Лето придёт во сне. Запад

– Она самая! Все деньги вы спустили на телефоны, и теперь нам нечем заплатить за гостиницу, дорогие бродяги! Так что добро пожаловать на гостеприимный вокзал Красноярска!

– На вокзале ночевать нельзя, – подал голос Дэн. – Там полиция, мы привлечём внимание.

– И что ты предлагаешь?

Дэн равнодушно пожал плечами:

– На улице тепло. Погуляем до утра. Михаил Юрьевич сказал, куда дальше?

– Сказал, – проклинающим тоном сообщил Белёсый, чьи мечты о комфортном отдыхе рушились на глазах. – Завтра поезд до Благовещенска.

– Ого! – Ян, который обнимал Яринку, сидя напротив нас с Дэном, нервно дёрнулся. – Благовещенск? Это же край света! И он заброшен. Я вообще не знал, что туда ещё поезда ходят.

– Ходят, – напряжённо сообщил Дэн и прижал меня к себе, больно сдавив, но даже не заметив этого. – Раз в неделю или около того. Причём поезд идёт прямой, из Москвы, с минимумом остановок. Странно, что нас не посадили сразу на него.

– Ничего не странно, – проворчал Белёсый и помялся с ноги на ногу. – Здесь мы должны встретиться с человеком от Юрьича, он передаст нам кое-что.

– Надеюсь, деньги? – спросил Ига, улыбаясь во весь рот и явно преследуя цель позлить Белёсого.

Тот не поддался на провокацию.

– Понятия не имею. Но ЦУ получим точно.

Я скосила глаза на Дэна, на его потемневшее лицо и сведённые брови: он до сих пор притискивал меня к себе так плотно, что не получилось даже повернуть голову. И мне хотелось знать, что его так встревожило.

– Денис, а что там – в Благовещенске?

Дэн, наконец, спохватился и ослабил хватку, давая мне чуток свободы.

– В Благовещенске… – До замирания сердца милым и знакомым движением он запустил пятерню в волосы, взлохматил их. – Если бы знать. Официальная информация одна, а слухов много.

– Что за слухи? – спросил на этот раз Бранко.

Теперь все тревожно смотрели на Дэна: даже Белёсый присел на краешек нижней полки, опасливо моргая в ожидании ответа.

Дэн обвёл взглядом притихшую компанию и заговорил, зачем-то понизив голос почти до шёпота:

– Благовещенск стоит… стоял на границе с Китаем. То есть прямо через реку, через Амур, уже был китайский город. Ну и, когда началась Третья мировая, ему досталось в первую очередь…

– Подожди, – тоже шёпотом перебил Ян. – Но ведь Китай был на нашей стороне?

– А толку? – ответил за Дэна Ига. – Сначала на нашей, а потом… Сейчас вообще не понять, что тогда происходило. Скрывают всё. Кто начал, зачем?

– Русь и начала! – Бранко не стал шептать и сказал это громко, даже резко – так, что все вздрогнули. – Не знаю, что вам тут говорят, а всему миру известно, как Русь… тогда ещё Россия полезла на Америку, вот и…

– Да это Америка полезла на нас! – загремел в ответ Белёсый. Он страшно выпучил глаза, вскочил на ноги и ударился головой о верхнюю полку. – А-а, мля!

Это разрядило обстановку: все задвигались, зафыркали в кулаки, а Дэн примирительно сказал:

– Ребят, вот давайте сейчас без политики? Не до того. Дальше говорить?

– Говори, – ответила я за всех, кладя подбородок ему на плечо и близко-близко заглядывая в серые с коричневыми крапинками глаза. – Ты очень интересно рассказываешь.

Ига изобразил игру на скрипке, Белёсый закатил глаза, Бранко чуть заметно покачал головой – и только Яринка смотрела на нас радостно и открыто.

А смущённый всеобщим вниманием Дэн продолжил:

– Вообще, как известно, Третья мировая, а потом и Христианская революция, очень сократили население Руси. Это в последние лет пятьдесят мы опять размножаться начали, но теперь уже только в центральной части. А за Уралом сплошная разруха, старики доживают да ещё те несчастные, что вынуждены там работать. Полезного-то много чего осталось, бросить тоже нельзя.

– Это туда, что ли, нас отправили бы после приюта? – спросила Яринка. – Это те самые производства, которыми Агафья пугала?

Но Дэн покачал головой:

– Не думаю. Там в основном рудники да лесоповал. В такие места только мужчины годятся.

Все помолчали. За окном продолжала проноситься тайга, уже преимущественно темнохвойная, но теперь она не тянулась за поездом ровной полосой, а то поднималась вверх, то уходила вниз, изгибаясь волнами на горизонте. Начинались Саяны?

– Владивостока больше нет, – вдруг глухо сказал Белёсый. – Цунами смыло нахрен вместе с Японией. Мой дед оттуда родом… был.

– Много чего тогда смыло нахрен, – без прежней усмешки отозвался Ига. – Денис, так что с Благовещенском?

– Да знать бы точно. – Дэн снова заговорил тише. – Официально это теперь закрытый пограничный город.

– Закрытый? – удивилась Яринка. – Но как мы тогда туда попадём? Нужны ведь пропуска, наверное?

– Кто знает. Может, сегодня мы именно пропуска и получим от человека, с которым должны встретиться, а, Сергей?

Белёсый развёл руками:

– Люди, я знаю не больше вашего.

И тут заговорил Бранко, который до этого переводил настороженный взгляд с одного лица на другое, словно не веря в то, что слышит:

– Какой пограничный город, вы о чём? Какая там граница?

Все удивлённо уставились на него: даже Ига свесил голову с верхней полки.

– Как это какая? – наконец ответил Ян. – Китайская.

Бранко ошеломлённо моргал.

– Нет, я, конечно, понимаю, что у вас тут железный занавес, но не думал, что это настолько действенная штука. Вы совсем не в курсе того, что происходит за пределами Руси? Нет давно никакого Китая!

Все начали переглядываться: мы с Яринкой – озадаченно, остальные – смущённо. Слово взял Ян:

– Бран, мы в курсе, что Китая, как государства, больше не существует, но продолжаем так называть землю, где оно было раньше. Для простоты. И там действительно пролегает граница Руси. За ней уже лишь огромная пустошь, радиоактивные развалины.

Бранко щёлкнул языком: