Лето придёт во сне. Запад

Последним микроавтобус покинул Ян. Он же и расплатился с водителем. Дожидаясь его, мы встали полукругом на шумной и людной даже в ночной час улице, инстинктивно держась ближе друг к другу, соприкасаясь локтями, вцепившись в свои сумки и рюкзаки.

Едва захлопнув дверцу микроавтобуса, Ян повернулся к нам, поднял вверх руки, словно сдаваясь в плен, и торопливо заговорил:

– Ребята, я знаю, что вы хотите мне очень многое сказать и о многом спросить! Я готов выслушать что угодно и ответить на любые вопросы, но, прошу, чуть позже! У нас через двадцать минут отходит поезд, надо торопиться!

– Он же в девять утра! – выразил всеобщее недоумение Белёсый и выразительно глянул на чёрное ночное небо.

Ян потупился, но ответил без задержки:

– Пока вы спали, я взял ваши паспорта и поменял билеты. На более ранний поезд. Чем быстрее нас не станет в Москве, тем лучше.

– Взял?! – возмутилась я, потому что вспомнила, как перед сном положила свой новый паспорт под подушку. Выходит, Ян бессовестно обшарил наши комнаты и вещи!

– Простите, – но, произнеся это, Ян не опустил глаз.

– Сволочь! – Похоже, других ругательств у меня в памяти просто не осталось.

– А как же Юрьич? – вдруг спохватился Бранко. – Его мы не разбудили! И кто ещё остался в доме?!

Божечки, Михаил Юрьевич, почему мы не вспомнили про него?!

Яринка и Дэн хором ахнули: видимо, они, как и я, напрочь забыли о нашем лидере. Что ж, оставалось надеяться, что одурманенность снотворным может служить нам хоть каким-то оправданием перед собой и друг перед другом.

– Всё в порядке! – Ян снова поднял руки. – Тем, кто остался, ничего не угрожает! И мы убегаем не от моего отца, а как раз таки от Михаила Юрьевича.

Я совсем перестала что-либо понимать – только таращилась на Яна, как баран на новые ворота. Судя по воцарившемуся вокруг молчанию, остальные реагировали так же.

– Пятнадцать минут до отправления, – заметил Ига с ноткой печали в голосе. – Ребята, мы собираемся выполнять свою работу или нет? Если да, то нужно идти. В поезде у нас будет полно времени для объяснений.

– Так мы всё-таки едем в Красноярск? – спросила я, поймав себя на том, что внутренне уже была готова отправиться на поиски родителей самостоятельно.

– Разумеется! Всё в силе. – Ян сделал несколько шагов в сторону, оглянулся на нас. – Кто не передумал – пойдёмте, нам пора. Ждать больше нельзя.

И мы пошли. Сначала Ига, за ним я, Яринка и Дэн сдвинулись с места одновременно, следом поспешил Белёсый, а последним, что-то раздражённо пробормотав на сербском, – Бранко.

Поезд не ушёл без нас, несмотря на то что мы, как мне показалось, добирались до него бесконечно долго. Но, думаю, это произошло из-за обилия впечатлений. Вокруг было слишком много людей и огней, всё шумело и двигалось, гудели автомобили, гудела толпа, гудела моя бедная, оглушённая снотворным и последними безумными событиями голова… Как-то незаметно получилось, что Дэн всю дорогу крепко держал меня за руку и тащил вперёд, не давая толком оглядеться. Прямо перед глазами маячили спины Яна и Иги, так что поезд я увидела, только когда оказалась уже перед ним.

После нашего с Яринкой невольного путешествия на юг Руси к поездам я относилась более чем прохладно. Неумолимый и равнодушный ко всему перестук колёс теперь ассоциировался у меня с неким злым роком, с неумолимой движущей силой, над которой нет и не может быть никакой человеческой власти. Если бы вдруг понадобилось охарактеризовать поезда одним словом, я бы сказала – неизбежность.

Неровной цепочкой мы пробежали мимо нескольких вагонов и чуть не врезались друг другу в спины, когда Ян, по-прежнему возглавляющий наш маленький отряд, резко затормозил. Вытянув шею, я увидела, как он протягивает стопку одинаковых маленьких книжиц пожилому мужчине в синей униформе. Ага, вот и наши паспорта!

– Это проводник, – шепнул мне Дэн, обернувшись. – Человек, который сопровождает пассажирские вагоны. Представляешь, до Христианской революции большинство проводников были женщинами! И вроде даже неплохо зарабатывали.

Я мельком позавидовала этим когда-то жившим на Руси женщинам. Чёрт с ним, с заработком, но ведь, наверное, здорово работать вот так: всегда в дороге, всегда с новыми людьми, в красивой форме с погончиками, засыпать и просыпаться под стук колёс… Интересно, а на Западе сейчас есть такая профессия? Я уже хотела обернуться и спросить об этом у Бранко, но тут Ян призывно махнул рукой:

– Заходим!

