ничего почти год, – полагаю, смиренные слуги этого мира и Союза смеют рассчитывать на королевское благословение?

Эрлингай рассмеялся и похлопал сводного брата по плечу, Глоддрик презрительно скривил губы, а остальные, сдерживая насмешливые взгляды, отправились на выход, не дожидаясь ответа Эанрила.

***

Та же темная ночь, хотя на границе между небом и землей уже забрезжили первые лучи солнца. Йоши-Року последние два часа провел сидя, скрестив ноги на дешевой кровати и, вытянувшись до предела, предавался глубокому медитативному трансу. Спокойствие мага нарушил неровный стук в дверь. Когда маг открыл старые глаза, и картина перед его взором обрела четкость, он увидел принцессу. Айрил, судя по ее затравленному выражению лица, пришла искать утешения. Но к помолвке это не имело отношения.

– Дядя Йоши, простите, что нарушила ваш покой, но я больше не могу. Этот красноголовый… Он еще ужаснее, чем я себе представляла в детстве, когда зачитывалась романами о былых временах. Неужели угроза нашествия Азрога и кровопролитной войны с ним, как это описано в легендах, реальна?

Йоши снисходительно улыбнулся, словно слушал детский лепет едва научившегося ходить внука.

– Как видишь, Заргул более чем реален. Ты можешь в этом убедиться, если найдешь в погребе труп Монсерада, который так неудачно подвернулся ему под руку. Стало быть, и Азрог реален. Неужто ты полагала, что древние предания, божества, которому испокон веков поклоняются народы мира, названного в честь героя, поразившего Заргула в той забытой войне, – чья-то нелепая шутка?

– Я понимаю, о чем ты говоришь, мастер, – потупила взгляд Айрил, – просто… мне страшно…

– Всем нам страшно, девочка моя. В том числе и мне. Но храбр не тот, кто ничего не боится, а тот, кто в нужный час не позволяет страху взять над собой верх. Даже у Глоддрика Харлауда есть свои опасения. Думаю, мало кто так же переживает за судьбу родины, как он.

Эти слова ударили в ее нежное и не успевшее огрубеть от тягот жизни, которых королевне посчастливилось не узнать, будто стальным кинжалом. Но несмотря на дрожь в коленях и бешено колотящееся сердце, жар она продолжала задавать вопросы, надеясь, что хотя бы один из ответов старца сможет унять ее муки.

– Неужели это существо поистине способно истреблять всех, кто не покорится его воле. Невозможно же быть настолько бессердечным…

– Понимаешь ли, подземелья Азрога – неиссякаемый источник зла. И эта злая сила полностью подчинила себе властолюбивый и жаждущий славы разум Заргула. Не вини его. В свое время он был достойным ученым, кудесником и лидером своего народа. Но нам придется столкнуться с последствиями воздействия этой демонической скверны, – старое сердце мага наполнилось жалостью к этому юному созданию, едва вступившему во взрослую жизнь, – ты не представляешь, как мне больно от того, что тебе и таким как ты не посчастливилось жить в такое страшное время.

Предательские слезы-таки уже бороздили румяные щеки девушки. Шмыгнув носом и утеревшись, она еле слышно произнесла:

– Не может быть, чтобы зло восторжествовало. За нами правда. А значит – мы должны победить, спастись. Не может ведь Заргул быть настолько силен, чтобы совладать со всеми нами. Ведь так, мастер? Скажите же!

Старый хаглорианец молчал, уставившись вникуда. Он словно не видел поникшее дитя, никак не желавшее уходить, пока не услышит того, что хочет услышать. Ему хотелось успокоить бедную дочь столь опостылевшего ему Эанрила, сказать, что все будет хорошо, но он слишком любил Айрил, чтобы быть с ней неискренним.

– Я верю в это, Айрил. Я верю…

Она снова всхлипнула, затем, не поддаваясь желанию разрыдаться, с большим усилием сохранила лицо, как подобает королевской особе, и медленно вышла за дверь. Йоши-Року, увидев поднимающееся солнце и рассветное марево, повесил на плечо дорожный мешок, взял посох и, спустя миг, комната оказалась пуста.

