Лето придёт во сне. Запад

Бурхаев тяжело охнул. Пошатнувшись, начал оседать на дорогу, но Ян с неожиданной для его изящного телосложения силой подхватил родителя, развернул к себе спиной и упёр дуло пистолета ему в висок.

– Милостивые государи, прошу вашего внимания! – раздался со стороны микроавтобуса насмешливый голос.

Я повернула голову и увидела приближающихся Игу и Дэна. Ига улыбался, подняв раскрытые ладони на уровень плеч, и громко обращался к лесу, в котором затаились люди Бурхаева.

– Милостивые государи! Будьте благоразумны и держите ваши пальчики подальше от спусковых крючков, если, конечно, не хотите случайно вместе с нами продырявить и своего хозяина!

– Или чтобы я его продырявил! – крикнул Ян, медленно отступая к микроавтобусу и волоча с собой отца, который, похоже, ещё не оправился от нанесённого ему неожиданного удара.

Неподалёку от них застыл с выпученными глазами Бранко.

Ига подошёл к Яну и помог ему поддержать Бурхаева, а Дэн наклонился ко мне.

– Дайка… – Голос его, в отличие от всего остального, не изменился, остался таким, каким я его помнила и любила. – Дайка, что они с тобой сделали?

Тёплые ладони скользнули по опалённым остаткам моих волос, коснулись изуродованной щеки, начали торопливо отклеивать липкую ленту с лица. Я невольно застонала: губы, разбитые несколько дней назад, снова начали кровоточить.

– Прости. – Дэн подхватил меня под мышки, торопливо поставил на ноги, потянул в сторону микроавтобуса. – Надо уходить!

– Бранко! – позвала я и закашлялась, не сумев продолжить, но мой товарищ по несчастью сам понял, что нужно делать, и уже спешил к нам.

Дэн помог мне залезть в микроавтобус, усадил в одно из кресел. Бранко неловко плюхнулся рядом: его руки, как и мои, до сих пор были скованы за спиной. Следующими внутри оказались Ян и Ига, волоком втащившие за собой обмякшего Бурхаева. И последним внезапно в салон запрыгнул непонятно откуда взявшийся Белёсый, сияющий как начищенный сапог.

– Трогай! – радостно рявкнул он, с силой захлопывая за собой тяжёлую дверь.

И микроавтобус тронулся.

Первую минуту мы ехали молча. Все пытались отдышаться и переварить всё только что случившееся. Потом Бурхаев, который, закатив глаза, полулежал на сиденье, шевельнулся и глухо застонал. Я с удовольствием заметила на его начинающем опухать подбородке кровоточащую ссадину от удара пистолетной рукояткой.

Дэн рядом со мной вздохнул и протянул Яну пару наручников, точно таких же, что до сих пор стягивали мои запястья. Ян чуть поколебался, но взял их. На его лице отображалась сложная смесь вины и решимости. Ига помог завести руки Бурхаева за спину, и наш мучитель, так внезапно сам ставший пленником, оказался беспомощен. Его взгляд ещё плохо фокусировался, но он сумел обвести им всех нас по очереди. Я не сдержалась и адресовала ему злорадную улыбку.

– Ян… – прохрипел Бурхаев, силясь повернуть голову. – Ян… сын…

На Яна было жалко смотреть: он невольно подался назад, вжимаясь в спинку кресла, словно в надежде слиться с ней, спрятаться от отцовских глаз. И теперь было видно, что его бледность, синяки под глазами и кровавая корочка на губах – просто небрежный грим.

– Рот ему заткните, а то горланить сейчас начнёт, – раздался глуховатый голос спереди, с водительского места. Этот голос тоже оказался мне знаком, и на этот раз не пришлось даже гадать, кому он принадлежит: я уже была готова к любым встречам из прошлого и не удивилась.

– Михаил Юрьевич?

Над спинкой сиденья поднялась рука, качнулась в воздухе и снова вернулась на руль.

– Здравствуй, Даша. С возвращением.

Я вздрогнула. Тысячу лет никто не называл меня Дашей, я уже и забыла, что когда-то отзывалась на это имя…

Между тем Ига деловито залепил рот Бурхаеву взятой откуда-то клейкой лентой, и я снова не смогла подавить ехидной улыбки: ну как тебе такое нравится, голубчик? Бурхаеву такое совсем не нравилось: он таращил глаза, мотал головой, и насладиться своим злорадством в полной мере мне мешало только несчастное лицо Яна, который нервно ломал пальцы и кусал губы, погружённый в тяжёлую внутреннюю борьбу.

– Ян, а где Яринка? – спросила я у него, не в силах больше терпеть, хоть и понимала, что момент не совсем удачный.

Но, услышав о моей подруге, Ян сразу просветлел лицом. Улыбнулся:

– Ждёт. С нами рвалась, но мы решили поехать чисто мальчиками.

