Лето придёт во сне. Запад

– Ты её так не разбудишь, нужно трясти. – Темнота опустилась мне на плечи, сжала, задёргала из стороны в сторону.

– А если мы не сможем её разбудить?! Вот что ты наделал?!

– Сможем. – Второй голос принадлежал, несомненно, Яну, но звучал тихо, непривычно виновато. – Просто нужно понастойчивее.

Что-то шлёпнуло меня по щеке. Затем с другой стороны. Вязкая тьма отступила, сквозь неё забрезжил свет, голоса зазвучали громче.

– Может, сильнее?

– Подожди, она уже шевелится!

– Ну, что тут у вас? Чего копаетесь? – Третий голос пришёл со стороны и стремительно приблизился. – Время, мать вашу! Дайте я!

Внезапно кожу обожгло холодом, и вязкая тьма исчезла, рассыпалась тучей брызг, мгновенно сделавших меня мокрой. Я села, фыркая и тряся головой.

Вокруг моей постели, вытянув лица, замерли Яринка, Ян и Ига. Взъерошенные, с глазами-плошками. Ига сжимал в руке пустой стакан, содержимое которого, видимо, только что и выплеснул на меня, Яринка почему-то слегка шаталась, держась за руку Яна, бледного и испуганного. За окном царила ночная темнота: до утра явно было ещё далеко.

– Что? Что случилось? – Я почувствовала, что кровать качается подо мной, совсем как тот катер на волнах, на котором мы с Ральфом выходили в открытое море. Голову кружило, взгляду с трудом удавалось сфокусироваться на одной точке.

– Яриш, объясни ей всё, а мы пока поднимем остальных. – Ян отцепил от себя руки подруги и вместе с Игой торопливо исчез за дверью.

– Да что происходит? – Я попыталась заглянуть Яринке в глаза, но та прикрыла их ладонями и затрясла головой.

– Чёрт… всё плывёт… вставай, Дайка, надо уходить. Уезжать…

– Куда?! – Я тоже затрясла головой, пытаясь развеять клубящийся в ней туман, потянулась, схватила подругу за руку. – Что случилось?

– Беда. – Яринка сжала мои пальцы. – Ян выпустил Бурхаева. Нам нужно бежать, пока это не заметили. У тебя сумка готова?

Сумка была готова. После ужина я вернулась к себе и собрала свои нехитрые пожитки в рюкзачок, специально для этого выданный мне Михаилом Юрьевичем вместе с другими полезностями, что могли понадобиться в дороге. Вещей у меня было всего ничего, так что сборы заняли минут десять, после чего я, почувствовав вдруг жуткую сонливость, завалилась в постель.

– Бери и одевайся. – Яринка побрела к двери. – Скоро приедет такси.

Соображала я очень туго, и подруге почти удалось выйти из комнаты, когда до меня дошёл смысл сказанного ею. Бурхаев на свободе?! Значит ли это, что сюда вот-вот нагрянут его мордовороты, вооружённые до зубов? Определённо значит!

Я попыталась вскочить, но комната завертелась, а пол встал дыбом и с размаху прижался к моей щеке.

– Дайка! – Яринка снова оказалась рядом, потянула меня за руку, жалобно закричала в открытую дверь: – Ян! Ига! Дайте ей тоже нашатырки!

– Что со мной? – Я села, обхватив голову руками. – Что с нами?!

– Снотворное. – Яринка тоже опустилась на ковёр. – За ужином Ян всех напоил снотворным. Помнишь, он пошёл за вином? Вот и подмешал в бутылку.

Я помнила. Помнила и то, как за ужином он отказался пить. Он и ещё…

– Ига знал?!

– Да. Они вместе всё придумали…

В комнату забежал Ян и с ходу сунул что-то мне под нос. Едкий запах ударил в ноздри, и я отпрянула, закашлявшись. Зато в голове сразу прояснилось, пол перестал качаться, а глаза поймали резкость.

– Ян, сволочь, зачем ты это сделал?! Зачем ты отпустил…

– Потом, Дайка, потом, пожалуйста! Надо торопиться!

Яринка тоже нюхнула нашатыря и начала подниматься на ноги. В дверях появился Ига, ведущий под руку качающегося и мотающего головой Дэна.

– Нашатырь здесь? Дай ему! Я пошёл будить Серёгу.

– Где Бранко?

– У себя, вроде проснулся. Тащи всех в гостиную! Я уже вызвал такси.

– Пойдём за Браном. – Яринка потянула меня вверх. – Бери свои вещи!

Встать на ноги удалось с третьей попытки, одеться и обуться – со второй, подхватить рюкзачок – с первой. Помогал ли нашатырь, или дурман сам постепенно рассеивался, отгоняемый начавшим поступать в кровь адреналином, но в голове стало заметно яснее. Бросив на Яна последний испепеляющий взгляд, я следом за Яринкой поспешила к лестнице, чтобы подняться в мансарду к Бранко и поторопить его в бега, покуда не захлопнулась ловушка, в которую вдруг превратился дом, до сих пор казавшийся таким надёжным и безопасным.

