Опция «Выход» не предусмотрена

Молниеносно прокрутив в памяти ленту последних событий в поисках возможной ситуации, в которой я мог «обзавестись» смартфоном, я сразу отмел все нелепые и надуманные версии. Это был телефон Лавренюка. Когда я его раздевал и обыскивал, мобильник мог выскользнуть и затеряться среди разбросанных на полу инструментов, а потом я его в спешке, не заметив, бросил в сумку.

Покопавшись в чехле, сделанном на манер книжки, я под его обложкой нашел скрытое отделение для визиток и банковских карт. Все были на имя Лавренюка.

Точкой в этом мини-расследовании стало личное дело, которое я изучал перед началом операции. В нем изрядную часть составляли жалобы службы охраны на Лавренюка, который намеренно игнорировал их рекомендации и требования. Так что перевод телефона в неактивный режим «В самолете» вполне вписывался в характер этого человека. Он явно не хотел, чтобы его беспокоили звонками и предпочитал звонить сам или общаться с внешним миром через помощников. Да и вполне возможно, что смартфон он использовал исключительно в развлекательных, а не коммуникационных целях. А может он у него был просто как статусная вещь, вроде бесполезных и неудобных запонок с бриллиантами или еще каких-нибудь перстней.

Я на всякий случай извлек еще и сим-карту, было бы неплохо обесточить его, но в этой модели аккумулятор был несъемным.

Разглядывая телефон, я также вспомнил и недавний разговор со своим новым компьютерщиком, который сетовал на трудности со взломом защиты компьютерной сети КУБа. Почему бы не попытаться использовать его для проникновения в корпоративную сеть? Наверняка Лавренюк делал это и, учитывая возраст и характер, вряд ли он каждый раз вводил сложные пароли. Надо бы закинуть этот аппарат моему новому айтишнику, пускай поколдует с ним.

Побросав в «Волгу» все барахло вместе с вновь обнаруженными визитками и банковскими картами Лавренюка, я снова натянул перчатки и достал из багажника «жигуленка» упакованные в несколько слоев пленки пятилитровые канистры с бензином. Бензин – штука очень токсичная и любящая оставлять следы на всем, чего даже вскользь касался, поэтому приходилось перестраховываться. Ребятам из КУБа было плевать на улики, они меня и без доказательств в асфальт закатают. Но я надеялся, что судьба будет ко мне благосклонна и поможет сломать хребет монстру. Когда суматоха вокруг детища моей бывшей закончится и уляжется шум, у правоохранителей возникнут вопросы и к похитителю из забегаловки, и к убийце Лавренюка, и к поджигателю пустыря. Поэтому мне очень не хотелось, чтобы меня со всем этим связывали какие-нибудь улики.

Канистры я поставил на крышу, капот и в салон, отвинтил крышки. Затем достал маленький флакон с серной кислотой, в который кинул запаянную полиэтиленовую капсулу с обычным сахаром и осторожно водрузил эту бомбу замедленного действия на водительское сиденье. Когда во флаконе вокруг капсулы начали образовываться пузыри газа, я длинной палкой толкнул каждую канистру, опрокидывая. Завоняло разлитым топливом. Через секунду кислота наконец прожгла оболочку капсулы и добралась до сахара, в сопровождении громкого хлопка произошла реакция и спустя мгновение «Волга» превратилась в ревущий диким огнем факел.

Выруливая на оживленную дорогу, я краем глаза поглядывал на далекое зарево пожара в зеркале заднего вида, но при этом безнадежно мечтал о мягкой уютной постели. Обнаружение мобильника внесло коррективы в мои планы. Пришлось долго кататься по окраинам Москвы и пытаться вычислить возможную слежку, а заодно и укромное местечко, где предстояло сгореть и «жигуленку». В идеале я это время должен был тратить на сон, однако кое-какую пользу из ночных покатушек все же извлек. Копировать и рассылать содержимое флешки с видеокамеры я наметил на завтра, так что пришлось изменить планы и заняться этим вместо ночного отдыха.

На флешке был единственный файл – долгий и муторный фильм с Лавренюком в главной роли. Его архивированную копию я и разослал по нескольким почтовым ящикам, для подстраховки. Лена тоже получила свое кино, но в значительно укороченном варианте – без диалогов и с единственной сценой, служившей подтверждением выполненного заказа, остальное было не для ее глаз и ушей. К ролику я также прикрепил текстовой файл с реквизитами моего счета в сейшельском банке.

