Лето придёт во сне. Запад

Я не стала интересоваться, кто про меня такое говорит. Спросила сразу:

– Что тебе нужно?

Белёсый стал серьёзным, помялся с ноги на ногу.

– Да вот, разговор один есть. Может, зайдём ко мне в комнату?

При мысли о том, чтобы оказаться с ним наедине в замкнутом пространстве, меня передёрнуло. Это не укрылось от глаз Белёсого: уголки его губ разочарованно опустились.

– Слушай… Дайка, – после недолгой и неловкой паузы сказал он, – я знаю, что ты меня терпеть не можешь, но мы же теперь в одной лодке, верно? Надо как-то уживаться.

– Так живи, разве я тебе мешаю?

– Не мешаешь. – Белёсый вздохнул, снова помялся и сказал прямо: – Но я попросить хотел, чтобы ты взяла меня с собой. Я завтра вызовусь добровольцем, а ты не будешь возражать, лады?

Я поспешно взялась рукой за перила, инстинктивно ища точку опоры, потому что сразу поняла, куда именно просится со мной Белёсый. Это что же, моя карма – обо всём узнавать последней?!

– И… зачем ты мне там нужен? – Я постаралась сделать вид, будто меня совсем не удивила такая его осведомлённость о готовящемся путешествии.

Внизу, на лестнице, раздались чьи-то голоса, и мы оба вздрогнули.

– Ну, не хочешь зайти ко мне, давай хоть просто отойдём, – буркнул Белёсый и зашагал по коридору в сторону, противоположную комнате Яринки и Яна.

Немного поколебавшись, я последовала за ним, и мы оказались у небольшого окна с торцевой стороны дома. Мельком глянув в него, я заметила, что снаружи по-прежнему сияет луна, такая яркая, что почти затмила собой свет многочисленных цветных фонариков Черешнино. Время наверняка давно перевалило за полночь, а я, вместо того чтобы выспаться перед завтрашним важным разговором с Михаилом Юрьевичем, точу тут лясы с придурком Белёсым!

Внезапно разозлившись, я сложила руки на груди и резко спросила:

– Давай, говори, чего надо, и побыстрее!

– Да я уже сказал, чего надо. – Белёсого не возмутила моя резкость: он снова улыбался. – Ответ за тобой.

– Откуда ты вообще узнал, что я уезжаю? – Любопытства сдержать не удалось, увы.

– Так кому ещё знать, как не мне? – вроде как даже обиделся Белёсый. – Это же я нашёл твоих родителей.

– Ты?! – Лунный свет померк в моих глазах.

– Ну а кто ещё? Я работал в охране приюта, а где, по-твоему, хранятся данные о воспитанниках? Не буду врать, будто разузнать всё было просто, но, как видишь, я справился.

– Зачем? – глупо спросила я: ничего другого не пришло в голову.

– Ну-у… – Белёсый помялся. – Если честно, то не ради тебя, конечно. Мне сказали, я сделал. Так что можешь не благодарить.

Благодарить я и не собиралась, но всё-таки от сердца отлегло: очень не хотелось бы ходить в должницах у этого человека.

– Ну ладно. Нашёл, так нашёл. А со мной-то тебе зачем ехать?

– Слушай! – Белёсый начал раздражаться. – А давай это моё дело, а? Может, я Сибирь посмотреть хочу, когда ещё шанс выпадет? Может, просто на одном месте сидеть надоело.

– Не-а. – Теперь заулыбалась я: сдержанно, но злорадно. – Видишь ли… Сергей. Я тебе не доверяю. Так что либо ты говоришь, чего ради тебе приспичило тащиться с нами – и тогда я подумаю, – либо спокойной ночи.

Белёсый картинно закатил глаза:

– Будь проклят день, когда я с тобой связался!

– А я тебя и не просила связываться! – парировала я, и мы замолчали, сверля друг друга злыми взглядами.

Белёсый сдался первым:

– Да ладно тебе, Дашк… Дайка. Давай уже, что было, то прошло? Кто старое помянет… Я с тобой в открытую, ну и ты зла не держи. Понимаешь, мне ведь в прошлой моей жизни ничего не светило: без образования выше зачуханного охранника не подняться, как ни пыхти. А здесь, в подполье нашем, перспективы хоть и призрачные, но есть, ага? Тут уже можно барахтаться, лапками бить, авось да масло получится. Если всё выйдет, как задумано, то во главе новой власти встанут те, кто в этой заварухе с самого начала был. Сечёшь?

Я молча моргала, и, не дождавшись ответа, Белёсый продолжал:

– Может, ты сама догадываешься, а может, по малолетству-то и нет, но твоя роль во всём этом сейчас не последняя. Если тебе удастся объединить нас с дикарями, это будет решающая… решающий… Короче, тогда уже и можно всё начинать по-настоящему, ага?

Белёсый азартно ударил кулаком о раскрытую ладонь и с воодушевлением уставился на меня.

– То есть ты хочешь… – Я соображала по-прежнему медленно, но суть начала улавливать. – Хочешь поучаствовать в чём-то важном, чтобы потом, когда начнётся делёжка власти, урвать свой кусок?

Белёсый поморщился:

– Ну, не совсем. На кусок власти я не рассчитываю, не того полёта птица, однако оказаться поближе к тем, кто будет у этой самой власти, вполне возможно, если заранее подсуетиться. А тут такой шанс, сама понимаешь. Ну так что – берёшь меня в команду?

А на кой хрен ты там нужен? Это единственное, что пришло мне на ум в ответ на такой идиотский вопрос. Нет, ну серьёзно, зачем я буду брать с собой в долгое и, скорее всего, трудное путешествие того, кого на дух не переношу? Мне же в его присутствии каждую секунду будет некомфортно! Неужели этот придурок сам не понимает?

Придурок не понимал. Смотрел на меня с радостным нетерпением, словно ждал появления Деда Мороза, и чуть ли не потирал руки.

– Я подумаю, – наконец выдавила я, отводя глаза.

Улыбка сползла с лица Белёсого, бледная физиономия вытянулась:

– Даш… Дайка, да ты чего? Я не подведу! Мы же теперь в одной упряжке! Тем более всё равно кто-то взрослый должен с тобой поехать!

– Дэн поедет. – Я пожала плечами. – И, наверное, Ян. Они совершеннолетние.

– Совершеннолетние ещё не значит взрослые, – самодовольно возразил Белёсый. – Тебя должен сопровождать кто-то с богатым жизненным опытом и с головой на плечах.

Для меня это прозвучало совершенно неубедительно, и я лишь упрямо повторила:

– Я подумаю.

– В конце концов, – видимо, поняв, что пора пускать в ход тяжёлую артиллерию, насупился Белёсый, – это я спас тебя и твоего голубоватого дружка из того подвала. Я нашёл твоих родителей. Не хочешь меня отблагодарить?

Я отвесила глубокий поклон, чуть не стукнув Белёсого головой в живот и заставив попятиться.

– Спасибо тебе, добрый человек! От меня и от голубоватого дружка!

– На здоровье, – с отвращением буркнул Белёсый. – Ну так чё? Работаем?