АGONY

– Серьезно, и когда ты только успела стать такой мудрой женщиной?

– Ну, у меня был довольно хороший учитель, так что… – я пожала плечами, улыбаясь парню в ответ.

– Напомни, я уже говорил, что люблю тебя? – нежность в голосе парня заставила мое сердце забиться в миллион раз быстрее.

– Постоянно. Но я не буду против услышать это еще раз.

Эванз аккуратно притянул меня к себе, чтобы подарить мне самый трепетный поцелуй на свете.

– Знаешь, – я отстранилась, рассмеявшись. – Это даже лучше всяких признаний.

Томми негромко рассмеялся в ответ.

– Так и есть.

***

В один из октябрьских пасмурных дней Томми нашел меня сидящей под деревом в «нашем» месте.

– Вот ты где, – его испуганный голос послышался за моей спиной, выводя меня из раздумий.

Я встрепенулась, разворачиваясь к нему и быстро складывая листы бумаги, которые держала в руках до этого, в сумку.

Дыхание парня было настолько тяжелым, будто пробежал целый марафон. Я поднялась на ноги, отряхнувшись, и встала рядом с ним, пока он пытался отдышаться.

– Ты напугала нас. Мы повсюду тебя искали, – он выдохнул, обеспокоенно осматривая мое лицо и тело на пример каких-либо повреждений. – Ты в порядке?

Он поправил шапку, съехавшую на мое лицо, и плотно застегнул мою куртку. Я утвердительно кивнула, сжимая в руках пояс от сумки, перекинутой через плечо.

– Что ты здесь делала?

– Хотела подумать, – я улыбнулась, вспомнив слова Тома, когда он впервые привез меня сюда.

–Подумать? – переспросил парень.

– Да, Томми, такой мыслительный процесс, присущий всем людям, – я снова не сдержалась, чтобы не поддразнить его.

– Да, – Томми покачал головой, облегченно рассмеявшись. – Ты действительно в полном порядке.

Я улыбнулась.

– А теперь идем. Мне нужно доставить тебя твоим родителям, чтобы они удостоверились в твоей целости и сохранности.

Томми взял меня за руку, помогая мне пробраться через ветки деревьев.

Я не подумала о том, что сильно перепугаю родителей своим внезапным отсутствием, когда никому не сказала о своем уходе. И я соврала Тому о том, что хотела просто подумать. Я не сказала ему о том, что у меня было одно дело, которое я хотела успеть сделать, прежде чем покину этот мир, и сделать его дома я никак не смогла бы. Мне необходимо было побыть в абсолютной тишине, наедине с собой и природой. Поэтому, в итоге, я оказалась здесь, в месте, которое, не смотря ни на что, всегда делало меня счастливой.

Том однажды сказал, что не сможет спасти меня. Но это не значило, что я не смогу спасти его.

***

Месяцы летели так быстро, что я не успевала жить, и это безумно расстраивало меня. Приближение неминуемой смерти чувствовалось с каждым днем все острее. Лечение в целом оказывало на меня положительное действие, но полностью устранить приступы головной боли оно было не в состоянии. Иногда голова болела так сильно, что мне хотелось умереть прямо здесь и сейчас. В такие дни на дом приходила медсестра, чтобы вколоть мне очередную порцию обезболивающих. И в такие моменты рядом со мной также находился Томми, потому что никого, кроме него я видеть не могла и не желала. Он обычно прикладывал к моему лбу смоченную водой тряпку, а потом ложился рядом, крепко обнимая меня в ожидании, когда вспышка боли утихнет. И мне действительно становилось легче. Потому что он был рядом, и потому что его любовь лечила мою душу, даже если не могла мое спасти тело.

Таким образом, я дотянула до Рождества и встретила его в компании родителей и друзей, которые всеми силами старались не дать мне упасть духом. В университете у Армина выдались довольно большие каникулы, которые он провел со мной, прежде чем снова вернулся к учебе.

Но, тем не менее, с каждым разом я становилась все слабее. Мои волосы стали клочьями выпадать после начала химиотерапии, и я не могла спокойно смотреть на себя в зеркало. К середине марта начались одышки, и теперь уже мое тело совсем не слушалось меня. Ноги перестали держать меня, и я почти не вставала, а на улицу меня вывозили в инвалидной коляске. Я окончательно смирилась со своим положением и перестала сопротивляться тому, что постепенно утаскивало меня в мир иной.