Но Бранко уже спускался нам навстречу. Он держался за перила и щурился от яркого света, но шагал довольно уверенно: по крайней мере, не падал, как я недавно. Но тоже спросил, едва увидев нас:

– Что случилось?

Яринка открыла рот, но я опередила её:

– Здесь скоро будут люди Бурхаева, нужно бежать! Собирай вещи и спускайся в гостиную!

Большего не потребовалось. Сонно прищуренные глаза серба широко распахнулись, он замер на миг, а потом с завидной для одурманенного снотворным человека резвостью рванулся обратно по лестнице. Видимо, воспоминания о зловещем бурхаевском подвале в его памяти были ещё живее, чем в моей.

Мы с Яринкой тоже развернулись, устремились вниз. На площадке встретились с Яном и Дэном и до первого этажа проследовали уже все вместе. Дэн матерился, Ян виновато отмалчивался, но оба спешили как могли. Тесной топочущей гурьбой мы скатились по лестнице в гостиную, где увидели Игу и Белёсого, уже одетых, с сумками. Белёсый ошалело таращил глаза, но ничего не спрашивал.

– Такси здесь! – почему-то шёпотом сообщил Ига. – Кого не хватает?

– Бранко, – так же сдавленно ответила ему Яринка, – но он уже идёт.

– Давайте за дверь! – зашептал Ян. – Только тихо.

Ещё не понимая, почему «тихо», но, подражая друзьям, я прикусила язык и на цыпочках затрусила через гостиную вместе со всеми. Едва мы выскользнули наружу, в приятную прохладу летней ночи, нас догнал Бранко с объёмной сумкой на плечевом ремне. Я задалась вопросом, чего он мог набрать с собой, когда у всех остальных вещей было по чуть-чуть, но вспомнила про краски, кисти, парикмахерские инструменты, прибамбасы для тату и пирсинга. Да, Бранко не был бы Бранко, если бы оставил всё это.

Просторный двор с небольшим фонтаном и яркими клумбами сейчас выглядел непривычно, и я не сразу поняла, почему. Не горели многочисленные фонарики, что обычно целыми россыпями светились на газонах, на веранде, на кромке забора, на деревьях и кустах. В отличие от дома, где свет сиял почти везде, двор оказался погружён в темноту. И благодаря этой темноте мы сразу увидели огонёк такси за калиткой.

Нас же много, успела подумать я, шагая по дорожке между Яринкой и Дэном, как мы все уедем в одной машине? Но тревога оказалась напрасной: Ига и Ян обо всём позаботились, и ждал нас почти такой же микроавтобус, как тот, в котором друзья примчались мне на помощь, чтобы вырвать из лап Бурхаева. И это почему-то вдруг успокоило меня, наполнило странной уверенностью, будто всё идёт как надо, что где-то наверху именно так и было задумано.

В такси мы не разговаривали. Усатый пожилой водитель покосился на нашу пёструю компанию всего один раз и ушёл в себя, но начинать обсуждать при нём свои дела, всё равно было немыслимо. Поэтому ехали молча и только бросали друг на друга взгляды самого разного эмоционального содержания. Больше всех доставалось Яну. Я, Яринка, Дэн и Белёсый с четырёх сторон зло зыркали на него, не в силах дождаться возможности высказать любящему сыну своего отца всё, что мы думаем о его поступке и о нём самом. Ига, будучи подельником Яна в этом безумии, предпочёл сидеть, опустив очи долу, а Бранко вообще ещё ничего не знал и только вопросительно поглядывал на всех по очереди.

А за окнами микроавтобуса проносились огни, которых становилось всё больше и больше по мере того, как мы двигались к центру Москвы, на площадь Трёх Вокзалов, как сказал таксисту при посадке Ян. Значило ли это, что, несмотря на возможную погоню, мы отправляемся по намеченному маршруту Москва – Красноярск? Соображалось мне ещё не ахти: снотворное продолжало действовать, затуманивая сознание, затормаживая реакцию, отчего происходящее казалось нереальным. Может, и правда я сейчас продолжаю спать в своей постели, и всё это мне лишь снится?

Незаметно для себя я привалилась плечом к Дэну и осоловевшими глазами посмотрела за окно, где сияющие пейзажи ночного города сменяли друг друга: ночная Москва оказалась красивее и величественнее дневной. Стало даже жалко, что я уже уезжаю отсюда. Вернусь ли когда-нибудь?

– Вытряхиваемся, приехали. – Ига сверкнул белозубой улыбкой, пытаясь показать, что всё хорошо и вообще ничего ужасного не случилось. Но в ответ получил лишь мрачные многообещающие взгляды.