Мальтийский рыцарь

– А снова закрыть замок он сможет?

– Думаю, да.

– Тогда отнеси эту шкатулку Пьеру и скажи, что он получит три су, если вскроет и закроет её так, что этого никто не заметит.

– Хорошо, мадемуазель.

– Только проследи, чтобы он не заглядывал внутрь.

Не прошло и получаса, как шкатулка снова оказалась в руках у Камиллы. Откинув крышку, девушка увидела там письмо, а под ним – старинное золотое кольцо. Вот что было в письме: «Дочь моя! Я получил Ваше послание, где Вы жалуетесь на то, что Вам плохо живётся в аббатстве и что мать-настоятельница, несмотря на Ваше с ней родство, даже более строга к Вам, чем к другим послушницам. Послушайте меня: Бог всегда испытывает тех, кого любит. Поэтому примите со смирением и покорностью свою участь и не жалуйтесь никому. Ведь Вы – из рода де Морле. Все Ваши предки принимали посланные Творцом испытания с радостью, видя в них возможность доказать свою любовь к Нему. Когда Господь отнял у меня Вашу матушку, я тоже было возроптал, но быстро понял, что чем больше мы испытывает страданий в земной юдоли, тем более лёгким будет наш путь к вечному блаженству. Чувствуя, что мне уже недолго осталось мучиться здесь, я посылаю Вам кольцо Вашей матери. Не бойтесь, после моей смерти о Вас позаботятся. Сначала я хотел назначить Вашим опекуном графа де Оре, но он, к сожалению, отказался, так как проводит большую часть времени на королевской службе. Тогда я вспомнил о его дяде, господине де Монбаре. Хотя я не знаком с бароном, но, уверен, что он как родственник де Оре не может не быть человеком великодушным. Я написал ему в Бургундию и господин де Монбар согласился стать Вашим опекуном. Со временем он найдёт Вам достойного мужа. Шлю Вам своё отцовское благословление. Да пребудет с Вами Господь, дочь моя! Ваш добрый отец Готье де Морле».

Прочитав письмо, Камилла внезапно ощутила стыд. Оказывается, барон де Морле был таким же любящим отцом, как и банкир де Нери. Он желал своей дочери счастья. А её судьба сейчас была в руках Камиллы. Внезапно девушка поняла, что ничего не скажет матери. Пусть всё идёт своим чередом, а ей нет дела до любовных интрижек бретонки. Вот только как быть с Шарлоттой? Наверно, стоило бы поговорить с Ипполито, но станет ли брат слушать её?

– Простите, мадемуазель, но сюда кто-нибудь может войти! – прервала её мысли Марион.

Не успела Камилла вернуться в свою комнату, как появилась горничная Изабель:

– Что случилось, Перрин?

– Я за Вами, мадемуазель. Ваша матушка приказала Вам переодеться и спуститься к гостям.

– Она что, передумала?

Перрин поджала губы:

– Ваш батюшка на этом настоял.

Камилла вздохнула. Одета она была по-домашнему: почти невидимая сеточка на волосах, сплетённая из нитей речного жемчуга, и серое платье из тонкого сукна. Однако сейчас у неё не было настроения наряжаться. Когда девушка сказала об этом горничной, та покачала головой:

– Хозяйка будет недовольна.

Тем не менее, перечить Камилле не стала.

Когда девушка вошла в зал, её отец сидел на диване, а сзади стояли Ипполито, Оттавио и д’Эворт. Рядом с банкиром расположился какой-то молодой человек, а ещё один, стоя, разговаривал с хозяином. Изабель же сидела на стуле напротив мужа, а девушки – по бокам от неё.

– Вот и она! – весело произнёс при виде дочери Анджело.

После его слов рыжеволосый повернул голову, а шатен поднялся с дивана. Камилла похолодела: это были дворяне с улицы Сен-Жак.

Глава 5

Кузены

– Позвольте представить вам мою младшую дочь, – сказал гостям банкир.

Ощутив тяжесть в ногах, девушка замерла на месте.

