Лето придёт во сне. Запад

Брови Бранко недоумённо приподнялись:

– Но ведь ты понимаешь, что, потеряв связь со мной, потеряешь и Доннела? Я, конечно, могу оставить тебе его телефон, но, скорее всего, он, как только вытащит меня, сменит номер, чтобы замести следы.

Настала моя очередь недоумевать: неужели Бранко думает, что мне так дорог Ральф? Разумеется, я за многое ему благодарна: в Оазисе он был моим заступником и старшим другом, но кем была для него я?.. Очередной игрушкой, забавной зверушкой, которую он приобрёл на досуге, чтобы насолить недругу Ховрину. Если ему и захотелось тогда помочь попавшей в беду девочке, то он сделал это не за просто так, я расплатилась за его помощь своей невинностью. Я больше ничем не обязана Ральфу и не вижу никакого смысла в дальнейшем нашем общении.

– Да пофиг, – ответила я Бранко, отойдя от удивления. – Не нужен мне его телефон.

– Но ты же хотела на Запад! – Бранко поднял брови ещё выше: кажется, сегодня мы решили бесконечно удивлять друг друга. – Я думал, ты планируешь сделать это с помощью Ральфа.

Запад… конечно, я хотела на Запад! Я жила ради этого! Но теперь, когда найдены мои родители, всё изменилось. Теперь моё место только рядом с ними. С ними и с моими друзьями.

– О нет! – Бранко смешно всплеснул руками. – Только не говори, что втянулась в эту революционную галиматью и собираешься остаться, чтобы изменить мир?!

Вопрос поставил меня в тупик. Как уже выяснилось ранее, со времени моего появления здесь я вообще мало о чём задумывалась – и уж точно не пыталась определиться в своём отношении к назревающему в государстве конфликту. Тем более не собиралась менять мир, в чём поспешила заверить Бранко, вызвав его облегчённый вздох.

– Мой тебе совет, бэби, – сказал он. – Думай о себе. Ты ещё ребёнок, и то, что тебя сейчас втягивают в эту авантюру с поиском дикарей, уже дурно пахнет. Поэтому делай только то, что служит твоей цели, на остальное наплюй. А найдёшь родителей – дальше пусть уже они решают. Родители плохого не посоветуют.

Я благодарно взглянула на Бранко. По его словам выходило, что я не так уж и виновата, ставя свои интересы выше всего остального. Наверняка и он на моём месте поступил бы так же. Тем более ведь это действительно хороший план – взять Бранко с собой, чтобы он смог получить документы и вырваться из страны. Здесь мы оба только выиграем.

– Так ты согласен?

– Разумеется. Других вариантов всё равно нет. Не могу же я сидеть здесь до тех пор, пока эти твои… революционеры не задумают ещё какую-нибудь аферу, на этот раз с моим участием. За какие будущие заслуги я тут хлеб ем?

Я хотела сказать, что никто не потребует от Бранко участия в аферах, что его спасли вместе со мной просто потому, что могли спасти, но вспомнила слова Дэна: «Ты должна будешь кое-что выполнить» – и промолчала.

Мне казалось, что уснуть этой ночью уже не получится: мысли о предстоящем путешествии будоражили кровь. Я приготовилась лежать в постели, глядя в темноту и придумывая самые убедительные доводы в пользу того, чтобы со мной в Сибирь отправился именно Бранко. Я думала, что уже с рассветом выйду в гостиную и, попивая кофе, буду ждать, когда на лестнице покажется Михаил Юрьевич, чтобы сразу начать разговор. Но вместо этого уснула, едва укрывшись одеялом, и разлепила тяжёлые веки уже поздним утром, разбуженная Яринкиным голосом:

– Дайка, вставай. Мы все уже внизу.

Сама подруга исчезла ещё до того, как я успела окончательно проснуться, чем слегка меня озадачила. Пришлось, поспешно одеваясь, мучиться в догадках о том, кто эти загадочные «все», которые уже внизу.

