АGONY

17. ПОСЛЕ

Я очнулась в просторной светлой палате городской Уэймутской больницы, подключенная через всевозможные провода к кардиомонитору. Широко раскрыть глаза еще представлялось довольно сложным для меня, и я пару раз моргнула, прежде чем смогла разглядеть вокруг хоть что-то.

Мама уныло стояла в углу палаты и задумчиво теребила большим и указательным пальцем нижнюю губу. Ее взгляд был устремлен в одну и точку, и мне казалось, что она совсем не замечала происходящего вокруг. Отстраненный Армин медленно расхаживал по палате из стороны в сторону, обняв себя руками и нервно скручивая губы в трубочку, покусывая их. И, наконец, Томми, сидящий на стуле рядом с моей кроватью. Он нежно сжимал мою ослабевшую руку, аккуратно массируя ее пальцы, и расстроено смотрел на их сплетение, ежесекундно глубоко вздыхая.

Меня угнетало наше всеобщее состояние. Меня угнетали больничные стены и то, как волновались обо мне люди, которым, как я думала прежде, все равно на меня. Я не хотела видеть их такими сокрушенными и печальными, будто они ожидали, что я могу умереть в любую секунду. В горле пересохло, и я не могла вымолвить ни слова, поэтому чуть пошевелилась, дав понять, что пришла в сознание.

Том встрепенулся, удивленно и облегченно одновременно посмотрев на меня.

– Бэбби, – прошептал он.

Армин резко остановился, а мама, выйдя из своих раздумий и, резко выдохнула и облегченно положила руку на сердце.

– Слава Богу! – сказала она. – Я позову врача!

Я услышала взволнованный голос Дейрлл за стеной, когда мама вышла из палаты, и поняла, что сестра тоже находилась здесь. Но, думаю, заходить ей было не велено, из-за слишком большого скопления людей.

Черт, я умудрилась даже День Рождения сестры испортить этим нелепым падением.

– Господи, дет… – Армин прервался. Он чуть дернулся в попытке подойти ко мне ближе, но вовремя остановил себя. – Бэб. Ты в порядке? – я видела, как ему было неловко и непривычно общаться со мной по-другому, не так, как раньше. И я не могла винить его, особенно зная, что Аддерли все еще любил меня и не всегда помнил о том, что мы расстались.

– Думаю, – прокашлявшись, – что в относительном, – я слабо приподняла уголки губ.

Свет люминесцентных ламп все еще раздражающе действовал на мои глаза, заставляя меня поморщиться и чуть сощурить их.

– И давно это продолжается? – снова поинтересовался он.

– Пару месяцев, – Томми мрачно отозвался за меня.

– Так значит, надо было уже давно отвести ее к врачу! – вспылил Армин.

Том был словно бомба замедленного действия, когда, после глубокого вздоха и, я уверена, счета до десяти про себя, вдруг в раздражении вскочил и ненавистно посмотрел в лицо Аддерли.

– Ты уже сводил! И это как-то помогло? – прошипел он.

Я с ужасом наблюдала за разгорающейся стычкой и понимала, что если не остановить их сейчас, неизвестно к чему все это может привести.

– Томми, Армин! – собрав последние силы, я отчаянно воскликнула, заставив их, наконец, отцепиться друг от друга и обратить внимание в мою сторону.

– Я пойду. Проверю, как…как там Дейрлл, – Армин запнулся, прежде чем послал испепеляющий взгляд Эванзу и скрылся за дверью.

– Прости, – виновато выдохнул Томми после.

– Я бы хотела сказать, что тебе не за что извиняться, но тебе действительно не следовало реагировать на Армина таким образом.

– Я знаю, – снова вздохнув. – Как ты себя чувствуешь? – парень пересел ко мне на кровать, взволнованно осматривая мое лицо.

– Такое чувство, что моя голова – гонг, в который беспрерывно бьет колотушкой пара сотен китайцев, – я постаралась улыбнуться, но и это было тяжело сделать, учитывая мое состояние.

