Лето придёт во сне. Запад

– Да, знаю! Поэтому я отказался от него, от его фамилии, от его наследства! Но не могу допустить, чтобы он погиб из-за меня, как ты не можешь этого понять?! Нет, не хочу ничего слышать!

Я торопливо попятилась, но опоздала. Дверь распахнулась, Ян выскочил из неё; его рыжие волосы были взъерошены, а лицо раскраснелось. Не взглянув на меня, он шагнул на лестницу и заспешил вниз.

Я осторожно заглянула в комнату. Яринка стояла там, скрестив руки на груди, такая же красная и взъерошенная, как её возлюбленный. Посмотрела на меня – и я увидела знакомую сердитую складку между бровей подруги, которая почему-то вызвала во мне странный и неуместный приступ ностальгии.

– Дайка? Заходи… Слышала, да?

Я переступила порог, притворив за собой настежь распахнутую Яном дверь, ответила:

– Услышала только, как Ян про отца кричал. А что с его отцом?

Я знала, что Бурхаев, со дня нашего победоносного прибытия в этот дом, сидит в подвале (и это не могло не вызывать у меня злорадства, учитывая то, как ещё свеж был в памяти его подвал), знала, что он зачем-то нужен Михаилу Юрьевичу, но вот зачем, почему и что с ним сделают потом, меня до сих пор не интересовало.

– Да прекрасно всё с ним! – досадливо ответила Яринка. – Спит, жрёт, пьёт и каждый день кроет всех матом.

– А Ян чего психует тогда?

– Ян… – Яринка покосилась на закрытую дверь. – Это же всё равно его отец, понимаешь? Ян не хочет, чтобы его убили.

– Его собираются убить?

– Пока нет. Пока мы пытаемся завладеть его деньгами, и могут понадобиться бурхаевские подписи. Но ясно же, что потом эту бешеную скотину отпускать нельзя.

– Завладеть деньгами? – Мне снова стало неловко, как недавно на крыше, когда Дэн сообщил об истинной цели моего визита к беглецам. – Зачем вам… нам его деньги?

– Глупая, – грустно вздохнула Яринка. – Ни одна революция не делается бесплатно.

Ага, значит, всё-таки революция… Ладно, это пока неважно.

– То есть Бурхаева рано или поздно убьют?

– Конечно. А ты разве против?

Я вспомнила, как кричал в подвале Бранко, как там пахло моими палёными волосами, и ответила:

– Ничуть. Это давно нужно было сделать. Но Яна я тоже понимаю.

– А я нет. – Яринка начала расхаживать туда-сюда по уютной, в медовых тонах комнате. – Мне вот своего папашу вообще не жалко, пусть хоть на моих глазах подыхает. Какое значение в таких случаях имеют родственные связи? Разве не важнее, кем является человек? Если он мразь и подонок, то остальное уже не в счёт, ведь правда?

Я пожала плечами. Мои родители были во всех отношениях прекрасными людьми, и я даже гипотетически не хотела думать о том, как поступила бы на месте Яна.

Яринка перестала мерить шагами комнату и, ссутулив плечи, опустилась на краешек кровати.

– Знаешь, – сказала она после минуты молчания, – у нас с Янчиком отношения… такие… ну, равноправные. Как это раньше было принято, до Христианской революции. Мы всегда принимаем решения вместе, он не пытается мною командовать, у нас всё…

– Демократично? – подсказала я, вспомнив слова Дэна о государстве, которое он хотел бы видеть.

– Да, демократично! – подхватила Яринка. – Абсолютно. И мне это очень нравится, мы же ни разу не ссорились! А теперь он даже обсуждать ничего не хочет… Говорит, что зря мне доверился, что нужно было промолчать. А самое паршивое, что я чувствую себя виноватой! Знаю, что права, а всё равно стыдно.

Я пока ещё мало что понимала, но побоялась настырными расспросами спугнуть Яринкину откровенность, поэтому лишь заметила:

– Ян же сейчас весь психованный. Наверное, не стоит близко к сердцу принимать то, что он говорит.