«Все» действительно оказались всеми. То есть всеми, кто сыграл какую-то роль в моей жизни. Сам Михаил Юрьевич – по старшинству – уселся в массивное кресло, стоявшее чуть поодаль от остальных, вплотную к холодному камину. Возле него, прислонившись плечом к каменной кладке, застыл Белёсый. Яринка и Ян умостились вдвоём на одном пуфике, тесно прижавшись друг к другу, и я мельком порадовалась их примирению. Дэн и Ига заняли оба конца одного из диванов; Ига вальяжно закинул ноги на журнальный столик, Дэн, наоборот, застыл с напряжённо выпрямленной спиной. Ближе всех к лестнице, а значит, и ко мне, растерянно остановившейся на нижних ступеньках, я увидела Бранко. Именно он и нарушил молчание первым:

– Доброе утро, бэби. Присоединяйся, только тебя и ждём.

Я обвела молчаливую компанию настороженным взглядом. Все как один таращились на меня, словно я явилась к ним голая или внезапно отпустила бороду.

– Что?! – спросила я, возможно, более резко, чем хотелось.

– Я думаю, они наслаждаются значимостью момента, – подал голос Михаил Юрьевич. – Сегодня важный день не только для многих из нас, но, возможно, и для всего государства.

Ещё не легче! Я заметила, как Бранко едва заметно усмехнулся уголком рта, и мысленно поддержала эту усмешку. Зато остальные смотрели очень серьёзно, даже торжественно.

– Садись, – кивнул мне Михаил Юрьевич. – Разговор будет недолгим: большую часть насущных проблем мы успели обсудить, пока ждали, когда ты проснёшься.

– А почему не разбудили? – Меня неожиданно ощутимо царапнула ревность. Оказывается, в сложившейся ситуации можно что-то решать и без моего участия? Надо же, а ведь, кажется, незаметно для себя я прониклась вчерашними словами Белёсого и решила, будто являюсь значимой фигурой на сегодняшней шахматной доске событий.

– Пожалели, – ответил за Михаила Юрьевича Белёсый. – У нас впереди трудный путь, успеешь ещё не выспаться.

О как – у нас? Похоже, бывший охранник уже решил, что дело в шляпе и он отправляется со мной – зарабатывать себе репутацию у грядущей новой власти? Что ж, придётся его разочаровать.

Я прошла через гостиную и, немного поколебавшись, села рядом с Бранко, на подлокотник его кресла. Посмотрела на Михаила Юрьевича и, чтобы покончить уже с томительной неизвестностью, которая и так длилась слишком долго, сразу спросила:

– Когда мы едем?

– Через пару дней. – Он тоже не стал тянуть. – Вот-вот должны подвезти новые документы для тех, у кого их ещё нет. Пока можете собирать вещи, но предупреждаю: ничего лишнего! Всё необходимое я выдам перед самым отъездом.

– Поедем на машине? – спросила я, вспомнив наше с Бранко путешествие из Новоруссийска в Москву.

– Нет. – Михаил Юрьевич улыбнулся, словно я сказала что-то смешное. – Ехать на такое расстояние, да ещё всемером, на машине было бы проблематично.

Я открыла рот, чтобы спросить, на чём же мы тогда двинемся в путь, но застыла, обводя присутствующих растерянным взглядом. Всемером? Михаил Юрьевич сказал: всемером? Но… Я, Дэн, Ига, Яринка, Ян… Бранко? Бранко едет с нами даже без моей об этом просьбы? Такому повороту можно, конечно, только порадоваться, но кто тогда седьмой?

Белёсый перехватил мой растерянный взгляд и усмехнулся так высокомерно, что вопрос отпал сам собой. Как говорили мы с Яринкой в приютском прошлом, сожри меня Агафья!

Я гневно повернулась к Михаилу Юрьевичу:

– Почему вы без меня решили, кто поедет?!

– А с чего ты взяла, что может быть иначе? – задал он встречный вопрос таким холодным тоном, что мой запал моментально угас, обернувшись ещё большей растерянностью.

