Под толщей бетона

И Вадик демонстративно сморщился. Затем он сделал замах и швырнул в прыщавого трубу. Вернее, чуть в сторону от него. Железо звонко звякнуло о стену, выбивая искры. Парень прикрыл голову окровавленной рукой, второй он всё также зажимал рану, обнимая торчащий из ноги нож, и заплакал:

– Не н-н-надо, пожалуйста, не надо.

Но Вадик его уже не слушал, он уже шагал прочь.

– Помоги, пожалуйста, помоги, я же умру, спаси, позови врача, – донеслось ему вслед, но Вадик даже не обернулся.

Весь вечер он корил себя за то, что не остался и не помог. Разные мысли роились в голове. Он представлял себе, лежащего на полу прыщавого парня, в луже крови и совсем без движения. Он уже нарисовал себе картину смерти и винил себя в том, что он убил человека. Вадик так расстроился, что не заметил, как в каморку вошёл Палыч. Старик постоял немного, глядя на парня, он наверняка заметил разбитые костяшки пальцев, но как обычно ничего не сказал, а просто прошёл, налил в чайник воду и спросил:

– Чай пить будешь?

Только сейчас Вадик понял, что он не один, испуганно вздрогнул и поднял глаза на Палыча.

– Что?

– Чай пить будешь, говорю? Ты новости слышал?

– Какие новости?

– Да сегодня, возле столовой парень какой-то порезался ножом. Говорят, что он из Пряхинских.

Вадик напрягся. И вряд ли Палыч не заметил этого.

– Каких Пряхинских?

– Да есть тут один, из бывших мелких воришек. Хотя почему бывших, – Палыч поставил на стол чайник, – Воров, бывших не бывает. Так вот, он сколотил себе тут банду и потихоньку грабит тех, кто не может дать отпор.

– А парень?

– Какой парень, – старик сделал удивлённое лицо.

– Ну парень, которого подрезали.

– Подрезали, – Палыч поднял бровь, – Я разве говорил, что подрезали? Я же сказал, что он порезался.

– А, ну да, – Вадик смутился, – Я это, прослушал, ну и домыслил немного.

– Ну да, ну да, – старик замолчал.

Пауза повисла в воздухе на пару минут.

– Так что с парнем то?

– Да что с ним станется. Рана не опасная, похромает недельку и снова возьмётся за своё. Так будешь чай или нет?

Голос его звучал раздражённо, и Вадик поспешил ответить, что чай он, конечно будет. Когда чайник вскипел, старик разлил его по кружкам. Пили они молча, а когда Вадик допил чай и, вымыв кружку, поставил на полку, он, не поворачиваясь к Палычу, проговорил.

– Это я, того, короче, это я …

– Я понял, – спокойно проговорил старик.

– За дело …

– Верю.

– Он девочку обобрать хотел, а я не дал.

– Верю, но ты оставил след, будь осторожен теперь, больше чем всегда. А мне пора, пойду свиней кормить.

Палыч встал и, молча, вышел за дверь.

Глава 7 А оборотни то ещё есть.

На удивление, снаружи было достаточно тихо. Ветер дул, но он не был столь бешеным и ревущим, как обычно. Можно было бы сказать, что сегодня обычный зимний день. Лёгкий снежок, мороз и летящая по земле позёмка. Можно было бы сказать так, если бы не серость и мрачность вокруг. Сквозь плотную массу тёмных, почти чёрных облаков, не пробивался к земле ни один лучик света. Тьма окутывала всё вокруг, делая обычный день похожим на ночь, с одним лишь отличием, можно было осмотреться. Видимость, хоть и небольшая, но всё же была. Конечно, вдалеке невозможно было отличить голый ствол дерева, торчащий из сугроба, от человека, но по крайней мере можно было понять его очертания. Если не сегодня прогуляться немного, то, вообще, когда? В следующий раз такой день может появиться через неделю, месяц, два месяца. Да кто её, погоду, знает теперь. Холода, Вадик, уже перестал бояться. Бывали дни и похуже. Главное, хорошо укутаться и не стоять на месте, тогда и ветер не проймёт, и мороз не достанет.

