Под толщей бетона

– А, это, так это для вас древность, а для меня – лучшие годы моей жизни. Я, если можно так сказать, сам уже древность, в вашем понимании.

Он присел к столу и только теперь, в свете лампы, Серый разглядел лицо, дряхлое, сморщенное лицо старика. Всё его испещрили морщины, кое-где выделялись язвы. Старик и старик, но одна деталь выделялась из общей картины, его глаза. Глаза были живыми, можно сказать озорными. Такие глаза могли принадлежать молодому человеку, ну может быть какому-нибудь человеку средних лет, увлечённому чем-то, но никак не старику. Но думать об этом Серому не хотелось, думать сейчас вообще было трудно.

Серый встал, с трудом, держась за стены, доковылял до раковины в углу и пустил воду. Прохладная вода принесла немного успокоения его голове, но ненадолго. Но и этого недолго хватило, чтобы ещё раз, теперь уже более пристально, осмотреть комнату. Ничего более того, что он уже видел, не заметил. Старик сидел и молчал, делая вид, что что-то рассматривает у себя в ладонях. Парень доковылял до стола и присел, хотя лечь хотелось гораздо больше.

– Может обработаем, а то как бы нагноения не было? – старик потряс в руках, невесть откуда появившуюся бутылочку, – Меня кстати Евгением Павловичем зовут.

– А что там, всё так плохо?

Серый потрогал голову сзади и отдёрнул руку. Там всё было в запёкшихся коростах и сильно саднило.

– Ну как тебе сказать? Хорошего мало. Благо что жив остался.

– Давайте я сам, – Серый протянул руку.

– Да сиди уж, сам, на ощупь что ли? На ощупь, брат, там ничего и не сделаешь. Да и навык надо, какой-никакой, медицинский. А у меня он есть, вернее был когда-то, но руки то помнят. Давай поворачивайся-ка к лампе, чтобы видеть получше.

Серый не стал возражать в этот раз. Не убьёт же он его. Если б хотел убить, то вряд ли притащил бы сюда и выхаживал. Он только стиснул зубы и тихонько поскрипывал зубами, когда было сильно больно. Когда процедура была окончена, Евгений Павлович, бросил окровавленные тряпки в раковину и включил, стоящий на табурете в углу, электрический чайник.

– Я сейчас чайку заварю свежего, у меня есть немного индийского, из старых запасов ещё, не то что нынешняя трава столовская. Берёг его, думал с хорошим человеком почаёвничаю, вот и довелось. А ты ложись пока, полежи.

– А с чего вы взяли что я человек хороший?

– С чего? Да не с чего, так, решил, да и всё тут. А ты разве плохой?

Евгений Палыч пристально, но с искрой в глазах, посмотрел на Серого.

– Да не, я нормальный, у вас тут и похуже водятся.

– У нас? – Старик вскинул бровь – А ты что, не отсюда что ли?

Серый осёкся, он не знал этого человека и, несмотря на то, что тот не сделал ему ничего плохого, напротив, пока что только заботился, решил не рассказывать кто он и откуда.

Сергей отхлебнул глоток из стакана, покрутил глоток на языке и проглотил.

– Как дома…

Чай действительно был вкусным, с терпким запахом, без каких-либо посторонних привкусов. Сергей такой пил только у себя в Прокопьевске, после того как они с дедом набрели на небольшой чайный магазинчик. Там всё было разбросано и в пыли, но коробки с чаем были не повреждёнными.

– А то, это же настоящий, индийский, со слоном. Понимаешь?

Старик всё время пристально, прищурив глаз, посматривал на Серого, как будто что-то хотел спросить, но ничего не спрашивал. И парню стало не удобно, нужно было как-то разрядить молчание:

– Я их даже не знаю, я просто гулял.

– А почему ты думаешь, что их было несколько? – Евгений Павлович так и смотрел с прищуром, но в уголки рта едва заметно поползли вверх.

– Не знаю, но думаю, что на такое дело в одиночку не ходят.

– На какое такое дело?

– Ну не знаю, на ограбления вроде как.

– А у тебя, парень, что-то пропало?

Старик сделал акцент на слово парень, и Серый снова почувствовал себя не уютно. Ведь он так и не представился, но решил всё равно пока не говорить.

– Да у меня то и брать нечего. Но ведь они-то не знали. А иначе зачем?

– Зачем? Не знаю. Только это не ограбление было.

– А вы что, видели?

– Ага – Евгений Павлович с шумом отхлебнул чаю.

Серый уставился на него, а не был ли он подельником того, что его по голове. И как бы предугадывая вопрос, старик проговорил.

– Нет, парень, я просто случайный свидетель. Свидетель, слово то какое неприятное. Ты, когда на пол упал, он тебя добить хотел, да я дверьми пошумел, так он мигом в тень отступил и исчез.

– Но зачем? Что я ему сделал.

– Ну я-то почём знаю, он не доложил, может ты знаешь?

– Я, я, я, нет, не знаю, – Серый даже запнулся.

– Ну не знаешь, так не знаешь, дак я пойду?

– Куда? – не понял серый.

– Мне животных пора кормить, они брат, ждать не могут, когда мы наговоримся.

– Каких животных?

– Ну, как каких? Свиней, коз, собак, мы тут брат себе сами мясо и молоко растим.

– А собаки? Их тоже на мясо?

– Собаки на мясо? – Евгений Павлович рассмеялся, – Да ты что, собак, конечно, некоторые едят, но то корейцы, а мы русские этим не промышляем. Собаки брат они для души, немного для охраны, а ещё они служебные, взрывчатку там найти или зверя какого выследить. Смекаешь?

– Угу, – буркнул Серый, – не тупой.

– Ну, не тупой, уже хорошо.

Он взялся за ручку двери, но Серый его окликнул.

– Евгений Павлович, постойте, я же не сказал, как меня зовут…

– Вадик – перебил его старик.