– Но… это же я должна решать… это моя миссия! – Ничего глупее я сказать не могла, но, увы, осознала это уже позже, а сейчас меня спасло от осмеяния только то, что вокруг были в основном близкие мне люди.

Михаил Юрьевич испустил долгий терпеливый вздох:

– Какая твоя миссия? Опять книжек начиталась? Помнится, были до Христианской революции популярны такие истории для подростков про то, как юная и прекрасная героиня внезапно становится вдохновительницей целого народа и ведёт его за собой на бой с угнетателями. Даже кино снимали по этим книжкам, людям нравилось. Но мы не в кино и не в книге, Даша. Мы в реальной жизни, а здесь ты всего лишь глупая девочка, ещё не способная самостоятельно принимать какие-либо важные решения!

Я почувствовала, как полыхают уши, и уставилась в пол у себя под ногами, всей душой желая провалиться сквозь него. Лучше бы я сегодня вообще не просыпалась…

– Значит, так, юная барышня. – Видимо, Михаилу Юрьевичу моё молчание показалось упрямым, и он решил расставить точки на «i». – Давай сразу всё проясним. Ты отправляешься к своим родителям на наши средства, нашими стараниями, а значит, и на наших условиях. Или не отправляешься вовсе: незаменимых людей не существует. Да, нам удобнее послать тебя, потому что ты была одной из беглецов и у тебя больше шансов найти с ними общий язык. Но, если понадобится, мы сделаем это и без твоей помощи. Это понятно?

Вопрос был задан таким тоном, что стало ясно: промолчать нельзя.

– Понятно, – тихо отозвалась я, всё ещё не смея поднять глаза и увидеть сочувствующие взгляды друзей. Лучше бы они смеялись надо мной, чем жалели: и то не было бы так стыдно…

– Отлично. – Голос Михаила Юрьевича стал почти прежним, спокойным и доброжелательным. – Пойми, я и так пошёл на уступки. Изначально не планировалось, что компания будет такой многочисленной, но вы тянетесь друг за другом, как вагончики за паровозом. Куда один, туда и все. Даже наш новый сербский друг не захотел отрываться от коллектива. И, честно говоря, мне это нравится.

Вагончики, значит? Что ж, зато теперь можно не спрашивать, о чём тут шёл разговор до моего появления. Кто хочет отправиться с Дайкой? Дэн? Разумеется. Ярина? Само собой. Ян, ты Ярину одну не отпустишь? Ладно, едешь тоже. Ига, хочешь с Яном? Ну хорошо. Бранко, и ты туда же? Чёрт с вами, одним больше, одним меньше!

Картина получилась очень милой: неудивительно, что она понравилась Михаилу Юрьевичу. Не вписывался в неё только Белёсый. Он точно не был одним из вагончиков.

И, словно поняв, что я думаю о нём, бывший охранник вдруг заговорил тихим и сожалеющим голосом:

– Я ведь пытался вчера поговорить с Дайникой. Как-то наладить отношения, дать ей возможность свыкнуться с мыслью, что отныне мы делаем одно дело, но она же ни в какую! Сказала, что сама решит, кого брать с собой, а кого нет. Юношеский максимализм, чего уж там…

Я забыла про только что снедавший меня стыд и уставилась на Белёсого, не веря своим ушам. Что-о?! Он встретил мой взгляд, бесцветные глаза откровенно смеялись, и я задохнулась от ярости, невольно сжав кулаки. Ах ты ж, бледная морда, вот, значит, как! Выходит, вчера он уже знал, что отправляется в Сибирь, но на всякий случай хотел заручиться моей лояльностью. Внушил, будто я имею значимость, могу что-то решать, как-то влиять на предстоящее путешествие, и в итоге выставил меня посмешищем!

– Я… он… я не говорила! Он сам… – На ум никак не шли подходящие слова, и я беспомощно хлопала губами, тыча в Белёсого пальцем, словно он был призраком, внезапно соткавшимся из воздуха посреди гостиной.