Теперь мы каждый вечер лежали в обнимку с сестрой, с моей маленькой Дейрлл, которая так внезапно стала взрослой. Иногда мы лежали молча, но в основном, мы без остановки болтали, стараясь успеть рассказать друг другу абсолютно все. Я была рада, что все это время с ней рядом был Тим, который поддерживал ее. И мне было также дико грустно, потому что мне хотелось увидеть ее через пару лет, когда она закончит школу. Мне бы хотелось знать, какой путь она выберет, в какой университет поступит. Мне хотелось увидеть ее в тот момент, когда она скажет «да» своей первой и самой большой любви. Мне хотелось быть рядом с ней, и оставить ее было также больно, как и всех остальных. Дейрлл была очень сильным человеком, но и она иногда давала слабину, когда она плакала на моем плече, слезно умоляя не умирать. И в такие моменты мое сердце разрывалось от того, что от меня здесь уже ничего не зависело.

Но самым сильным человеком из всех, кого я когда-либо знала в своей жизни, был Томми. Он держался до последнего. Он держался, когда видел меня в приступах агонии; когда меня тошнило и рвало из-за постоянного облучения; когда у меня не было сил заговорить после, и даже когда почти все волосы осыпались с моей головы, а губы потрескались. Он все еще держался, словно был непоколебим. И он все еще любил меня.

Однажды он пришел ко мне, слегка выпивший, и в тот момент я поняла, благодаря чему он все еще держался.

Только, когда я увидела его таким, что-то сломалось во мне.

– Том, милый, что случилось? – испугалась я. Мне так хотелось встать и подойти к нему, чтобы иметь возможность чувствовать тепло его тела под моими руками. Чтобы успокаивающе поцеловать его. Но я была не в состоянии, и это убивало меня. Разрывало на части сердце.

– Мне кажется, что я умираю, Бэб… – он прохрипел.

– Почему тебе так кажется? – я сглотнула ком в горле, который стал рваться наружу от его слов.

– Потому что я не смогу без тебя, – Том с силой закусил губу, покачав головой. – Потому что я не готов прощаться.

И это было так тревожно и печально слышать от него. Было больно видеть, как он сдавался, разрушался из-за меня.

– Я так хочу спасти тебя, – он буквально простонал, зарываясь лицом в ладони.

– Ты же знаешь, мы ничего не можем сделать с этим, – я вздохнула.

– Это не то, что я хотел услышать.

Томми, пошатываясь, уселся на мою кровать и недовольно сложил руки на груди. Он был как ребенок прямо сейчас, и это было, в какой-то степени, умилительно. Я видела, как в нем сражались злость и отчаяние, но я не могла предугадать, что именно победит в этой борьбе.

– Послушай, ты так многое сделал для меня. Ты в корне изменил меня и мою жизнь. Ты показал мне, как прекрасно жить, и доказываешь это по сей день. Ты уже спас меня, Томми.

– Но я не смог уберечь тебя от рака, – запротестовал он.

– От этого никто не застрахован. К сожалению, в нашем случае рак – побочный эффект счастья. Но если бы не ты и твоя поддержка, я бы не смогла протянуть так долго, – я зарылась рукой в его кудри, заставляя напряжение оставить его широкие плечи.

– Томми, я не жалею ни о чем. И ты, пожалуйста, не жалей. Не этому ли ты меня все время учил? Жить мгновениями. Ты буквально оживил меня. Ты подарил мне жизнь, и большего уже никто бы не смог сделать для меня.

– Звучит, как прощание, – он сказал это так, будто внутри него что-то оборвалось.

– Ты же знаешь, что я никогда не попрощаюсь с тобой, – я снова печально вздохнула. – Я так сильно тебя люблю, Том.

Я соврала насчет прощания. Я не хотела прощаться, но я прощалась, потому что я не знала, что могло быть со мной завтра, через неделю или месяц. Смерть с каждой секундой была все ближе и ближе ко мне, и я старалась попрощаться со всеми заранее, чтобы достойно встретить ее, зная, что я сделала все, что хотела.

– Я тоже люблю тебя, Бэбби.