АGONY

Но он не отреагировал. Он будто совсем не слышал меня и того, что происходило вокруг. Тишина нарушалась лишь цокающей стрелкой часов, напоминающих о том, как быстро от нас утекало, отведенное нам, время.

Когда парень внезапно поднял свой опустошенный взгляд на меня, застывшие в его глазах слезы вдруг покатились по щекам. Я сглотнула, ободряюще положив руку на его бедро, и слегка сжала его.

– Бэб, как же так… – он прошептал. Я не знала, что ему ответить, потому что вопрос его был, скорее, риторическим. Никто не смог бы дать на него ответа, даже если бы очень захотел. Так просто было нужно.

Я чуть крепче сжала его бедро, пока он в неверии продолжал еле слышно шептать: «Как же так… как же так…». Он выглядел так же плохо, как и Томми, когда впервые после новости о болезни пришел ко мне. Только Армин еще не брился и, обросший довольно густой щетиной, выглядел так, будто пил недели две, не просыхая.

Он внезапно резко вскочил, зарываясь руками в волосы, чуть оттягивая их, и прерывисто зашагал по комнате из стороны в сторону. Прошло еще несколько секунд, прежде чем в открытое окно ворвался прохладный сентябрьский воздух и послышался щелчок зажигалки. Армин снова курил.

Я болезненно прикрыла глаза.

– Тебе нельзя…

– Плевать.

Это все, что я услышала в ответ на свое замечание. Армин злился так же, как и все злились на судьбу, не понимая, почему именно мне выпала такая горькая учесть.

– Я поверить не могу, – прохрипел он после нескольких минут молчаливых раздумий. Аддерли сел на пол, облокотившись спиной об мою кровать. Я выкарабкалась из-под одеяла и села на пол рядом с ним, прежде чем он, вздохнув, продолжил.

– Я не могу понять, как тебя не станет. Не понимаю, как это: был человек и все. Нету, – глаза Армина быстро забегали по моему лицу, будто пытались запомнить его до мельчайших подробностей. Сохранить в памяти ту Бэб, которую он знал и любил. Ту, с которой когда-то хотел провести всю свою жизнь. – Не могу представить, как это… будет тот же дом, та же трава вокруг, тот же дуб на заднем дворе, а тебя не будет. Как это, приходить в этот дом, где есть Грэг, Дейрлл и твои родители, но больше нет тебя. Заходить в твою комнату, ощущать запах твоих духов, видеть твои вещи на столе, но не тебя…

Слезы стояли в глазах Армина. Он продолжал нервно кусать губы, стараясь не смотреть в мою сторону. Иначе бы попросту не выдержал. Я почувствовала, как зажгло кожу на щеках, и поняла, что из нас двоих сдалась первая.

– Представь, что я просто уехала в другой город, – я изо всех сил постаралась улыбнуться ему.

– Я не смогу, – он отрицательно покачал головой. – Господи, Бэб, я так тебя люблю. Ты уже давно не моя, но ты еще здесь, со мной, даже если на расстоянии. Мне так страшно потерять тебя. Потерять насовсем. Больше никогда не увидеть тебя, даже одним глазком.

– Я буду приходить к тебе во снах, – я все-таки выдавила из себя подобие улыбки.

Армин грустно улыбнулся мне в ответ.

– Да, во снах.

Мы замолчали на какое-то время, прежде чем Армин вдруг отрешенно прошептал:

– Мне страшно.

Я кивнула.

– Мне тоже.

Армин посмотрел на меня, рвано выдыхая, и снова отвел взгляд в сторону, больше не в силах смотреть на мое лицо, будто уже прощался со мной.

– Армин, – я негромко окликнула, но продолжила, не дожидаясь, когда он выйдет из своих раздумий. – Обещай мне, что когда я… – прервавшись. – Ну, в общем, когда меня не станет, ты приглядишь за Дейрлл… пожалуйста.

Печальный и серьезный взгляд парня задержался на моем лице, когда он утвердительно закивал головой.

– Обещаю.

Я так же утвердительно кивнула и отвела взгляд в сторону.

