Опция «Выход» не предусмотрена

– Э-э? – Он мутными глазами уставился на меня, пытаясь сконцентрировать взгляд. – Это или действие препарата, или… Вы вроде женщина, а голос мужской.

– Маска, – я чуть оттянул латекс, демонстрируя. – Для конспирации.

– Но зачем?

– Мне заказали ваше убийство.

Лавренюк вздрогнул. И будто бы впервые увидел направленную на него камеру, почему-то испугавшись ее больше, чем меня.

– Дичь какая-то. Мое убийство? Кто? Я же мухи в своей жизни не обидел!

Я назвал имя своей бывшей.

– Даже так?! – в его голосе мелькнуло подобие иронии. – Она еще глупее, чем я думал. И сколько денег стоит моя жизнь?

– Пять тысяч евро, – сорвал я, желая позлить. Результат был мгновенным, Лавренюк от ярости даже засопел.

– Пять тысяч? Вот же дрянь! Дешевка! Да мой галстук стоит дороже!

Внезапно замолчав, он вопросительно посмотрел на меня.

– Тогда почему я до сих пор жив? – Лавренюк кивнул на валявшиеся под ногами пустой баллон с кислородной маской и шприц. – Означает ли это, что вам не нужна моя смерть? Иначе не объяснить весь этот спектакль. Могли оставить умирать в этом мешке.

– Да, не нужна, – снова соврал я.

– Хотите поторговаться? – оживился он. – Очень здравое решение! Я живой стою намного дороже мертвого. А уж за помощь в поимке этой дряни, нанявшей вас, я озолочу…

– Мне деньги не нужны. Мне нужна информация.

– Еще лучше! – оживился Лавренюк. – За деньгами надо куда-то ехать, а рассказать я могу немедля все, что пожелаете. И неплохо было бы наш разговор начать с мотивов. Вам, случайно не известны причины принятия скоропалительного решения о моей ликвидации?

– Пистолет-пулемет Шпагина.

– Простите? Что-то я не совсем понимаю.

– Это оружие Великой Отечественной. Один из гвоздей в гроб побежденной Германии.

– Я знаю, что это. – Лавренюк начал массировать лоб, пытаясь успокоить головную боль. – Я не понимаю аналогии.

– Согласно распространенной легенде, это был настолько совершенный для своего времени автомат, что даже враги безуспешно пытались его скопировать. Не помог прославленный технический гений немцев. А все потому, что у них не было оружейника Шпагина. И у нас не было бы этого отличного автомата без Шпагина. Роль личности. Это то звено в цепи, извлечение которого разрушает всю цепь.

– То есть, она хочет что-то разрушить? – от изумления Лавренюк даже рот открыл и часто заморгал маленькими поросячьими глазками. – Убив меня? Но это же нелепо!

– Нет. Она хочет просто убрать конкурента. А я действительно не прочь сжечь эту вашу погань дотла.

– Что-то личное?

– Можно сказать и так. С вас все началось. Вы мозг.

– Как же вы ошибаетесь, молодой человек. – Лавренюк осклабился в улыбке и заговорил притворно елейным голосом, сделавшись еще отвратительнее. – Это уже давно не так. Я всего лишь управляющий, как сейчас молодежь говорит – менеджер. Не последний человек, конечно, но и не центральная фигура. Есть люди и повыше, и поважнее меня. Да та же ваша заказчица! Если уж хотите сжечь дотла, то и ее надо следом за мной отправить к праотцам. А потом еще несколько сотен человек. Время-то идет, новые кадры подрастают, обретают опыт. Придется сжигать архивы с описанием технологических цепочек, патентов, рецептов.

Он врал и даже не пытался скрыть этого, а может просто не мог. С каждым произнесенным словом он дышал все чаще и потел все больше.

– Неубедительно. Существуют вещи, неразрывно связанные с создателем. Я давно занимаюсь этим делом и общался со многими специалистами.

– Например?

Я назвал имя моего отца и, навскидку, еще несколько видных ученых из этой области, которые были вхожи в наш дом и фамилии которых прочно засели в памяти с детства. Это возымело эффект, Лавренюк скис.

– Слишком сложная технология, иначе она давно уже была бы обыденностью в любой лаборатории. К тому же, это вопрос доминирования, контроля и денег. Очень больших денег. Если чем-то владеют все – это не стоит ничего, если чем-то владеет один – это бесценно. В итоге я и вышел на двух людей – вас и заказчицу вашего убийства. Сначала я пообщался с Еленой Михайловной. Она меня убедила, что была всего лишь вашей помощницей и не владеет основами технологии.

Лавренюк от услышанного скривился, будто проглотил что-то кислое. Но тем не менее ловко набросился на приманку, насаживаясь на крючок под ней.

– Вы стали жертвой женского лукавства и обаяния. Лена очень красивая и умная женщина, таких убивать не хочется. Куда проще разобраться с обрюзгшим стариком, на которого навесили всех собак и сделали крайним.

Я начал подыгрывать:

– То есть? Она меня обманула?

– Ну конечно же! Я всего лишь талантливый организатор, продюсер, так сказать. Я умею видеть в людях потенциал. В свое время увидел его и в этой алчной девочке. Она гениальный биолог, ученый с неординарным подходом. А у меня ведь даже образования нет!

– Как это?

– Да вот так! Я всего лишь решала. Я знаю всех нужных людей, я могу организовать любое дело, я могу достать что угодно. Я и построил эту чертову «Lorica Occulta» для нее. Вот и все, молодой человек!

– Но почему же она хочет от вас избавиться?

– Потому что старик сделал свое дело и больше не нужен! Со мной ведь нужно делиться!

Это было сказано очень искренне. Если и существовал конфликт между ним и моей бывшей, то он был связан с дележом. В этом Лавренюк не врал, не было нужды.

– Но как же противостояние севера и юга?

– Нет никакого противостояния! Везде правит она! По всем филиалам носится Леночка и налаживает процесс, обучает персонал, исправляет ошибки. Да и как можно воевать с югом, когда там работает мой сын? Было бы это возможно, если бы был конфликт?

Все-таки тот Лаврик с глазами садиста из Ростова был сыном.

– Михаил Михайлович? С витиеватой татуировкой на затылке?

Лавренюк не ожидал услышать имя своего сына и непроизвольно попытался отстраниться от меня, но сзади была машина. Но еще красноречивее были его глаза, я понял, что попал в точку. Тот татуированный маньяк был его сыном.

– Это можно объяснить и тем, что вы туда поставили сына для контроля за южным направлением. А может быть ваш сын там всем заправляет, является главным технологом. Чужим доверять секреты нельзя, зато родному сыну можно, он ведь наследник.

Дверь машины под напором туши Лавренюка скрипнула.

– И ваша история не стыкуется с новосибирской конференцией десять лет назад. Тогда вы даже знакомы еще не были. Но зато вы были докладчиком и с высокой трибуны рассказывали о поразительных вещах. Еще ни разу не встречал продюсеров и решал, которые были бы сведущи в генной инженерии.

На Лавренюка было жалко смотреть. Он уже было успокоился и, наверное, начал строить планы мести, считая меня обведенным вокруг пальца, а себя – без пяти минут освобожденным.