Шабашник

– Мать честная…

12:28

Теперь Светлана была сама на себя не похожа:

– Вам ещё повезло, что Татьяны сейчас нет и она только после обеда будет. Рассказывай всё по порядку, как там дело было?

– Дело было так. Когда загрузили машину у пищеблока, я чётко и надёжно зафиксировали все боксы. Машину тряхнуло нанеровности, но, когда мы приехали в столовую, всё было на месте. Припарковались к дебаркадеру столовой, я вышел из машины, но шеф отправил нас в офис, сказал, чтобы мы сперва отвезли выпечку. Я вернулся обратно в кабину к водителю и вот тогда, когда мы только отъехали и снова подскочили на следующем лежачем полицейском, один бокс выпал на дорогу, треснул и открылся. Голубцы на асфальте. Мы быстро всё собрали с Игорем и закинули бокс обратно. Потом я отнёс выпечку в офис.

– Вас кто-то видел?

– Наверное… Это всё произошло почти напротив курилки.

Светлана картинно схватилась обеими руками за голову, изображая полнейшую обречённость. Коротко кивнула, отмахнулась Сергею:

– Свободен.

14:40

Сергей вернулся в пищеблок, смятённый разговором со Светланой. Всё было погружено, разгружено и растащено по складам, поэтому он пошёл к Брэду, тот мыл посуду после обеда. Сергей рассказал ему о происшествии с термобоксом:

– Ой, да забей – спустят на тормозах, – Брэд даже не повернул головы. – Ещё летом говядину оставили на разморозке – ушли на выходные, а убрать в холодос забыли и она у них с четверга до понедельника пролежала. На улице жара плюс тридцать, мясо местами аж позеленело. Думаешь, выбросили? Вымочили в уксусе и в фарш. Никому ничего не было. Так что забей и не думай даже париться.

– Надеюсь, что во всём этом нормально разберутся и на меня не повесят.

– Так ведь ты не их подчинённый, ты ж на аутсорсинге, поэтому они напрямую с тебя ничего вычесть не смогут. Им придётся твоего куратора подключать, а тот с базара съедет. Ты меня слушай, я знаю – не первый год в этом бизнесе. Я всякого повидал, много чего понюхал. В Вахонино как-то открывал пиццерию, работал официантом в Шереметьево, в Москве на Малой Бронной артистам картошку варил. Даже узбеков на стройке пайком обеспечивал – как они и живы-то после остались?

– Погоди, а чего же ты тогда с таким опытом здесь мармитки моешь?

– Ой, да шо вы за это знаете?, – Лёша как будто обиделся и отвернулся со своей полугарнирной гастроёмкостью, которую он старательно оттирал жестяной мочалкой от присохшей гречки.

Сергей не пошевелился, остался на месте – всё равно на проходной ещё час не покажешься. Очистив до блеска свою жестянку, Лёша потянулся за другой и с наигранным удивлением взглянул на Сергея, будто не ожидал его здесь увидеть. При этом продолжил разговор будто с того же самого места:

– Так что ты не думай. Я не только котлы мыть умею, как посудомойка восьмого разряда. Даже в «Ореанде» ялтинской работал – жаль, что там зацепиться не удалось…

Сергей понятия не имел, чем примечательна эта неведомая «Ореанда» и что это за отель, который построили в тысяча девятьсот седьмом году в революционном для того времени стиле «ар-деко». Не знал Сергей, что стоит этот отель на самом берегу Чёрного моря и что именно в нём жили герои культового фильма «Асса». Сергей ни о чём таком даже не подозревал, но по скорбной интонации Лёши догадался, что место это было хорошим и престижным:

– Так тем более странно, что ты тут, а не в Москве или в той же Ялте. Хоть и не в этой Ариадне, но если где-то попроще…

Поймав насмешливый взгляд, Сергей удивился:

– Неужели там платят хуже, чем здесь?