– Хорошо.

***

Вскоре началось мое лечение, и первым этапом стала лучевая терапия. Мне предстояло проходить данную процедуру в течение полутора месяцев по 5 дней в неделю и совмещать это с употреблением целой кучи лечебных препаратов. Меня предупредили обо всех возможных побочных эффектах, так что я была готова абсолютно к любому исходу.

Теперь моя жизнь состояла из хороших и плохих дней. Были дни, когда слабость и тошнота не отпускали мое тело ни на секунду, а были и те, когда, казалось, что я в одном шаге от полнейшего выздоровления. Иногда мне казалось, что такой способ лечения еще хуже самой раковой опухоли, растущей у меня в голове, а ведь еще предстоял перерыв и после, как закрепитель, химиотерапия. Так что я уже даже и не знала, смогу ли выдержать все это. Но у меня была целая группа поддержки, состоящая из Томми, семьи и лучших друзей на свете, и от этого на душе было значительно спокойнее. Эванз находился со мной все свое свободное время, а когда ему нужно было работать, его, как правило, сменяли Дейрлл, Лотти или Армин. Не думаю, что, если бы не новость о моей скорой смерти, они когда-либо смогли бы подружиться, но теперь, по крайней мере, им приходилось уживаться друг с другом ради моего спокойствия. И за это я была им безумно благодарна.

В один из так называемых «хороших» дней мы с Томом сидели у меня в комнате. Он успокаивающе гладил меня по голове, которая лежала у него на коленях, и слушал тихую расслабляющую музыку. Я прикрыла глаза, в наслаждении пропуская каждый ее звук через себя, когда Томми вдруг негромко прошептал:

– Прислушайся. Ты слышишь это?

– Что это? – я распахнула глаза, внимательно посмотрев на парня. Его глаза были закрыты, а на его губах играла еле заметная улыбка.

– Океан. У меня океан. А что у тебя?

Я снова закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться и понять, где Томми смог услышать океан. Я буквально слилась с мелодией воедино, и вдруг поняла, что у меня не океан. Совсем другое.

– У меня бесконечность.

Я блаженно улыбнулась. Теперь я явно чувствовала эту бесконечность.

Я была бесконечностью в этот момент.

– Бэбби… – хрип Тома заставил меня посмотреть на него. От умиротворения на его лице не осталось и следа. В его глазах читалось обеспокоенность и волнение. Будто я сказала о бесконечности, как о чем-то недостижимом. Будто это было криком о помощи. Но я сказала так не потому что так сильно не хотела умирать. Просто в этот момент я почувствовала себя настолько живой, что захотела раствориться в нем. Я словно обрела смирение, душевный покой. Я не хотела умирать, но я знала, что даже если это скоро случится, сейчас у меня была собственная маленькая бесконечность.

– Все в порядке, Томми, – я поднялась, садясь рядом с ним, и сжала руку парня в своей. – Да, мне страшно оставлять тебя. Мне страшно оставлять семью и друзей. Мне страшно умирать. Но сейчас мне по-настоящему хорошо, – прервавшись, улыбнулась я. – Так давай просто жить. Как ты меня учил, помнишь?

Томми грустно вздохнул, соглашаясь.

– В таком случае, я бы хотел чуть большей бесконечности для нас.

– Я тоже. Но все, что у нас есть – это сейчас.

– Но разве этого достаточно?

– Этого никогда не будет достаточно, – я согласилась. – Этого никогда не будет достаточно ни для кого из нас. Но сейчас мы можем быть вместе, можем быть счастливы. И я не хочу думать о том, что будет потом, когда у нас есть сейчас.

Томми восхищенно посмотрел на меня, расплываясь в широкой улыбке.

– Знаешь, – он взял с тумбочки пакетик с травкой, которую я теперь принимала, когда боль становилась совсем невыносимой, – или я что-то путаю, или тебе стоит быть осторожнее с приемом этой жести.

Я закатила глаза.

– Я не под кайфом, Томми.

Томми слегка рассмеялся и провел рукой по моим волосам.