Направление он сегодня выбрал не как обычно. Вадик решил прогуляться не от двери бункера, а вдоль холма, возвышающегося над укрытием людей. Ветер дул в лицо и тормозил передвижение, зато, когда он пойдёт обратно, ему уже подуставшему будет намного легче. К этому дню он готовился давно. Из алюминиевого профиля и кожаных ремней смастерил снегоступы. Так ходить по снегу было намного легче, и меньше риска провалиться под многометровый сугроб. В кармане лежала промасленная бумага и спички, если вдруг замёрзнет, то сможет развести огонь, если конечно сыщутся дрова. В заплечном мешке немного хлеба и вяленого мяса. На поясном ремне, в самодельных кожаных ножнах, остро отточенный самодельный нож. Ещё имелась, изодранная на узкие полоски, старая красная простынь. Нитки уже почти сгнили и расползались от старости, но сейчас она была нужна как никогда. Вадик планировал вязать эти лоскуты на всё, что попадётся, торчащее из-под снега, чтобы обозначать дорогу и иметь возможность вернуться, если вдруг заблудится, или ухудшится погода.

Очень скоро ему стало надоедать это путешествие. Унылый, заснеженный ландшафт, с кое-где торчащими верхушками деревьев и обломками каких-то сооружений, в сочетании со слабой видимостью, из-за темноты и позёмки, утомляли. Он, конечно же, подходил и старался обследовать каждое, встреченное им, разрушенное сооружение, но они, так же, как и всё вокруг, были занесены снегом. Пробраться на этажи, что ниже поверхности, не получалось. Конечно, он находил двери, за которыми могло бы быть что-то интересное, но они были либо наглухо заперты, либо выбиты и разломаны, а внутрь набито под завязку снега. Хотя, однажды ему повезло, и одна дверь была не заперта, но на неё привалилась деревянная балка перекрытия крыши. Вадик попытался сдвинуть, её, но сил не хватило даже пошевелить. Тогда ему пришла мысль воспользоваться рычагом. Какое-то время побродив по округе, он нашёл толстую сухую жердь, бывшую когда-то стволом дерева. Он пошевелил её и понял, что может получиться вытащить ствол из снега. Приложив немало усилий, ствол не хотел вылезать, упираясь в уплотнённый временем и ветрами наст, невидимыми под снегом ветвями, но всё же постепенно, помаленьку вышел наружу. Подтащив свой импровизированный рычаг к балке, перекрывавшей дверь, он попробовал сдвинуть неподатливую конструкцию, сначала вбок, потом приподнять. Но сдвинуть её, не хватало силы, даже с рычагом. Вот если бы был хотя бы топор, то можно было бы попытаться разрубить её, но топора не было. Вадик решил, что в следующий раз, он обязательно добудет топор и вернётся сюда. Он даже не знал, что же он хочет там найти, но всё равно должен попасть туда.

Понимая тщетность своих попыток попасть внутрь, он бросил это занятие и побрёл дальше. А вокруг всё так же подвывал ветер, и, скрытые густым сумраком, кружились миллиарды снежинок. Через полчаса он заметил какое-то строение, возвышавшееся над снежной поверхностью на добрых пять-шесть метров. Похоже оно было на сторожевую вышку, Вадик видел такие на военной базе в Прокопьевске. Дед говорил, что на них дежурили солдаты, сменяя друг друга, чтобы на территорию не проникли посторонние. Вадик захотел проверить, не осталось ли там чего. А вдруг найдёт какое-то оружие. До вышки было метров сто, и он направился прямиком туда. Снег хрустел под ногами. Минут пять, и он будет у цели. Но вдруг, под ногами что-то упруго и гулко хлопнуло, а затем послышался треск. Ещё не успев понять, что происходит, Вадик сделал пару шагов. И тут снег под его ногами просел. Раздался хруст ломающегося чего-то, и он полетел вниз, пытаясь ухватиться за то место, где он только что стоял, руками. Но руки предательски скользнули по кромке пролома. Через секунду он уже лежал на твёрдой поверхности, в полной темноте. И вверху, там, откуда он только что упал, смутно угадывался неровной формы провал, радиусом примерно около метра. Боль прокатилась по телу обжигающей волной, и замерла, в районе спины. Высота потолка была примерно около трёх-четырёх метров. Не высоко, но и этого хватило, чтобы отбить спину и то место, которое зовут причиной всех приходящихся на хозяина тела неприятностей. Сидеть, это точно, какое-то время он нормально не сможет. Попал он сюда легко, но вот ведь в чём штука, теперь надо как-то и выбраться отсюда.