– Платят-то там не хуже, да только не круглый год, – Брэд отложил в сторону чистую кастрюлю и сел на пластмассовый ящик. – Вот ты сезон отпахал, деньгу срубил, а потом с ноября до апреля соси лапу. Стабильная зарплата в Ялте не в сезон только у госслужащих, у рабочих винзавода и в паре круглогодичных гостиниц, в которые не пробиться – там без блата даже картошку чистить не возьмут.

– Тогда почему бы летом не работать там, а зимой ездить сюда?

– Серёженька, там на зарплату кинуть могут в пропорции один к трём и не взбалтывая, – он снова замолчал, потянулся куда-то далеко за кастрюлей двадцаткой, в которой, кажется, подгорел соус бешамель. Лёша потёр дно мочалкой и на всю мойку разнёсся отвратительный запах горелой манной каши. Чертыхнувшись, он пошоркал по дну лопаткой, затем налил туда моющего средства, плеснул воды и отставил в сторонку отмокать.

– Вот, например, работал я когда-то в Евпатории в шашлычке официантом, халдейничал помаленьку с десяти утра и до последних клиентов, которые иногда до трёх ночи засиживались. И случилось так, что шашлычник у нас от такого ритма забухал и пропал куда-то. Сперва сам хозяин на его место встал, но особого потока у нас не было, на отшибе стояли, вот я и сговорился, что за полуторный прайс работать буду в двух позициях – и шашлыки жарить, и гостям их разносить, а он мне с заготовками только помогать будет. И вот работаю я себе так, никого не трогаю, как вдруг через неделю понимаю, что не вытаскиваю – ещё пару дней и всё, тоже напьюсь и сбегу: мешки под глазами и сам бледный, а по утрам бриться не охота. Сказал хозяину, чтоб шашлычника искал, но где ты его в конце июля найдёшь, на излёте-то сезона? А излёт-не излёт, но два месяца ещё точно работать. И глянул я на это вот всё, не увидел другого берега или хоть проблеска маяка.

Зато увидел такую вот фата-моргану, что до сих пор обидно – прямо бы в морду дал! – тут облик Лёши преобразился. Что-то такое блеснуло в его глазах и костяшки руки, сжимавшей очередной мармит, побелели. Из-за своих габаритов Брэд всегда производил впечатление могучего существа, но обычно это было существо сильное, но инертное: как вол под ярмом поле пашет. Теперь это был разъярённый бык, ищущий, кого бы поддеть на рога. Но он быстро взял себя в руки и продолжил мыть посуду:

– Однажды приходит пара такая, мужчина и женщина лет сорока. Заказали шашлык, увидели, что я же его и готовлю, очень похвалили и спросили, неужели я тут на двух позициях успеваю? Я, хвастаюсь, мол, мне это вообще в лёгкую и со своим опытом я бы и с большим объёмом справился. Нагородил им с три короба, что я в Алупке шеф-поваром был, да управляющий проворовался и ресторан закрыли, а здесь я просто в ожидании лучшего предложения. Язык-то без костей! Оставили они мне хорошие чаевые и поблагодарили за хорошую компанию.

На следующий день уже после обеда приходит та женщина, Оксаной представилась. Говорит, что сама они с Юрием Михайловичем владельцы пансионата в Саках и случилась у них большая неприятность – вся бригада поваров во главе с шефом получила зарплату и забухала. Мало того, что забухала, так ещё и дебош устроили с милицией. Пришлось с ними расстаться и теперь приходится в авральном порядке искать замену обормотам, так не согласился бы я стать у них шефом.

– Знаешь, похоже на сюжет какого-то сериала латиноамериканского, – Сергей закинул руки за голову.

– Будь у меня мозги посвежее, я бы так же подумал, а тогда мне в душу сомнение запало и честолюбие взыграло и Оксана-то с меня не слезает, деликатно, но решительно напирает. С её слов выходило, что кухня несложная, готовить надо на пятьдесят человек и в основном всё овощное и диетическое: всякие овсянки, запеканки и салаты. Говорила, что там пенсионеры, так что сильно заморачиваться не только не стоит, но и не надо – сашими, лазанью или галантин не оценят, им бы рыбки порезать, макаронник какой-нибудь простой, да чтобы с холодцом.