Таким ответом я вполне удовлетворилась и оставила подробности на потом. Яринка жива-здорова, совсем скоро мы увидимся, чего ещё желать?

Тут Бранко, до сих пор сидевший абсолютно неподвижно, робко привлёк к себе внимание – начал издавать мычащие звуки. Все повернулись к нему, и дружно смутились, потому что до сих пор никто не замечал по-прежнему заклеенный рот моего друга.

– О чёрт! – Ига, находившийся к нему ближе всех, торопливо кинулся освобождать моего товарища по несчастью. – Прости, братишка, про тебя-то мы и забыли. Дэнчик, а как их с Дайкой из наручников доставать?

– Сейчас никак, – вместо Дэна из-за руля ответил Михаил Юрьевич. – Только когда приедем.

– А когда приедем? – едва обретя возможность говорить, спросил Бранко. – И куда?

– В течение часа будем на месте, если без пробок, – охотно ответил мой бывший «жених». – В Черешнино, там наше временное убежище.

Услышав про Черешнино, Бранко закатил глаза и издал мученический стон. Мне неожиданно стало очень смешно, и я захихикала. Ян, Ига, Белёсый, даже Бурхаев-старший удивлённо уставились на меня. Это тоже оказалось презабавно, отчего моё хихиканье перешло в громкий смех. Друзья недоумённо переглянулись, а сидящий рядом Дэн положил руку мне на плечо:

– Дайка, ты в поря…

Меня согнуло на сиденье совсем уж неудержимым приступом хохота. Снова Черешнино… Бедный Бранко… Какие смешные у всех лица… Что происходит, я же сейчас заплачу!

Усилием воли я попыталась сдержать рвущийся с губ истеричный хохот, грозящий вот-вот перейти в рыдания. Удалось мне это лишь частично – громко реветь я не начала, но слёзы из глаз всё-таки брызнули. И не было возможности их вытереть скованными за спиной руками…

– Тише, Малявка. – Дэн осторожно обнял меня, притянул к себе. – Всё позади, больше я никому не дам тебя в обиду.

От его слов я заплакала ещё пуще, но уже с облегчением, уткнулась носом в плечо своего вновь обретённого друга, когда-то подарившего мне надежду и смысл жизни, замерла, чувствуя, как его ладонь скользит по моим сожжённым волосам. Так и сидела, постепенно успокаиваясь под сочувственное молчание остальных.

До того как микроавтобус прибыл по месту назначения, мне даже удалось задремать, и встрепенулась я только при звуке открывающейся двери. Все завозились, начали подниматься с мест, Ига и Ян снова подхватили под мышки Бурхаева, готовясь тащить наружу… Но прежде чем хоть кто-то успел покинуть салон, в дверях возник тонкий силуэт. Дэн разжал объятия, поспешно отодвинулся в сторону, и на меня налетел рыжий вихрь. Налетел, вжал в спинку сиденья, стиснул веснушчатыми руками…

– Яринка…

Глава 7

Под полной луной

Просыпалась я медленно и тяжело – словно пыталась выплыть к солнцу из чёрной глубины Русалкиной ямы. Свет брезжил сквозь сомкнутые веки, но поднять их сил не было. Память тоже не спешила возвращаться, и на какой-то ужасный миг мне показалось, что я всё ещё в подвале Бурхаева: в нос ударила подземная сырость, кожу продрало холодом. Это помогло мне найти в себе силы для пробуждения, и, вздрогнув всем телом, я распахнула глаза.

Не было никакого подвала. И сырости не было: напротив – душистый весенний воздух с ароматом сирени влетал в приоткрытое окно. За ним пели птицы и светило солнце сквозь изумрудную листву. Я лежала на широкой двуспальной постели, куда влезло бы ещё как минимум пять таких же тощих Даек, на пышной подушке-облаке, под невесомым, но тёплым одеялом. Всё остальное вокруг выглядело не менее замечательно, но больше всего обрадовала Яринка. Она сидела с ногами в кресле, придвинутом к моей постели, и читала книгу. Увидев, что я проснулась, вскочила на ноги.

– Дайка! Ты меня узнаёшь?

– Узнаю, конечно, – удивилась я. Голос спросонья прозвучал тихо и хрипло, но Яринка расслышала. Громко выдохнула от облегчения:

– Фу-у-ух! А то я уже заволновалась. Знаешь, сколько ты спишь? Почти сутки!

В это я охотно поверила, потому что, начав снова ощущать своё тело, обнаружила очень настоятельную потребность срочно посетить туалет. К счастью, дверь в совмещённый санузел оказалась тут же, в комнате.

Когда я вернулась, осторожно переставляя слабые ноги по ворсистому ковролину, Яринка уже успела подать завтрак: овсянку с дольками фруктов и минеральную воду – на изящном сервировочном столике, что живо напомнило мне Оазис.