Опция «Выход» не предусмотрена

На самом деле он мог и мне предъявить те же претензии. Реальный программист Андрей Бут мог уже в реке Кубани рыб кормить, а вместо него напротив меня сидеть и пить кофе кто угодно – от полицейского до Ленкиного засланца. Учитывая специфику не совсем законных отношений, я и сам удивился возможности этой встречи, а ведь он был еще и инициатором. Это конечно же было подозрительно, если при этом не учитывать пару существенных нюансов. Во-первых, Андрей явно мне доверял, а потому свойственное всем самонадеянным умникам напускное подозрение готово было вот-вот лопнуть под напором клокотавшей внутри наивной искренности. Он относился к тому типу людей, которых легко обводить вокруг пальца, хотя сами они при этом считают себя неприступной скалой. Во-вторых, в подмене Андрея не было смысла. Слишком сложно. Силовики мною пока вряд ли интересуются, а для КУБа, как выяснилось, я был слишком мелкой сошки. Да и сам КУБ мною интересовался исключительно в лице моей бывшей, которая в тот момент больше всех была заинтересована в моей сохранности из-за внезапно возникшего у нас общего дела.

– Не понимаю.

– В том-то и дело. Вы слишком идеалистичны и самонадеянны. А надо жить с мыслью, что где-то поблизости всегда рыскают некие целеустремленные ребятки без принципов. Они не проводят переговоров, им начхать на ваши моральные устои. Поэтому они не потратят ни одной лишней секунды на уговоры, а на выходе из этого парка затолкают вас в фургон без окон, а потом прикуют цепью в глухом подвале и заставят сделать что угодно. И вы сделаете. Вот так бывает в реальной жизни.

– Вы меня пытаетесь запугать?

– Нет. Просто делюсь житейским опытом. Но! – Я жестом привлек внимание официантки и попросил повторить заказ. – Что-то мне подсказывает, вас сюда привело банальное любопытство. Странный заказ, таинственное исчезновение Экстази, загадочное письмо от него и, как финальная точка, появление на сцене странного типа с помятой рожей уволенного за пьянство мента. И вот вы уже как зачарованная дудкой факира кобра вылезаете из своей уютной, безопасной, легальной корзины, чтобы посмотреть. Что же происходит? Что же будет дальше? Я угадал?

Я угадал, однако Андрей предпочел сохранить лицо. Он спокойно выслушал мою тираду, после чего сказал:

– Отчасти. Но меня куда больше интересует, зачем вам понадобился мой продукт.

– Чтобы нести хаос и разрушения, естественно!

– А если серьезно?

– Прекратите, – я без притворства поморщился, устав от дутой конспирации, потоков морализаторства и громких фраз в напыщенных позах. – Вы создали мощный вирус. Это оружие. Это средство уничтожения. Для чего же его можно использовать? Вот загадка-то!

Андрей заерзал на стуле и начал озираться.

– Вы боитесь, что нас могут услышать? Бросьте! Всем этим счастливым папашам и мамашам с детишками наш разговор не интересен. Если нами заинтересуются серьезные люди, то уже никакая конспирация не поможет. Не вам ли знать, что при нынешнем уровне развития техники запись разговора двух человек в кафе является такой же не имеющей значения мелочью, как и смешанная с многомесячным жиром пыль на этом столике? Мы с вами переписывались на форуме, затем обменялись сообщениями в мессенджере, и это не считая тех двух разговоров по телефону. Называйте вещи своими именами.

– Может быть вы и правы, и скорее всего вы правы, но я все же привык к иной манере общения.

– Как знаете, – я устало махнул рукой. – Так вы мне передадите ваш «продукт» или нет?

– Как только услышу, для чего он вам нужен. Да, я не витаю в облаках и понимаю, для каких целей существуют подобные продукты. Но это ведь как атомная бомба. Ее можно сбросить на мирный японский город, а можно держать про запас в качестве инструмента сдерживания. Вроде бы одна и та же вещь с колоссальной разрушительной силой, но задачи выполняются разные.

Андрей был непробиваем и решил стоять на своем. Ему же хуже. У него был шанс остаться в неведении, теперь же ему придется по собственной воле или же против нее перейти на мою сторону.

– Я хочу камня на камне не оставить на серверах одной конторы. Находится она в небольшой станице в паре часов езды от Краснодара. Называется станица…

– Брюховецкая? – не своим голосом, будто вмиг охрипнув, сказал Андрей.

Хоть я и устал удивляться, но в тот момент испытал нечто вроде удовлетворенного шока. С одной стороны я был поражен реакцией Андрея, с другой же испытал облегчение. Он явно был глубоко в теме и знал о фабрике за брюховецким кладбищем, а значит больше не придется тратить силы на бестолковые убеждения.

– Что-то личное? – сказал я, усмехнувшись.

Он молчал, сверля стол взглядом и не поднимая головы. Я терпеливо ждал и продолжал пить кофе. Учитывая микроскопический размер чашек, при всем желании надолго этот процесс растянуть не удалось бы. Опрокинув в рот остатки кофе вместе с противной гущей и шумно проглотив, я поморщился.