– Смелее, дочь моя! Поздоровайся со своими родственниками! – шутливо добавил Анджело. – Правда, твой дядя не смог приехать. Зато мы имеем счастье видеть в нашем доме барона де Лорьяна и шевалье де Монбара!

Приблизившись первым к Камилле, шатен слегка поднял брови, но больше ничем не выдал своего удивления:

– Рад видеть Вас, мадемуазель де Нери!

Сообразив, что она видит перед собой внука графини де Оре, старшего из близнецов, девушка поспешно присела. Поцеловав её, тот уступил место своему спутнику.

– Позвольте обнять Вас, кузина!

Камилла едва успела увернуться от поцелуя Жана Робера. Однако тот прошептал ей на ухо:

– Вот Вы и попались!

Отшатнувшись от него, девушка наткнулась на строгий взгляд матери. Однако та ничего не сказала, по-видимому, не желая затевать скандал при гостях, тем более, что кроме молодых людей здесь также присутствовал банкир Сардини, смуглолицый мужчина с чёрной курчавой бородой. Камилла не сразу заметила его из-за того, что он стоял по другую сторону от двери и разглядывал большую напольную вазу Палисси.

– Так как все мы в сборе, то прошу всех пройти в столовую, – сказал тем временем хозяин.

За столом место Камиллы оказалось рядом с Жаном Робером, который, как выяснилось, был вдвое старше её. Неудивительно, что она не узнала своего кузена на улице Сен-Жак, ведь до этого из-за размолвки между их родителями они никогда не встречались. Другое дело – Ноэль, сидевший наискосок через стол. Камилла хорошо помнила тот день, когда познакомилась с близнецами. Это случилось в Саше. Был жаркий летний полдень, и все, включая взрослых и детей, попрятались внутри здания. Кроме семилетней Камиллы. Ей взбрело в голову забраться по плющу, зелёным ковром покрывавшему стену замка, наверх и постучать в окно, дабы напугать Булочку. Девочка почти достигла своей цели, однако стебли плюща не смогли выдержать её вес, и она упала бы на землю, если бы не двое подростков, которые в этот момент проходили мимо. Один из них успел подхватить Камиллу на руки. После чего заметил брату:

– Наверно, это одна из наших двоюродных тётушек!

Тогда близнецы могли похвастаться кудрявыми шевелюрами. А сейчас волосы Ноэля были, согласно моде, коротко подстрижены и лишь слегка вились. Хотя взгляд его больших карих глаз остался таким же мягким и ласковым.

Во время обеда Анджело продолжил беседу с гостями, прерванную появлением младшей дочери, и Камилла узнала, что молодые люди вместе служили в армии герцога Гиза.

– Два месяца назад мы с кузеном по поручению герцога были в Париже, – вдруг сообщил Жан Робер, бросив искоса взгляд на Камиллу. – Однако у нас было слишком мало времени, чтобы заехать к Вам, дядя. Теперь же мы пробудем здесь до возобновления военных действий, что, вероятно, произойдёт не раньше весны…

– Боюсь, что герцогу де Гизу придётся распустить свою армию, – вздохнул банкир.

Молодые люди переглянулись.

– Почему Вы так считаете, господин де Нери? – спросил Ноэль.

– Вчера я был у королевы и узнал, что 8 октября в аббатстве Серкам Генрих II начал переговоры о мире с испанцами, которые требуют полного возвращения всех завоёванных нами территорий.

– Как же так? Выходит, что мой дед, граф де Оре, и ещё шестьсот дворян, не говоря уже о двух с половиной тысячах солдат, зря сложили головы под Сен-Кантеном?

– Увы, барон.

– Мой брат, Бернардо де Нери, тоже умер от ран, полученных на Сиенской войне, – после паузы с горечью добавил Анджело.

– Но ведь совсем недавно герцог де Гиз одержал ряд блестящих побед, захватив Тионвиль и Кале!

– На короля повлияла герцогиня Валентинуа.

– А в чём здесь выгода нормандки?

– Дело в том, что папа попросил Диану де Пуатье сделать всё, чтобы прекратить эту войну…

– Всей Европе известно, что именно нормандка подтолкнула короля к ней!