Среди электронных адресов рассылки был и почтовый ящик моего нового айтишника. Кино он вряд ли будет смотреть, но в данном случае и цель ставилась иная. Это был наш условный сигнал к началу кибератаки на КУБ. Когда в статусе отправленного письма я увидел заветное «Прочитано», у меня сразу отлегло от сердца и в ранее беспросветном мрачном будущем забрезжил робкий луч надежды, что КУБ будет уничтожен. Непременно будет уничтожен, даже если в следующую секунду меня схватят или по нелепому стечению обстоятельств на меня свалится метеорит. Хотя это и было бы большой несправедливостью, ведь я как никто другой заслужил привилегию насладиться моментом крушения кровавого колосса. Однако я уже давно допускал возможность фатального для меня развития событий, а в последнее время воспринимал это уже как некую неизбежную данность. Но впервые за последние месяцы появилась надежда, что мои труды будут не напрасны и дело таки завершится.

Надежду эту, граничащую с необъяснимой уверенностью, в меня вселил именно мой новый компьютерщик. Я и сам не ожидал подобного завершения недавней нашей встречи в Краснодаре, на которую ехал нехотя и уже чуть ли не заранее разочарованным. Сказывались преследовавшие меня неудачи последнего времени. Встречаться нам было незачем, да и не любит эта братия никаких встреч, им подавай анонимную переписку и регулярные переводы гонораров, все выходящее за эти привычные рамки они воспринимают в штыки. Поэтому и ехал я с тяжелым сердцем, уверенный в каких-то проблемах, если не сказать хуже.

Однако новый компьютерщик меня разочаровал. Причем как приятно, так и негативно. Специалистом он оказался превосходнейшим, но не человеком, способным заменить Экстази. Слишком осторожен и принципиален, а в нашем деле это лишние качества. К тому же, в его натуре напрочь отсутствовал кураж, а это было куда хуже чистоплюйской щепетильности.

Местом встречи я выбрал летнее кафе в людном краснодарском парке «Чистяковская роща». Я прибыл на час раньше оговоренного и удачно занял дальний столик в тени старого платана, рядом с шумным детским аттракционом. Гвалт детских голосов заглушал даже мои собственные мысли, но зато какой прекрасный вид открывался на окрестности, все как на ладони. Ни подкрасться, ни пройти незамеченным. Потому-то и компьютерщика увидел сразу. Пока он слонялся вокруг кафе, зажимая под мышкой условную синюю книгу, и крутил головой в поисках меня, я его успел хорошенько разглядеть и составить более чем положительное мнение.

Внешностью и манерами он напоминал молодого, но очень успешного преподавателя престижного вуза или руководителя среднего звена. Единственным намеком на не совсем ординарное содержимое его ухоженной головы с классической прической и уложенными с помощью геля волосами была байкерская кожаная куртка. Своим неформальным видом она заметно выбивалась из делового стиля, созданного начищенными туфлями, выглаженными брюками со стрелками и белоснежной сорочкой. Пронзительные умные глаза, высокий лоб, зачесанные назад черные волосы, чуть тяжеловатая нижняя челюсть и привыкшие улыбаться губы с характерными складками в углу широкого рта меня подкупили сразу, я видел перед собой приятное лицо приятного человека. Это вселяло уверенность, что в мире высоких технологий еще остались вменяемые взрослые люди, а не только закомплексованные великовозрастные инфанты. Хотя именно это и удивило. Годы общения с Экстази и еще парочкой ему подобных серьезно деформировали мои представления о гениальных фриках, видевшихся мне исключительно параноиками с выводком тараканов в голове. Такие не носят скучной обычной одежды и причесок, таким непременно нужно что-то доказывать окружающему враждебному миру зелеными или малиновыми волосами, никогда не снимаемыми черными очками, диким пирсингом и обязательным презрением к гигиене. Словно опасное насекомое с яркой окраской, они делали все от них зависящее, чтобы их чурались или даже боялись.

Отдельно мне понравилось, что он был просто острожен и минимально подозрителен, что и должно быть свойственно всем нормальным людям. Не оглядывался, не «заметал следы», не передвигался перебежками от дерева к дереву или еще как-то привлекал внимание идиотским поведением.

