Лето придёт во сне. Запад

– Это мой отец, – просто ответил Ян.

– А это мой друг, – почти весело добавил Ига и обезоруживающе улыбнулся. – Ну вот. Всё. Теперь делайте с нами что хотите.

– Выбросить их на ходу? – предложил Белёсый после краткого молчания.

– Давайте, – согласился Бранко, – Только аккуратно, чтобы ноги не переломали. Пусть на этих ногах идут назад, спасают Юрьича и остальных. Ян, ты же дураком вроде не был, неужели не понимаешь, что сделает твой отец со всеми вашими, до кого сумеет добраться?

– Мне вот ещё интересно, – добавила Яринка, глядя на Яна, как на чужого человека, – что бы вы стали делать, если бы не смогли нас разбудить? Если бы снотворное подействовало слишком сильно?

– Не подействовало бы, – качнул опущенной головой Ян. – Я долго выбирал такое, чтобы не навредило вам и не усыпило слишком сильно. Оно вообще не должно усыплять, оно только углубляет естественный сон человека, делает его крепче. Это было нужно, чтобы никто случайно не проснулся, пока я не выведу отца. И чтобы паспорта у вас забрать…

– Но зачем?! – снова спросил Бранко. – Ты же сам помог пленить своего отца, даже по морде ему врезал и ствол у виска держал! Или это была игра, чтобы привести его в дом? Чтобы он потом смог привести ещё кого-нибудь?

Версия не выдерживала никакой критики, и Бранко сам это понял, едва закрыл рот. Не было Яну смысла разыгрывать такой спектакль, ведь если бы он и оказался предателем, то в любой момент сам мог привести в дом кого угодно, хоть отца, хоть полицию.

– Он пленил своего отца, чтобы спасти Дайку, – ответил Ига, глядя на Бранко. – И тебя, кстати, тоже. Если бы мы просто забрали вас, без Бурхаева, его гориллы изрешетили бы всех прямо на дороге.

– Мой отец – подонок, – ровным тоном добавил Ян. – С этим не поспоришь. Я врезал ему по морде за то, что он сделал в Оазисе с Яришей, но я не мог бросить на верную смерть, не мог просто взять и уехать с вами! Вы же понимаете, что его никто бы не отпустил…

После последовавшей за этими словами томительной паузы заговорил Дэн, который до того молчал, неотрывно глядя на сцепленные перед собой руки:

– Понимаем. А ты понимаешь, что натворил? Это не только конец для всех, кто остался в доме, и для всех, кто вернётся позже, – ведь там наверняка будет устроена засада. Это конец всему сопротивлению. Если Михаил Юрьевич попадёт в руки полиции, из него вытянут всё, что он знает, а знает он больше нас всех вместе взятых. И потянется цепочка… Ты понимаешь, что сегодня разрушил то, что создавалось годами? И что нам всем уже нет смысла куда-то ехать и что-то делать? Разве что всё-таки искать дикарей, чтобы присоединиться к ним и прятаться в лесах…

Его слова повисли в воздухе похоронным звоном. Но, прежде чем мы все успели проникнуться их безнадёжным смыслом, Ян горячо заговорил:

– Нет! Этого не будет! Я же не просто вывел отца за ворота и отпустил на все четыре стороны: мы поговорили. Он не станет мстить. Я понимаю, что после всего случившегося в такое трудно поверить, но скоро вы сами убедитесь, что я прав.

Мы переглянулись.

– Угу. – Белёсый покивал с преувеличенно серьёзным видом. – Ты хочешь сказать, что твой папаша вдруг резко перевоспитался, обдумал своё нехорошее поведение, раскаялся и теперь просто уехал домой, чтобы принять ванну и лечь спать? У меня только один вопрос: ты идиот?

Ян побледнел ещё больше, но глаз не опустил.

– Я не говорил, будто он раскаялся, это было бы неправдой. Но он – мой отец, и, поверьте, я знаю, чем и как можно на него воздействовать. Гарантированно.

– Так поделись, любимый, – промурлыкала Яринка. – Успокой нас.

– Нет, – так же негромко, но твёрдо ответил Ян. – Не могу. Это только наше с ним дело. Извините.

Белёсый громко хлопнул себя по мясистым бёдрам, и все вздрогнули.

– Великолепно! То есть мы должны просто поверить тебе на слово?

– Не должны. – Ян сунул руку в карман брюк и достал прямоугольную чёрную коробочку. Мне понадобилось время, чтобы опознать в ней сотовый телефон: давненько я их не видела. – Вот! Утром мы позвоним Юрьичу и убедимся, что он жив-здоров, что ночью не было налёта на дом, никого не убили и не арестовали…

– Ну-ка, дай сюда! – Белёсый вдруг поднялся и стремительным змеиным движением выхватил телефон у не ожидавшего этого Яна. – Зачем ждать утра? Мы сейчас позвоним!

Неожиданно для самой себя я тоже вскочила. Напряжение последних часов искало выхода и нашло его во внезапной затмившей разум ярости на этого бледного урода, которого я меньше всего хотела видеть рядом и который, не имея на это абсолютно никаких прав, вёл себя всё увереннее и наглее! Да, на Яна я тоже злилась, но он всё равно оставался возлюбленным моей лучшей подруги, а значит, и моим другом. А ещё не так давно он предал в руки врагов собственного отца, чтобы выручить меня из плена. Так что вопрос, чью сторону занять, не стоял.