Как не хотелось парню тратить драгоценные батарейки, но без света тут ничего не сделать, он достал из заплечного мешка фонарик. Слава богу он не разбился при падении. Узкий луч света пробежался по помещению. Вокруг, довольно плотно друг к другу стояли автомобили. Были тут и грузовики, и легковушки, УАЗы. Все одного цвета, темно – зелёного. Наверняка ранее этот ангар принадлежал военным. Он походил между рядами автомобилей, но не обнаружил никакого подобия лестницы или на худой конец стремянки. В углу были навалены тяжёлые грузовые шины, но сооружать из них помост, чтобы вылезти наружу, Вадик не рискнул, да и к тому же не понятно, что будет, если он, пытаясь вылезти, обопрётся о края провала в крыше. Скорее всего, она снова проломится, так и не дав возможности парню вылезти наружу. Пошарив немного по салонам автомобилей, он ничего не нашёл, чем бы можно было поживиться, разве что, железный раскладной стаканчик и армейскую фляжку, наполненную противно пахнущей жидкостью. Он сначала хотел выкинуть её, но потом решил отнести Палычу показать, вдруг это имеет какую-то цену, для обмена в бункере.

Из ангара на выход вели три пути, ворота, с непонятным механизмом для открывания. Вадик даже не стал пытаться разобраться в этом, дверь рядом с воротами и дверь в противоположном конце помещения. Он решил начать с двери, возле ворот. Она должна была открываться вовнутрь и, как не странно, сразу подалась. Но за ней ждало только разочарование. За ней была плотная стена снега, судя по всему, дверь вела на улицу, а учитывая, высоту потолка, и то, что здание было занесено снегом полностью, копать проход пришлось бы очень долго. Оставалось попытать счастья за второй дверью, а эту оставить на потом, как запасной вариант.

Вторая дверь открывалась наружу и была заперта. Вадик налёг на неё всем телом, но замок держал крепко и не позволял вломиться внутрь. Тогда он снова прошёлся по ангару. Никакой фомки или ломика он не нашёл, но вот молоток, кусок старой автомобильной рессоры отыскались. Он забил рессору между дверью и косяком, чуть выше замка и попробовал надавить на щеколду замка, она не подалась и не сломалась. Затем он попытался ломануть рессорою через косяк. Но и тут неудача. Дерево двери затрещало, но не дверь не пошла. Потом он попытался оторвать петли удерживающие дверь, чтоб просто выставить дверь. Но они были достаточно прочными. Железо на них было ржавым, но ещё не гнилым. Тогда он со злостью начал колотить куском рессоры по двери в районе замка. Острый угол железяки впивался в твёрдое дерево, оставлял на нём следы, и по кусочку, по маленькой щепочке выкрашивал неподатливую дверь. Добрых полчаса Вадик колотил по двери, пока, наконец, смог вырубить в двери отверстие, такое, чтобы в него смогла пролезть рука. Он взмок от работы, хотелось расстегнуться, скинуть с себя одежду и охладиться, но он понимал, что как только он так сделает, так сразу в первую же щёлку, к его телу ринется мороз. Тонкие струйки холода и мокрое от пота тело встретятся. Такая встреча могла обернуться тем, что он замёрзнет.

Вадик просунул в отверстие руку и, пошарив, с обратной стороны, нашёл выступ внутренней защёлки. С замиранием сердца, ведь если дверь закрыта ещё и на ключ, тогда ему тут долго возиться, прорубая проход, он повернул её. Замок щёлкнул. Вадик нажал на ручку двери и толкнул. Скрип, давно не смазываемых петель возвестил о том, что его старания увенчались успехом.