Я помахал ему рукой.

– Андрей. – Крепкое рукопожатие лишь усилило положительное впечатление. – Бут. Приятно познакомиться, и наконец-то встретиться лично! Я вас именно таким и представлял.

Андрей Бут. Ну надо же! Представился обычным человеческим именем, а не своим ником «Butler» с форума или еще какой-нибудь дичью вроде «Дарко Данте» или «Нулевого холода». Тот же Экстази при первой встрече потребовал, чтобы его имя произносилось непременно с английским «з», но не удосужился объяснить, чем оно отличается от русского.

– Зато вам удалось меня удивить, – честно сказал я. – Ни фиолетовых волос, ни покрытых татуировками рук. Прямо обычный человек из плоти и крови, а не загадочная личность, выплывшая в мир никчемных людишек из темных недр интернета.

Он удивленно посмотрел на свои руки.

– Странные у вас представления, какие-то киношные.

– Не без того.

Я с причмокиванием потянул горячий эспрессо, краем глаза наблюдая за своим визави. Моя манера пить явно покоробила его. Воспитанный.

– Итак? В чем причина скоропалительности встречи?

– Извините, если это как-то помешало вашим планам, но, – он бесшумно отхлебнул из своей чашки, – мне необходимо было встретиться с вами. Хоть деньги и заплачены и ваш заказ практически готов, однако некоторые обстоятельства потребовали уточнения. Я привык работать только с реальными людьми, которым доверяю.

– Очень обременительное требование в наше время.

– И тем не менее. Принципы, знаете ли.

Нет, они таки все блаженные, даже если одеты нормально и называются обычными именами. Программист принимает заказы от анонимных заказчиков на специфическом сайте, насквозь пропитанном нелегальщиной и криминалом, но при этом заявляет о каких-то принципах.

– Боитесь нарушения закона?

– И этого тоже. Но больше всего боюсь, что созданный моими руками продукт может нанести кому-то вред, хотя бы даже теоретически.

Поймав мой скептический взгляд, он поспешил объяснить:

– Не подумайте, что я каждому потенциальному клиенту устраиваю собеседование. Это лишнее. У меня уже давно сложилась своя клиентура, куда практически закрыт вход посторонним. Да и работа эта, по большому счету, является чем-то вроде хобби с элементами спортивного азарта. Я зарабатываю легальным бизнесом. Денег мне хватает. Но иногда хочется пощекотать себе нервишки, впрыснуть адреналина в кровь.

– Выходит, наша встреча – это что-то вроде испытания перед вступлением в круг избранных?

– Не нужно ерничать. О вашем существовании я узнал буквально на днях и не воспылал желанием немедленного знакомства. Но у меня есть правило доводить начатое до конца. Изначально заказчиком выступил Экстази, он и оплатил работу. Ему я и собирался передавать готовый продукт. Однако…

Андрей замолчал и почему-то оглянулся.

– Однако Экстази перестал выходить на связь, – закончил я за него. – А пару дней назад вы получили от него прощальное письмо, отправленное почтовым роботом.

– Вы тоже получали письмо?

– Да. Думаю, Экстази разослал такие письма всем, кого считал близкими.

– Означает ли это?..

– Да. Скорее всего он мертв.

Андрей побледнел.

– Можете помянуть его при случае. Но вернемся в мир живых. Итак, к чему вы клоните? Хотите разрыва сделки? Хотите больше денег за дополнительный риск?

– Нет. Я хочу знать, что вы собираетесь делать с моим продуктом?

– Несмотря на рекомендации Экстази? – не без иронии спросил я.

– Да. Экстази вас знал. Я вас не знаю. Да и не исключен элемент случайности, подлога. Может быть вы вообще не тот человек, за которого себя выдаете. Экстази ведь не может ни подтвердить, ни опровергнуть вашу личность.

– Разумно. По-детски наивно, но разумно.

– Почему?

– Ну вы же пришли на эту встречу? – Я чуть улыбнулся. – Это очень опрометчиво, если вы допускаете хотя бы малейшую возможность коварства с моей стороны.

– Но вы же тоже пришли?

– Это не имеет значения, если я нахожусь на темной стороне. Я ничем не рискую. А вы рискуете лишиться всего.