– Вы не против, если я закажу нам мороженого?

Андрей коротко кивнул, продолжая сидеть истуканом. Перед тем, как купить пару порций пломбира, я успел наведаться в уборную, отстоять очередь, пропуская детишек, а он все так же сидел, не меняя позы.

– Не нужно быть экстрасенсом, чтобы увидеть бурю терзающих вас эмоций. – Я поставил перед ним мороженицу с лакомством, посыпанным шоколадной крошкой. – Единственное, я не могу понять, вы запредельно удивлены, напуганы или находитесь вне себя от радости из-за представившейся возможности сбросить свою «атомную бомбу» в Брюховецкой?

– Вы же понимаете, насколько это опасно? – наконец выдавил он из себя что-то членораздельное.

– О, да! Я понимаю! Уже несколько месяцев понимаю! И с каждым прожитым днем, который вполне может стать для меня последним, понимание усиливается.

Чтобы хоть как-то отвлечься, он принялся ковырять ложкой в мороженом.

– Теперь вы осознали, что не всегда нужно открывать все ящики и копаться в их содержимом?

Он вскинул голову, стрельнув в меня злым взглядом.

– Не думайте, что я глумлюсь. Отнюдь. Это всего лишь урок на будущее. Вы сами перешли черту и назад пути нет. Так или иначе, вы теперь в моей команде и будете воевать против КУБа.

– Против?..

– КУБ. Так называется эта дрянь в Брюховецкой за кладбищем. Тот самый заводик по производству якобы биоэтанола. Современное инновационное предприятие. Уникальный инвестпроект!

– Вся Брюховецкая уже давно это предприятие. Одно большое предприятие, – буркнул Андрей.

– Вас-то как это коснулось? Потеряли кого-то?

– Потерял? – непонимающе переспросил он. – Нет. Я сам из Брюховецкой.

– Вот оно что!

– У меня была фирма, обслуживали компьютеры, устанавливали системы видеонаблюдения и пожарной сигнализации, работали потихоньку. Как и вся станица, в общем-то. А потом появился этот завод за кладбищем. И станица за какие-то месяцы будто вымерла. Брюховецкая попросту стала этим заводом. Люди либо работали на это предприятие, либо уезжали.

Это было похоже на правду. Изображавшая редактора газеты Кира, помнится, мне рассказывала выдуманную историю про то, что местных не подпускают к заводу. Это мне еще тогда показалось странным и непрактичным.

– Вы, стало быть, уехали.

– Да. Меня выдавили вместе с бизнесом. Еще куча народу сбежала. У меня ощущение, что все, кто мог, уехали. Сейчас в Краснодаре куда ни сунься, везде наткнешься на брюховчанина. Как беженцы какие-то.

– А вам не предлагали работать на них?

– Всем предлагали. Отличные условия. Неплохие деньги. Мне без всяких тендеров дали шикарный контракт на обслуживание сетевого оборудования. Я даже согласился, прельстившись огромными деньгами, а потом начал читать этот контракт и охреневал после каждого пункта. Я и все мои сотрудники добровольно должны были предоставить доступ ко всем своим документам, счетам, установить на все телефоны и компьютеры следящие шпионские программы, сделать и сдать дубликаты ключей от всех замков своей недвижимости, ежедневно отчитываться о каждом шаге вплоть до того, какие фильмы смотрим в свободное время и кого встречаем на улице. Естественно, я отказался. И тогда начался дикий прессинг. Мы с женой в один день собрались и уехали. Бросили квартиру, офис, барахло все. Гори оно синим пламенем!

– А здесь, в Краснодаре, что-нибудь слышали об этой конторе? Слухи какие-нибудь? Даже самые невероятные.

– Нет, слава Богу! – Андрей кисло улыбнулся. – Уж поверьте, я и из Краснодара сбегу, как только услышу эту трупную вонь.

– Какую вонь?

– Это просто фигура речи.

– Нет. Вы не просто так это сказали. – Я подался вперед и сказал: – Признавайтесь! Ведь неспроста вы убежали. В мире много вполне солидных корпораций, где сотрудников заставляют петь гимны, участвовать в идиотских мероприятиях, стучать на коллег и даже устанавливать на свои любимые айфоны с макбуками следящие программы. Но они не разят трупной вонью. Хочется покрутить пальцем у виска, но не бежать от них подальше. Так что же случилось в Брюховецкой, из-за чего вы побежали из нее, будто от эпидемии или войны.

Андрей молчал.

– А давайте я сам вам скажу, что случилось. Сначала по станице поползли нелепые слухи, над которыми все здравомыслящие люди просто смеялись. Потом начали пропадать люди, массово, а полиция никак не реагировала. В завершении, наоборот, появились новые люди, которые чувствовали себя хозяевами в Брюховецкой и безнаказанно делали что хотели. Так?

Андрей кивнул.