За дверью ничего примечательного не обнаружилось, обычное помещение, для переодевания, со шкафчиками вдоль стены, и умывальниками в углу. Шкафчики, почти все были раскрыты. Кроме, висящей в ней робы слесарей, больше ничего не было. Вадик не стал здесь задерживаться, к тому же свет фонарика стал тусклее, батарейки садились. Оставаться тут в полной темноте, совершенно не хотелось, он же не кошка в конце концов, не способен видеть без света, а без него, даже такие простые строения могут оказаться непроходимым лабиринтом. Перспектива, остаться тут и замёрзнуть или умереть от голода, как-то не радовала.

Парень понимал, что единственный его выход, это путь наверх, поэтому найдя лестницу, он поднялся на второй этаж. На лестничной клетке, в потолке, был люк на чердак, но он был приварен на совесть. Резать металл, тут было нечем. Вадик пошёл по коридору, толкая всякую дверь, какую видел, но за каждой из них его ждало, либо занесённое наполовину снегом помещение, скорее всего снег проникал через выбитые окна, либо глухие, без окон стены. Фонарь уже начал помаргивать, и потому Вадик даже не пытался их осматривать. В одной из комнат на столе лежал армейский рюкзак. В нем что-то было, но, осматривать содержимое, не было времени. Парень просто надел его себе на плечи и пошёл дальше. Осталась последняя дверь в углу. Он дёрнул за ручку. Здесь было немного светлее, чем полная темнота. В углу, за окном виднелся проход в снегу.

– Нашёл, да! Я сделал это! – вскрикнул Вадик, но тут же оборвал себя на полуслове. Тут что-то было не так, комната как комната, но что-то не так. И только через минуту он начал понимать, что именно не так. Запах. Здесь остро пахло псиной, причём запах был не старым. Тут пахло так, как будто он вошёл в загон к Герде, с её щенками. Вадик огляделся. В углу валялись наваленные в кучу матрасы. Парень подошёл ближе. Здесь запах был сильнее. Эта куча матрасов не была похожа на склад, скорее она походила на лежанку или логово какой-то, или каких-то больших собак. И там лежало это…

Вадика пробил озноб, живот скрутило, к горлу подкатило, и он бы блеванул, если бы было чем, еда уже давно переварилась, а остановиться и поесть он пока не решался. В куче матрасов и тряпья лежало тело, вернее часть тела человека, его верхняя половина, без ног и таза. Одна рука и часть рёбер объедены до костей. Ободранный от кожи череп скалился частью оставшихся, не выбитых зубов. Мутные, остекленевшие, замёрзшие на морозе глаза смотрели сквозь пространство, в никуда. Вадик отшатнулся и, споткнувшись обо что-то, упал, но тут же подскочил на ноги и ринулся к проходу. Фонарь уже еле светил, но и этого света хватило, чтобы увидеть чёткие следы на снегу, следы похожие на человеческие, только с бороздами от когтей на концах пальцев.

Сомнений уже не оставалось. Тот, кто мог оставить такие следы после себя и тот, кто мог разорвать и так обглодать человека, мог быть только оборотнем, как его звали Сергей с дедом, или смертозомом, как его называли другие. И это означало только одно, что Вадик попал прямо в логово этой твари, не имея даже самого простого оружия, чтобы защититься. Бежать, только бежать и причём так быстро, как только сможет, пока монстр не вернулся и не сделал с Вадиком тоже самое, что и тем человеком. Он даже не пытался думать, откуда здесь, после стольких месяцев, после всё выжигающих ядерных взрывов могло оказаться, свежее тело человека, да и как сумел выжить этот самый оборотень. Об этом он подумает потом, а сейчас самое главное – выбраться отсюда живым.