– Он правду говорит. – Яринка ссутулилась ещё сильнее. – Я – единственный человек, которому он мог довериться, и я его не поддержала.

– Не поддержала в чём? – всё-таки осмелилась спросить я.

– В том, чтобы тайком отпустить Бурхаева.

Тут уже стало не до деликатности, и я подскочила на месте, как ужаленная, открыла рот.

– Что-о?! Он в своём уме?! Да если отпустить Бурхаева, он же сразу вернётся со своими дуболомами и устроит тут резню!

– Ты это понимаешь, – грустно усмехнулась Яринка. – Я это понимаю. А Ян не понимает. Он говорит, будто сумеет что-то объяснить отцу так, что тот расхочет нас убивать. Нет, ну представляешь, да?! «Папа, ты был плохим дядей, ты гадко поступал, но теперь должен стать хорошим, простить моих друзей и забыть всё, что было». И Бурхаев такой: «Да, сынок, я много думал, пока сидел в этом уютном подвале, и решил обратиться к свету».

Я не сдержалась – захихикала.

– Смешно, – так же грустно подтвердила Яринка. – Вот только Ян этого не хочет понять. Он даже слушать меня не хочет. Видела же, как выскочил?

Да уж, видела. Выходит, что Ян, несмотря ни на что, любит отца и не переставал любить его всё это время, пусть и старался вычеркнуть из своей жизни. Можем ли мы в таком случае полностью доверять Яну? Конечно, вслух эту мысль я не озвучила, но запомнила. Внимательно вгляделась в Яринкино лицо – а не посетили ли её те же сомнения?

Вряд ли. Яринка выглядела, несомненно, расстроенной, почти раздавленной и, разумеется, виноватой. Но винила она только себя: ей бы и в голову не пришло обвинять в чём-то любимого. А тем более – подозревать. Да и мне лучше не торопиться с подозрениями.

– А что, Бурхаева можно просто взять и выпустить? – Я задала этот вопрос только для того, чтобы больше не слушать тягостную тишину, прекрасно зная, что наш недруг заперт в подвале вовсе не на банальный засов, который может отодвинуть любой желающий. И Яринка это подтвердила:

– Нельзя. Но Ян знает код замка.

Теперь мне стало по-настоящему тревожно, даже мысли о родителях отошли на задний план.

– Э… я надеюсь, он сейчас пошёл не…

– Да нет, конечно! – Яринка вскочила на ноги и снова забегала по комнате. За то время, что мы не виделись, её волосы заметно отросли и теперь густой кудрявой копной ниспадали почти до талии. Я невольно залюбовалась игрой света на ярко-рыжих локонах (мне с моим мышиным ёжиком теперь только и осталось, что любоваться чужими волосами) и не сразу поняла, что говорит моя подруга.

– Ян же был уверен, что я его пойму и поддержу! Это я-то! Будто я могла забыть, что его отец со мной в Оазисе сделал! Да я этого мудака своими руками убить готова, не то что спасать!

– Занимай очередь за мной и за Бранко, – хмыкнула я.

– Вот уж не думала, что этот старый хрен встанет между нами! – Яринка в отчаянии обхватила руками голову. – Дайка, что мне делать? Бурхаева отпускать нельзя, но и доверие Яна я терять не хочу!

– Да не сможет Ян отпустить Бурхаева! Не думаю, что это так просто.

– Непросто, – согласилась Яринка. – Но и Ян не дурак, он всё продумал…

Подруга осеклась и неуверенно покосилась в мою сторону. Я подняла вверх руку в клятвенном жесте:

– Не собираюсь выдавать твоего Яна ни Михаилу Юрьевичу, ни кому-нибудь ещё.

– Да знаю я. – Яринка заметно смутилась. – Просто… ты уверена, что тебе вообще нужно всё это знать? Ведь тогда и ты виновата будешь, что знала и не…