Том невесело приподнял уголки губ и, глубоко вздохнув, опустил свой взгляд куда-то вниз. Он чуть закусил губу, покачав головой, прежде чем заговорил.

– Мы все так испугались. Я подумал, что сильно закружил тебя сначала, но вряд ли из-за такого можно было потерять сознание.

Я не видела Томми таким озадаченным и обеспокоенным прежде. В его прекрасных больших глазах не было привычного света, а веки были опущены, будто весели тонну и ему с трудом удавалось хоть как-то держать их открытыми. Голос его был тихим и глубоким, осипшим из-за долгого молчания. Он выглядел подавленным и сокрушенным с растрепанными кудрями, несносно вылезавшими ему на лоб и расстегнутыми верхними пуговицами на его рубашке.

– Я с утра чувствовала себя нехорошо, – я призналась.

– Опять, – грустно констатировал он.

– Да, – я легонько кивнула.

– Мне и в правду следовало не поддаваться на твои уговоры и отвезти тебя к врачу раньше, – парень расстроено выдохнул и, покачав головой, опустил взгляд на наши руки, все еще сплетенные вместе так, будто в этом была его вина.

– Томми, – я тихо позвала его, обращая его внимание на себя. – Я думаю, что все в порядке. У меня уже было подобное весной. Помнишь? Все хорошо.

Я ободряюще улыбнулась ему, не зная, кого именно из нас я пыталась успокоить. Но мне так не хотелось, чтобы Том корил себя за это, потому что то, что происходило, не зависело от него и даже от меня.

Парень собирался ответить, но не успел и рот открыть, как в палату ввалилась целая куча народа, состоящая из моей матери, сестры, лечащего врача и… отца.

– Папа? – я удивленно встрепенулась, попытавшись сесть. Я имею в виду, здесь был мой отец, которого обычно почти невозможно затащить куда-то дальше 15 миль от Лондона, если того не требует его работа. И я действительно была очень удивлена его появлению.

Томми быстро нашелся и отрегулировал изголовье кровати так, чтобы я могла оказаться в полусидящем положении.

– Господи, Бэб, – он запнулся, переведя взгляд на Эванза. – И…

– Том, – закончила за него я.

В глазах отца читалось недоумение и множество вопросов, но он вдруг вспомнил, зачем именно оказался здесь, и решил отложить все это на потом.

– И Том… – растянул он.

– Том Эванз, сэр, – он встал с кровати и протянул руку отцу.

– Оливер, – папа пожал руку Тому и коротко кивнул.

Томми слегка улыбнулся и, сделав такой же короткий кивок головой, плавно отошел в сторону, позволяя папе подойти ближе ко мне. Я все еще находилась в легком ступоре из-за того, что папа, узнав о том, что я в больнице, отменил все свои дела и сразу же вылетел в Уэймут. И, как дополнение ко всему случившемуся, он невозмутимо представился Томми просто Оливером. Не мистером Хетфилдом, а просто Оливером. Он не смерил его взглядом, не скривился в отвращении. Напротив, был довольно дружелюбным и заинтересованным в этом парне. И я даже начала сомневаться в том, что этот человек – мой отец. Возможно, что его клонировали и подменили?

– Что ты тут делаешь? – мне нужно было услышать это от него.

– Мама позвонила мне по дороге в больницу, – обеспокоенно выдохнул он, осматривая меня, будто мог увидеть, что и где у меня болит. И я, клянусь, готова была расплакаться в этот момент от того, что наконец-то почувствовала себя действительно нужной отцу.

– То есть, сколько я так пролежала? – я удивленно прокашлялась, стараясь отогнать назойливые слезы.

– Два часа, – Армин убрал пальцы от губы, которую теребил до этого и негромко ответил.

– Ох, ничего себе.

– Да. Именно об этом я и хотела поговорить с тобой, – наконец подала голос мой врач, стоящая в дверях палаты. Она подошла к моей кровати и дружелюбно протянула мне руку. Я слабо пожала ее. – Зови меня Лили.