Глава 22: «Из грязи в князи»

Раскаленная палящим солнцем земля, изрезанная трещинами и совершенно бесплодная. Лишь редкие кактусы или усохшие кусты могли попасться на глаза. Многие путники, которым довелось пройти равшаровы пустоши, задавались вопросом, каким образом в столь безжизненном и забытом всеми высшими силами месте могли выживать змеи, одна из немногих форм жизни, встречающаяся среди песчаных барханов, что высились над иссушенными солнцем степными просторами ближе к сердцу пустоши. Эту суровую землю пересекало четверо не менее суровых мужей. Каждый из них был воином, снискавшим славу во всем Ранкоре. Стареющий жилистый мужчина, белые волосы которого в беспорядке свисали во все стороны, точно дикобразовы иглы, единственным зрячим оком, что было краснее крови, всматривался в бескрайние, казалось, просторы этой мертвой местности. Одет он был в рабочие брюки, заправленные в портянки, а рубаха его была защищена изрубленной и помятой кирасой с отчеканенной эмблемой Союза на груди. За спиной его виднелась перебинтованная рукоять кривого клинка с лезвием, покрывшимся зазубринами в бесчисленных схватках, пережитых Глоддриком Харлаудом, Ганрайским Демоном. Шедший позади него мужчина был моложе, несколько выше ростом и более прост на вид – аккуратно причесанные черные волосы и загорелая кожа, лицо довольно типичное для аргойской знати, но в его манере держаться отсутствовали все намеки на снобизм и чувство превосходства. Скорее это можно было назвать естественным ощущением собственного достоинства, смешанное с симметричным уважением к людям. Его зеленая рубаха была защищена легким кожаным панцирем, а на простецком поясе свисали ножны фамильного меча династии Акреилов, что испокон веков правили Аргоей и всем Союзом. Несколько сбоку от него шагал темнокожий уроженец Клирии, бритый налысо и облаченный в желтую монашескую рясу. В руке его были четки, что монах неустанно перебирал, а губы его будто бы начитывали молитвы. Шаабан выражал полное умиротворение и любовь к окружающему миру, гармонию с самим собой и высшими силами, единственное, что мешало ему казаться безобидным – это перевязь на груди, на которой крепилось множество метательных ножей, а также пояс, к которому было привязано не меньше и два парных кинжала, которые в ближнем бою, в которой Шаабану не было равных, были опаснее любого клинка. Замыкал вереницу воин нечеловеческого происхождения, родными землями которого были эти самые пустоши. Равшар. Мускулист, одет в одну лишь набедренную повязку, голый торс его испещрен бесчисленными боевыми отметинами, а на лбу красовалось позорное клеймо изгнанника, что значило пожизненный запрет на возвращение в земли равшаровых племен. Единственный во всем отряде он был не при оружии. Столь разные эти бравые мужи были едины в одном – в их взгляде читалась готовность расстаться с жизнью в любой момент, а также следы той боли и страха, испытанного за годы лишений и чередующихся войн и битв, души их давно огрубели и навсегда утратили ту невинность и покой, которая свойственна людям, живущим мирной жизнью. Тем, кого они защищали.

В пустоши их переправил силой мысли Йоши-Року. Старый маг отлучился в Крестал, чтобы уведомить Шаабана и Когу о нужде в их помощи в непростом походе. Шаабан воспринял весть о возвращении Заргула как должное, не выказав ни малейшей эмоции. «Значит, на то воля Илгериаса» – молвил он. Взгляд Коги ожесточился, но было ли это вызвано ненавистью к захватчикам или же удовольствием от предвкушения будущих кровопролитий – было сложно определить. Архмаг дал воинам наказ продвигаться вглубь равшаровых пустошей до тех пор, пока они не набредут на Священное Древо, где стояли шатры верховного вождя равшаровых племен. С ним и требовалось вести переговоры. Кога и Йоши-Року явно знали нечто, что побудило мага отправить столь неудачного делегата в земли, где народы равшаров считали его изгоем и попытались бы убить при первой же встрече. Дорога проходила в полном безмолвии – Кога и Глоддрик были по своей природе не склонны точить лясы, Шаабан был, как всегда, сосредоточен на общении с высшими силами и их воспевании, а Эрлингай ввиду отсутствия почвы для хорошей беседы был погружен в размышления о брате, который, возможно, находился недалеко и бдительно стерег границы земель Союза. Казалось, в такой местности нет и не может быть источников влаги, но Кога знал расположение каждого колодца и оазиса, так что усталые странники знали, когда им можно испить воды или умыться. Разумеется, жаловаться никто и не думал. Молчание нарушил клейменый равшар с обломленными рогами:

– Ну и каков он – этот Заргул?

Эрлингай собрался пуститься в описание вчерашнего происшествия на празднестве помолвки своей племянницы, но его опередил Глоддрик:

– Долбаный ублюдок, который напрашивается получить нож в печень.

Шаабан, не переставая перебирать четки, сказал:

– Нет смысла предаваться злобе сейчас. Это лишь отяготит бремя твоей души, брат мой. Достаточно делать, что должно, с незамутненным страстью разумом.