Под толщей бетона

Ещё через минуту щёлкнул выключатель, и загорелся свет.

– Теперь можно расслабиться, немного, – Палыч посмотрел на Вадика и улыбнулся.

– Это что ещё за конспирация?

– Ты наружу хотел?

– Куда наружу? – не понял парень

– Не тупи, наверх хотел?

– На землю, на поверхность? Да хотел, а что можно?

– Нельзя, но если очень хочется, то могу провести. Так что, идёшь или нет?

– И-иду, – от волнения у Вадика перехватило дыхание.

– Тогда бери рюкзак.

Вадик огляделся и только теперь увидел в углу стоящий рюкзак.

– А что там?

– Увидишь.

Ещё минут двадцать они карабкались по каким-то лестницам вверх. Оглядеться, и увидеть куда они лезут, у Вадика не получалось, было темно. Освещение здесь было, это парень понял по тому, как промелькивали стеклянные отблески от фонаря Палыча, но оно было не включено. Единственным источником света был фонарь старика. И как он находил дорогу, в этом сплетении лестниц, одному ему было понятно? Вадик бы, наверное, даже дорогу назад не нашёл. Первые два лестничных пролёта они преодолели быстро, но затем сказался возраст Палыча, он начал уставать. Сначала они стали останавливаться на площадках между лестницами, затем ещё отдыхать посредине лестницы, а под конец уже и по два раза на лестницу. В те моменты, когда они стояли на площадке рядом, в свете фонарика, Вадик успевал разглядеть лицо Палыча. Оно было красным, всё в испаринах. Сопровождался этот видок тяжёлым дыханием старика. Вадику стало жалко его. А что будет, если он не дойдёт до верха, куда деваться потом парню? Но и того, чтобы старик остановился и повернул назад, он не хотел. Слишком велико было желание подышать свежим воздухом, посмотреть хоть немного на свет, на солнце. И вот, наконец, они добрались до верха. Дальше лестниц не было, была только площадка и, уходящий от неё, коридор. Палыч, пошарил по стене, нашёл выключатель, и площадка осветилась слабым светом. Тяжело дыша он сел на пол. Вадик снял рюкзак, в нем было что-то мягкое, он не понимал пока что именно, но не решался открыть.

– Можешь открыть, – тяжело дыша, выдавил из себя Палыч.

Внутри оказались вещи. Обычная одежда, только зимняя, тёплая. Вадик вытряхнул всё на пол, кроме вещей ничего не было. В недоумении, он смотрел на всё это. Он не мог поверить, что нёс наверх, по всем этим лестницам, всего лишь куртки и ватные штаны.

– Палыч, а ты не перепутал ничего? Сейчас же не декабрь, а июнь. Зачем ватники? Лучше б солнечные очки захватил, они хоть не такие тяжёлые.

– Не хочешь, не одевай, дело хозяйское. Что нашёл, то и взял. Дай-ка мне курточку.

Вадик, хотел было ещё пошутить, но удержался, глядя на серьёзное выражение лица Палыча, натягивающего зимнюю куртку. Он подержал в руках штаны и куртку, затем отложил штаны в сторону, а куртку одел.

Палыч уже отдышался и вполне себе бодро выглядел.

– Готов?

– Ну да.

Метров через десять по коридору, была ещё одна дверь, такая же, как и внизу, с кнопочным замком и красным колесом посередине. Палыч уже не скрываясь, набрал код. Интуитивно Вадик запомнил комбинацию цифр, ещё не зная зачем. Палыч крутанул колесо. В открытую дверь рванул ветер, закружил в помещении веер снежных хлопьев. От неожиданности Вадик отпрянул. Чего-чего, а снег он не ожидал увидеть. Палыч уже шагнул наружу, и пропал в темноте, а парень всё не решался. Наконец и он решился. Они стояли в пяти метрах от двери. На улице было темно, как в последние предрассветные минуты, когда темнота ещё не отступила, но уже не такая густая, а свет уже начинает рассеиваться за горизонтом. Ветер безжалостно бросал в них снежные вихри. Пурга была страшная, такого Вадику не приходилось ещё видеть, да и Сергей бы не припомнил, чего-то подобного. Сопровождалось всё это страшным холодом, наверное, градусов тридцать ниже нуля, а с таким ветром, ощущалось как все сорок. Вадик за пол минуты успел пожалеть, что не надел ватные штаны. Палыч пытался ему что-то сказать, но из-за рёва ветра, парень ничего не услышал, только увидел, что у старика шевелятся губы. Он приложил к ушам руки и развёл в стороны, показывая, что ничего не слышит. Тогда Палыч махнул рукой в сторону выхода, показывая, что пошёл. Вадик, как не хотел побыть на верху, почему-то тоже не стал задерживаться. За те пару минут, что они пробыли снаружи, ветер успел намести внутрь бункера большой сугроб. И им пришлось повозиться, расчищая вход, иначе дверь бы не закрылась. Когда наконец-то дверь захлопнули и жужжание подтвердило, что она заблокирована, то у Вадика зуб на зуб не попадал, так он замёрз.

– Палыч, но как это, почему?

Он набрал в ладонь снега и смотрел как тот тает от тепла тела.

– Как такое возможно? Метель в середине лета. У нас что? Календарь поменяли или, когда меня, того, по голове, я полгода пролежал в беспамятстве?

– Всё нормально с календарём, ты прав, сейчас июнь.

– Но почему?

И тут задумался, а затем спросил:

– Палыч. А сколько сейчас время?

– Пол четвёртого – ответил старик, взглянув на наручные часы.

– Дня? – уточнил Вадик.

– Ну да, не ночи.

– Но там же темень, хоть глаз выколи.

– Ну да, я видел.

– Палыч, что это все значит? Я не понимаю.

– Это друг мой, Вадик, называется Ядерная зима, не слышал таких слов?

– Не, нет, я не слышал.

Назад они спускались в полной тишине. Парень был потрясён увиденным, его мозг пытался усиленно анализировать увиденное, но осознание так и не приходило. Когда они вернулись в свою каморку, он хотел так о многом спросить Палыча, но тот только отмахнулся

– Потом, все вопросы потом.

И с этими словами повалился на кровать. Вадик не стал его доставать, он понял, что для старика такое путешествие тяжеловато было. Он собрал все свои мысли и вместе с ними вышел к скотине. Ухаживал за ней в тот вечер он один. А когда закончил работу, то зашёл в клетку к Герде и её щенкам. Он сел, расслабился, постарался не думать ни о чём. Щенки возились вокруг него, играли друг с другом, весело поскуливали. На душе стало спокойнее, и Вадик не заметил, как уснул.

Утром Палыч тоже не вышел, Вадик управился со скотиной и вошёл в каморку. Старик уже встал, тяжело кряхтя. Он нёс к столу только что закипевший чайник.

– Чай будешь, свежий, – весело улыбнувшись, сказал Палыч.

Видно было что улыбка далась ему с трудом, но он старался не показывать вида.

– Буду, – сказал Вадик, – Палыч, мы теперь умрём?

Палыч удивлённо вскинул бровь.

– Все когда-нибудь умрут, но не рановато ли в твоём возрасте о смерти говорить?

– Ну, мы же вчера были наверху, вон тебе уже нехорошо, я вижу.

– Не хорошо. Так это ж какую физкультуру вчера прошли. Для старика это – как для тебя марафон пробежать. Только я помирать пока не собираюсь.

– Но там же наверху радиация. Там же ядерные бомбы взрывались, все теперь заражено, да ещё и солнца не видать.