Куколка

– Не думаю, чтобы это понравилось его светлости. Во всяком случае, нужно дождаться его распоряжения.

– Когда же это случится? – Бет спросила ровно, скрывая охватившее её раздражение.

– После панихиды. Вы же слышали: девушка из арендаторов утопла в речке.

«Ах, да! Я же утопла!!» – напомнила себе Элизабет не без восторга.

Что ж, она готова была ждать.

Пришлось вновь вползти под одеяло и впасть в полусонное состояние, а после бульона с кусочком подсушенного хлеба, принесённого всё той же Софи, заснуть по-настоящему: крепко, без сновидений.

_________________________________

*** Варенька металась из угла в угол, ловила на себе сочувствующие взоры батюшки, облачённого по всей форме для венчания, и боролась с подступавшими слезами.

– Ну, где же он? – спрашивала она отчаянным шепотом у сконфуженного Василия Калязина.

– Будет, непременно будет, Варвара Ильинична, – в 20-ый раз за последние два часа отвечал поручик, нервно косясь на вход и напрягая слух: вдруг, да расслышит долгожданный цокот копыт.

Но ничего не было слышно.

Спасаясь от варенькиного растерянного взгляда, Василий Семёнович выскочил на улицу, и долго стоял, приподнявшись на носки, вытягивая длинную шею до треска в позвонках: всё надеялся увидеть фигуру ожидаемого Петра Лемаха.

Без участия Калязина Варе пришлось совсем плохо. Она ловила на себе быстрые, любопытные взоры трёх других свидетелей предстоящего венчания и краснела от стыда, готовая провалиться на месте.

Это надо же! Только для того, чтобы избежать унижения, подобного теперешнему, барышня Коржавина и затеяла тайное своё мероприятие. И получила сполна: похоже, никто не торопится взять её в жёны.

– Варвара Ильинична, соблаговолите уделить мне немного времени.

Варя вздрогнула, очнувшись от раздумий, и одарила подошедшего господина лихорадочным взором.

Штабс-капитан Заварзин подцепил девушку под локоток и, не испытывая сопротивления с её стороны, вывел в церковный садик, ухоженный, радующий своей пестротой и многоцветием.

Господин Калязин сопроводил пару, прошедшую мимо, настороженным взглядом, но промолчал.

Варя присела на краешек скамейки, рассеянно слушая своего провожатого. Она кивала головой в такт его речам, пропуская слова стороною. И только наступившая долгая пауза подсказала ей, что кавалер ожидает ответа. Девушка заставила себя сосредоточиться и ответствовала как можно спокойнее:

– Кирилл Алексеевич, мне чрезвычайно отрадно слышать, что я вызвала в вас такие нежные чувства. Боюсь, только вы выбрали не удачное время, чтобы говорить о них.

На самом деле, ей хотелось сказать громко и зло: «А не пошли бы вы, господин Заварзин, к чёрту!».

Штабс-капитан не был смущён деликатным намёком на неуместность своих сердечных излияний. Наоборот, он повеселел лицом, и смело присел рядом, приваливаясь бедром к боку девушки.

– Напротив, – доверительно выдохнул он в маленькое женское ушко. – Сейчас самое время выслушать меня. Затея ваша с тайным венчанием не осталась без внимания нашего общества. Уверен, сейчас все только об этом и говорят. У вас, Варвара Ильинична, только одна дорога из этой церкви – замуж.

– Отчего так?

Варенька гордо вскинулась, леденея в душе. Она понимала, что Заварзин говорит правду.

– Ежели вы не выйдете замуж сей же час, вы не выйдете замуж никогда. Пётр Георгиевич имеет не осторожность играть вашей репутацией.

– При чём здесь ваши уверения в любви ко мне?

– Я буду счастлив назвать вас своей супругой.

Варенька вздрогнула и отпрыгнула от кавалера, как испуганная птица. Это было хуже простого «нет».

Кирилл Алексеевич лицом побелел и произнёс уже не так ласково:

– Напрасно вы так. Я предлагаю помощь от чистого сердца. Я единственный, кто может спасти вас. Василий Семёнович, как вам известно, женат, к тому же, счастливо. Два других господина, коих вы видите первый раз в жизни, чинов невысоких и тоже связаны узами; оба помолвлены.

Он приблизился к обмершей от ужаса Вареньке и по-хозяйски взял её за плечи.

– Пётр Георгиевич не придёт.

Варя смотрела в тёмные очи штабс-капитана и как будто проваливалась в глубокую яму. Света становилось всё меньше и меньше; чёрная дыра засасывала её с головою. Каждой клеточкой своего тела она ощущала трепет, пугающий своей безысходностью. Девушка ясно поняла: ежели согласиться сейчас с условиями сделки – всю жизнь будет испытывать именно такой липкий страх. Она глубоко вздохнула и рванулась навстречу свету:

– С чего вы взяли, что я ожидаю господина Лемаха?

– Он сам мне об этом сказал.

– Боюсь, вы впали в заблуждение. Петенька всего лишь обещал мне содействие. – Врала Варенька отчаянно, продвигаясь потихоньку туда, где стояла карета Калязина. Она уедет отсюда. Заскочит в экипаж – и поминай, как звали! Плевать на репутацию! Ничто на свете не заставит её выйти замуж за этого демона в человечьем обличии. Лучше на всю жизнь остаться старой девой.

Крепкие пальцы сомкнулись на её запястье безжалостным кольцом.

– Кто ж тот счастливец?

– Стоит чуть подождать, и вы увидите сами.

Пролепетала Варенька, обмирая от ужаса. Чёрные очи сверлили её, прожигая насквозь. Чувство полной беззащитности завладело девушкой. Она поняла: ежели сейчас штабс-капитан затащит её в храм, она безропотно подтвердит своё желание стать его супругой.

Глава 15

Чарлз испытывал глубокую меланхолию. Панихида, прочитанная преподобным Джоном неожиданно проникновенно и сердечно, возымела действие – Беллингтон почувствовал себя ответственным за происшедшее несчастье.

Может, не стоило быть суровым? В конце концов, от изгнания одной распутной девки мир вокруг не стал чище. Граф сидел у себя в спальне, не раздеваясь. Он отмахнулся от Хинли, подавшего халат, и потянулся к бутылке с испанским хересом. Холод душевный и неуютная гулкость полупустого замка вызывали желание прикоснуться к живительному солнцу, сокрытому в бутылке тёмного стекла.

Старый дворецкий глянул на хозяина, как на сумасшедшего – похоже, матушка графа не привила ему простейшие правила этикета. Пить херес в полутёмной спальне? Одному?

– Что бы вы ни сказали, Хинли, – предвосхитил слова старика Чарлз, – всё будет пустой тратой нашего с вами времени.

Он остался один. Обступившая графа тишина была почти осязаемой.

«С ума сойти можно!».

Первый глоток смочил лишь пересохшее горло, а второй добавил немного живости воображению – чуть-чуть, самую капельку.

«Это сколько же мне надо выпить, чтобы почувствовать себя счастливым?».