Подавшись вперёд и перегнувшись через столик, я ударила Белёсого по руке, сжимающей телефон. Он, тоже не ожидавший нападения, тем более с моей стороны, вздрогнул и разжал пальцы. Телефон упал по счастливой случайности не на пол, а на ногу Иги, который его и поднял, тут же принявшись внимательно осматривать на предмет повреждений.

– Спятила, дура?! – заорал Белёсый, покрываясь красными пятнами, и качнулся вперёд, собираясь дотянуться до меня.

Но сидящий рядом Дэн чуть приподнялся, и бывший охранник, грязно выматерившись, плюхнулся на своё место.

– Следи за языком, тут девочки! – мрачно сказал ему Бранко, который совершенно не жаловал Белёсого с момента их знакомства в бурхаевском подвале и тяготился его присутствием не меньше моего.

Тот осклабился:

– Они такие же девочки, как ты – мужик!

На этот раз терпение лопнуло даже у виноватого Яна:

– Серый, а может, ты пойдёшь в другое купе? Ты же прекрасно понимаешь, что тебе здесь никто не рад. Я не знаю, зачем Юрьич отправил тебя с нами, но ты однозначно лишний.

– А может, затем и отправил, что чуял предателя? – не остался в долгу Белёсый и попал в точку.

Ян побледнел так, что его веснушки стали почти чёрными, и не нашёлся с ответом.

Ига тем временем убедился, что телефон после моей необдуманной выходки остался цел, и поднял его в руке, привлекая общее внимание.

– Здесь есть номер Юрьича. Мы можем позвонить ему в любой момент и убедиться, что дома всё в порядке. Но, если сделать это сейчас, мы его, скорее всего, разбудим.

За окном купе серел рассвет, но солнце ещё не показалось над горизонтом. И Москва наконец-то осталась позади: теперь мы мчались мимо однообразных промышленных строений, время от времени разбавленных перелесками.

– Ну и разбудим? – удивилась Яринка. – Разве он не должен узнать, что Бурхаев на свободе, как можно раньше?

– Видите ли, – Ян поёрзал у двери, – если мы разбудим его сейчас, он же сразу эвакуирует дом, потому что тоже подумает, будто мой отец вот-вот нагрянет мстить. А это совершенно лиш…

Договаривать Ян не стал, не было смысла: Дэн уже выхватил многострадальный телефон из рук Иги и набирал номер. Все затаили дыхание.

– Можно к тебе? – шёпотом спросила я, свесившись с верхней полки.

– Давай, – раздалось снизу, и всё это очень напомнило мне приют. Ночи, когда я так же спускалась с верхнего яруса кровати на нижний, чтобы, с головой забравшись под одеяло, пошептаться со своей лучшей и единственной подругой. Только сейчас вместо сонного дортуара – купе движущегося сквозь ночь поезда, освещаемое периодическими вспышками проносящихся за окном фонарей. А вместо Яринки – Дэн.

Я слышала, как он возится, отодвигаясь к стене, пока я в темноте пытаюсь нащупать босой ступнёй нижнюю полку. Кроме нас, здесь находился ещё только один человек – Белёсый, и, хотя он вроде уже давно спал на соседней верхней полке, богатырски похрапывая, разговаривать в голос всё равно не хотелось. Четвёртое место пустовало. Ещё днём его занимала Яринка – до тех пор, пока не помирилась с Яном и не ушла ночевать к нему.

Я вытянулась рядом с Дэном, почувствовала тепло его тела, услышала ровное дыхание, но это не вызвало у меня ни капли неловкости или стеснения. Напротив, лежать вот так, вместе, прижимаясь друг к другу, казалось чем-то естественным и уже давно привычным.

Накрываться одеялом мы не стали, только максимально сблизили головы, почти соприкоснувшись лбами. Помолчали, прислушиваясь к перестуку колёс под полом. С момента нашей сумбурной посадки на поезд минули уже почти сутки, Москва осталась далеко позади, и сейчас мы мчались по Уральским предгорьям. А это значит, что уже завтра днём за окнами будет Сибирь…

Словно прочитав мои мысли, Дэн шепнул:

– В Тюмени простоим почти час. Можно успеть купить телефоны на вокзале.

Я кивнула, слегка коснувшись при этом его щеки кончиком носа. О том, что нам всем нужны сотовые, мы договорились ещё утром, когда все немного успокоились и смогли прийти к мало-мальскому компромиссу. Далось нам это нелегко, а Михаил Юрьевич, которого мы подняли звонком спозаранок и сообщили, что Бурхаев на свободе, а мы уже на пути в Красноярск, только подлил масла в огонь, да ещё как! Конечно, сначала все обрадовались тому, что наш лидер вообще ответил на звонок, что он жив-здоров и свободен, что в оставленном нами доме царят мир и покой. Ян оказался прав – его отец не нагрянул туда с карательной миссией. Пока не нагрянул. По поводу того, что это временно, иллюзий не питали ни мы, ни Михаил Юрьевич, который наверняка, едва положив трубку, объявил срочную эвакуацию с заметанием всех следов. Но это уже была не наша забота.

– Думаешь, хватит денег? – спросила я Дэна.