Говорит, прекрасно понимает, что для меня это не очень удобно – и в должность с бухты-барахты вступать, и место бросать… Но предложила такую зарплату, что я просто обалдел. Говорит, что они в безвыходной ситуации и если завтра кухня не откроется, то пиши пропало. Если соглашусь, то просто спасу их, а команду они наберут быстро – уже двое из России едут, но они повара не очень опытные, а ты, Лёша, по всему видать, мастер. Сказала, что вечером они с Юрием Михайловичем приедут за ответом.

– Бойкая баба. Такой в рот палец не клади – ей сразу вынь, да положь.

– Вот-вот. То есть у них там кухня стоит, а они в шашлычке сидят? Сначала нашли каких-то русских поваров, а потом ищут для них шефа? Нет, оно бы не усталость, я бы сразу понял, что это разводка. Но очень уж мне в шефы хотелось! Теперь понимаю, что не по Сеньке шапка. В общем, за день в шашлычке набегался и фартук на стойку бросил.

Приехал в пансионат и гляжу – там, конечно, атас. Две бабки на кухне морковку скребут ножиками и какой-то блаженный в форме внутренних войск котлы моет, вот как я сейчас тут, ага… Обе бабки православные до мозга костей, но с примесью советского партработника. Идейные, короче. Куда ни глянь, на кухне сплошные апостолы, святые, великомученики и Иисус повсеместный. Оно, правда, не иконы, а такие открытки, постеры глянцевые. Причём везде. Над полочкой, где стоят рулоны туалетной бумаги, у них Тайная Вечерь в марвеловском стиле: все апостолы будто только из барбершопа после кроссфита – прилизанные, подтянутые, загорелые… И бабки всё молитвы читали, в церковь регулярно ходили, там с батюшкой общались, так что не сектантки какие-нибудь или суеверы дремучие.

Но это я уже потом узнал, а пока, думаю, ладно – трошки зажду, а там и легче будет – приедут повара, а я буду ходить и только указания давать. Так что соорудил я салаты и кое-как шведский стол с утра отстрелял. Оксана всё в зале сидела, на мою работу смотрела и после обеда позвала в кабинет, где мы торжественно подписали трудовой договор. Полноценный, настоящий и с такой зарплатой, какой мне и нюхать не доводилось. На крыльях оттуда вылетел и даже не заметил, что в кабинете у них на стенке наклейка висит с распятьем. То есть не икона и не открытка даже, а голимая переводка, как татуировка из жвачки, может быть помнишь такие?

– Конечно помню. Когда в первом классе учился, то однажды извёл на них…

Но Лёша прервал Сергея, пренебрежительно махнув рукой:

– Да ты погоди, дай я доскажу. На ужин я постояльцам какую-то мусаку организовал – они очень хвалили. В тот день я работу в шесть утра начал, а с кухни в час ночи ушёл, при этом весь день пахал без продыха. Вспоминал шашлычку, где каждый час мог спокойно покурить и кофе пить. Зато тут я настоящий шеф-повар! Даже решил, что закончилась чёрная полоса в жизни. Второй день отстрелял, третий: с утра до ночи то морковку натираешь, то аль-денте жаришь. Умаялся. Да ещё слышу мнения, что постояльцам не нравится наше не очень разнообразное меню. А мне что привезли, так я то и пользую. Вот как из трёх видов овощей восемь салатов приготовить? Ну, это бог с ним – недовольные всегда найдутся, а у меня своя рубашка ближе к телу. Спрашиваю каждый день у Оксаны про поваров, а она мне одно твердит, что едут.

– Откуда они так долго ехать-то могут? Не с Владивостока же?

– Ой, да она всё отнекивается, съезжает на Юрий Михалыча. Ладно. И на четвёртый день моих катуванний приводит Юрий Михайлович парнишку. Он, говорят, на мясном цеху – огонь: тоже в Евпатории работал, чебуреки жарил. Я его в оборот, говорю, что мы тут без чебуреков, что ещё умеешь? Этот елдасмок говорит, что голубцы умеет, – Лёша хлопнул себя ладонью по лбу.

И готовил он мне эти голубцы – туши свет просто: полдня чего-то там капусту ошпаривал, накручивал, варил, пёк и томил. Двадцать голубцов сделал – и всё. Стоит гордый, будто горы свернул. Они, конечно, у него получились, но бледные и местами розовые… Я их ещё допёк, хотя эта падлюка чуть истерику не устроил, будто они сухие будут. Сухие-не сухие, а те, кому эти голубцы достались, на следующий день не обосрались и ладно. Но вот те, кому голубцов не хватило, обиделись и на питание жаловаться стали ещё больше. Решил, что когда повара приедут, я этого пачкуна к бабкам отправлю буряк чистить, а пока хоть какая-то помощь.

Ещё четыре дня прошло, меня всё завтраками кормят, руками всплескивают, говорят, что поварам билеты оплатили, но те где-то пропали. Я уже чуть не матом – ну никаких сил нет, а они мне притчи рассказывают, говорят, что материться грешно и какие-то корешки-платёжки кажут.

А у меня времени нет ни заявки писать, ни меню составлять, ни журналы заполнять – лишь бы народ накормить. Готовил из того, что привозили. Я же думал, что скоро подмога и будет перемога! На восьмой день этого ада Оксана мне сказала, что Михайлович поехал бригаду встречать – что-то не так с паспортами у них.

На девятый день он вернулся один. Говорит, что завернули бригаду на въезде – какие-то у них кредиты непогашенные оказались. И на меня с укоризной смотрит, будто они не себе сотрудников искали, а мою прихоть исполняли. Я к тому времени привидение привидением, небритый, глаза красные, по две пачки прямо на кухне выкуривал – в курилку некогда было ходить!

На десятый день не приехал поставщик. Труба! Аврал! Продуктов нет! – Брэд помахал над головой половником. – Я по кухне бегаю, суп из топора варить собираюсь, и прямо слышу, как туристы моей крови требуют. И заходит на кухню Юрий Михайлович, под ручку меня берёт и в зал выводит. Ставит перед толпой и начинает блажить: «Вот вам Алексей, он шеф-повар. Он вчера не составил заявку на продукты, поэтому вы все сегодня голодные. Мы не знали, что запасов нет. Приносим Вам самые искренние извинения, вопрос обязательно решится до того, как вы освободите свои номера…» А я уже понял, что к чему. По большому счёту, я уже на третий день въехал, но всё надеялся… Эх, тогда и надо было бежать!

Приходим мы с ним в кабинет, а там Оксана с какой-то женщиной сидит. Та встаёт, говорит, что инспектор из Роспотребнадзора. Вы, спрашивает, Алексей? Это ваша подпись? Почему вы обязанностей своих не исполняете? Где журнал бракеражный? Где режим смены фритюрного масла? Где журнал здоровья? Почему на вытяжках слой жира в палец? Вы вообще понимаете, что это уголовно наказуемо? – Брэд бросил половник в кучу посуды.

– Что оставалось делать? Я сижу, ухмыляюсь. Понятно, что никакой администартивки на меня не повесили, а просто выгнали без зарплаты. Они же там что делали? С постояльцев за день только на жратве тысяч по сто имели, а продуктов покупали ну на десятку – край. В Крыму в сезон овощи вообще почти ничего не стоят, вот и выходила математика, что они набирали постояльцев на десять дней и находили повара, которого потом кидали.

– Но ведь эта тёлка, которая типа из Роспотребнадзора, она же всяко подставная, а у тебя договор на руках, настоящий, ты говорил…

– Ну, во-первых, не обязательно, что та тётка липовая. Может, и настоящая? Понимаешь, если бы у них лапы в администрации не было, то они бы не смогли такие дела проворачивать. Поэтому тётка та вполне могла оказаться настоящей и в доску своей.