И мы друг за другом потянулись в вагон.

Надо отдать должное Яну: несмотря на спешку и, мягко говоря, неспокойную на момент обмена билетов обстановку, он умудрился взять для нас два соседних купе и даже выкупить единственное оставшееся в них свободное место, чтобы никто посторонний не затесался в нашу тесную компанию.

Конечно, едва загрузившись в вагон, мы все набились в одно купе, где набросились на Яна с гневными вопросами и обвинениями. Каждый немедленно желал знать, что происходит и, если на то пошло, на чьей стороне сам Ян? Даже Яринка не стала жалеть забившегося в угол возлюбленного: голосила чуть ли не громче остальных.

Хаос прекратил Ига, который сделал страшные глаза и, ткнув пальцем в дверь, зашипел:

– Полиция!

Гомон мгновенно смолк: все, как заворожённые, уставились на дверь, из-за которой доносились голоса и шаги других пассажиров. Однако секунды шли, никакая полиция вламываться к нам не спешила, и общий гнев вот-вот обрушился бы на Игу, но тот успел опередить события.

– Полиция есть в поезде, – торопливо выкрутился он. – И, если мы будем так галдеть, она обязательно сюда нагрянет. Поэтому давайте обойдёмся без этого. Сейчас мы с Яном всё объясним.

Повисла тишина. Вопросов у всех накопилось множество, но теперь каждый почему-то ждал, когда их задаст кто-то другой.

– Вы как хотите, – заговорил наконец Белёсый, – а я сяду.

Он растолкал нас широкими плечами, закинул рюкзак на верхнюю полку, а сам влез за столик к окну, где развалился, откинувшись на спинку сиденья. Остальные переглянулись и последовали его примеру. Стоять остался только Ян: он прижался спиной к двери, словно ожидая нападения, и ни на кого не смотрел.

Пол качнулся, под ногами перестукнули колёса. Обернувшись к окну, я увидела, как медленно поплыла назад платформа, залитая призрачно-синим светом фонарей. Вот так, я снова еду в поезде, мамочка моя, колесо судьбы вращается, каждый раз возвращая нас к чему-то уже пройденному, и я снова еду в поезде, помоги мне какой-нибудь бог, если он, правда, есть…

– Отдай нам документы! – вывел меня из фаталистических размышлений голос Бранко. – И билеты.

Ян, не поднимая головы, полез за пазуху, выложил на столик стопку паспортов и развёл руками:

– Билеты отдать не могу, они электронные.

Я поймала себя на том, что очень тороплюсь выудить свой паспорт из общей кучки. Ну здравствуй, зависимость от бумажки, без которой я какашка, как быстро ты пришла…

Какое-то время все шуршали одеждой и вжикали молниями карманов, пряча подальше заветные книжицы, потом снова уставились на Яна.

– Начнём, пожалуй, – вместо него заговорил Ига. – Главное вам уже известно. За ужином вы выпили вина, в которое было подмешано лёгкое снотворное, и крепко уснули…

– Нет уж! – перебила его Яринка. – Не надо вот этого: «было подмешано», «выпили вина»! Говори как есть: Ян подмешал снотворное в вино и подсунул его нам! Так ведь, любимый? Ты это сделал прямо в погребе, когда пошёл за вином? Потому и не захотел, чтобы я спустилась туда с тобой?

Я думала, что Ян отмолчится, позволив ответить Иге, но он кивнул:

– Да, Яриш.

– Что?!. – поражённо переспросил Бранко, который единственный пока не знал о снотворном. – Зачем ты нас усыпил?

И всё тем же ровным, лишённым эмоций голосом, ни на кого не глядя, Ян рассказал.

Когда стало ясно, что Яринка в деле освобождения отца ему не помощница, Бурхаев-младший обратился к Иге, своему другу с раннего детства. Такому близкому, что однажды ради их дружбы тот уже пошёл на крайне опасное дело – помог вызволить Яринку из Оазиса, выйдя в открытое море на крохотной лодке. Но, кроме готовности помогать друзьям, Ига отличался ещё и крайней степенью авантюризма: именно поэтому он не остановился на спасении моей подруги, а остался с людьми Михаила Юрьевича творить историю государства. Не отказался он от риска и на этот раз. Подмешать снотворное в вино, которое все пригубили за ужином, было делом нехитрым. Дальше оставалось дождаться ночи, под её покровом освободить Бурхаева, вывести наверх, открыть калитку и посадить освобождённого узника в заранее вызванное такси.

– Потом мы вместе собрали ваши паспорта, обменяли билеты в интернете, – закончил за Яна Ига, – и начали вас будить.

Воцарилась нехорошая тишина. За окнами пролетала, уносилась назад бесконечная Москва, небо на востоке уже начинало сереть.

– Зачем? – всё тем же ошарашенным голосом озвучил Бранко висящий в воздухе вопрос. – Зачем вы так сделали?