Проход вывел его на поверхность. Здесь всё также царил густой сумрак. Оглядевшись, Вадик нашарил взглядом ориентир, который он приметил по пути сюда, определил путь куда двигаться и побежал. Бежать по снегу в снегоступах, занятие не простое. Осиливших такое, можно было смело записывать в состязание Железный человек, на выносливость и силу, а Вадик не был из сильного десятка, но на кону стояла жизнь, и потому он делал всё, что мог. Он бежал, спотыкался, падал, поднимался, снова бежал, на ходу жадно хватая комья снега и пихая в рот. Ноги отказывались слушаться, страшно хотелось пить, но он не останавливался. По его расчётам, такими темпами, до двери в бункер он сможет добраться за пару часов. Главное выдержать, не останавливаться, иначе уже не подняться.

Погода портилась, ветер усиливался, но даже сквозь завывания ветра он услышал, там, позади другой, звериный вой. Оборотень вернулся, напал на след и начал преследование. Ох, только бы хватило сил, только бы успеть добраться до двери.

Полчаса бешеной гонки, сквозь метель, превозмогая себя, подгоняемый только желанием жить, а не стать кормом для твари, или ещё хуже, чем умереть, это превратиться в ту самую тварь, Вадик двигался вперёд. Он уже мог бежать только короткими перебежками, то проходя шагом, то перебегая короткие дистанции. Воя он больше не слышал, но чувствовал, чувствовал, что там позади кто-то есть. Хотелось обернуться, посмотреть, но он боялся тратить на это силы. Пробегая мимо небольшой группы засохших деревьев, он не сразу заметил, что от одного из стволов отделилась фигура человека, а затем из-за сугроба поднялись ещё две. Крик – «Стой. Стой, чёрт тебя побери. Стой, а то стрелять буду», – он услышал уже за спиной. Но не придал этому значение, а продолжил бежать.

Позади кто-то смачно выругался, Вадик всё продолжал двигаться, с каждой секундой удаляясь от тех, кто там, за его спиной. Сухо щёлкнул металл. «Затвор», – мелькнуло в голове парня. Но он только прибавил хода. И лишь только после того, как за спиной раздались хлопки выстрелов, а над головой что-то просвистело, он позволил себе остановиться, но ноги уже плохо повиновались, и он, поскользнувшись, со всего маха грохнулся, и, по инерции, покатившись вперёд, зарылся головой в снег. Какое-то время он лежал не шевелясь, в ожидании, пронзающей тело пули. Снег забился в рот, нос, уши, проник за ворот одежды. Вадик прислушивался к звукам вокруг, но ничего не слышал, кроме завывания ветра. Прошла пара минут, хотя ему казалось, что минуло никак не меньше пары часов. Наконец парень решился, поднять голову и посмотреть вокруг. И только он это сделал, как сквозь шум метели, услышал, сначала одиночные хлопки выстрелов, которые переросли в длинные очереди, в вперемешку с ругательствами, сменившимися яростными криками, стонами.

Вадик приподнял голову над сугробом, и то, что он увидел, заставило колотиться сердце ещё сильней, а желудок сжаться в комок. Метрах в пятидесяти от него, два человека отстреливались от неимоверно быстро мечущейся между ними твари, похожей на людей, но без одежды и сплошь обросшей шерстью. Ещё один лежал без движения на снегу, окроплённом красными пятнами. Те люди, что ещё были живы, двигались, перебегая и стреляя в чудовище, но оно было очень быстро и постоянно меняло траекторию движения, поэтому ни одна пуля не находила цель. И вот, в какой-то момент, эта тварь приблизилась, к одному из оборонявшихся на расстояние около пяти метров. Едва уловимое движение в сторону и прыжок, который заставил бы восхититься, даже олимпийского чемпиона. Оборотень взмыл в воздух и всем весом рухнул на голову человеку. Послышался треск разрываемой одежды, жуткий крик боли и что-то отлетело в сторону, обдав всё вокруг красными брызгами. Человеческая голова прокатилась по снегу пару метров и остановилась, поднимая в воздух полоски пара. Оборотень отскочил в сторону и метнулся единственному оставшемуся в живых. Самообладание покинуло его, и вместо того чтобы пытаться застрелить зверя, человек бросился бежать. В два прыжка тварь настигла его, повалила на землю и сомкнула челюсти. Смятый и сбитый с ног человек заорал диким криком. Оборотень отпрыгнул в сторону.